Глаза двенадцатая. Знакомство с русалками

Русалки существовали в фантазии задолго до того, как первые мореплаватели вышли на своих судах в открытое море. В большинстве стран Старого Света бытуют свои легенды о русалках, но в описании внешности этих существ они в основном сходятся; русалка изображается обычно в виде получеловека-полуживотного; верхняя часть ее принадлежит женщине поразительной красоты, а нижняя часть покрыта чешуей и оканчивается рыбьим хвостом.

У древних греков и римлян русалки были известны под именем сирен или нереид и многие в то время искренне верили в их существование. Многочисленные рассказы об их дивных песнях и о том, как неминуемо гибли завлеченные этим волшебным пением люди, наводили панический страх на путешественников. Несмотря на приписываемую этим существам красоту и на то, что в основном их изображали либо беззаботно резвящимися в воде, либо отдыхающими на поросших мохом скалах, вокруг их очаровательных головок вечно витал ореол тихой, задумчивой грусти.

Знаменитый римский ученый Плиний подтвердил существование русалок. Вот что он написал в одном из своих произведений: "То, что рассказывают о нереидах, отнюдь не является выдумкой; часть их тела, обладающего поразительным сходством с человеческим, покрыта плотными чешуйками. Одна нереида была обнаружена мертвой на морском побережье и местные жители рассказывали, что жалобные стоны умиравшей слышны были незадолго до этого на большом расстоянии от берега".

Старинные легенды утверждали, что если морякам удается преодолеть чары коварных сирен и устоять перед их манящими песнями, сами эти исполнительницы обречены на смерть. Из греческой мифологии, например, нам известен рассказ об одном из многочисленных подвигов Одиссея, связанном с сиренами. Зная о коварстве этих красавиц, он заложил воском уши своих спутников, а сам привязал себя к мачте корабля: благодаря принятым мерам предосторожности ему удалось благополучно провести судно через опасную зону.

Многие европейские писатели до последнего времени частенько избирали русалок, равно как и мифических морских змей, в качестве героев своих произведений. Немало красочных рассказов, изобилующих сочными и богатыми подробностями, посвящено взаимоотношениям людей с этими сказочными девами.

Неужели все эти рассказы и легенды ни на чем не основаны? Общее мнение сходится на том, что для этих легенд имелись некоторые основания. Дюгонь, обитатель тропических морей, в ясные лунные ночи поднимался на поверхность, прижимая к груди маленького детеныша; наиболее впечатлительные из моряков по прибытии в порт с увлечением рассказывали о появлении на морских просторах красивых, пленительных женщин. Частичным извинением этому служит тот факт, что в. древности суда плавали очень медленно и моряки долгое время оставались вдали от родного дома. При этом, однако, следует заметить, что морда дюгоня производит отталкивающее впечатление, в особенности при дневном освещении, и для обнаружения во внешности дюгоня каких-либо привлекательных черт требовалось незаурядное воображение.

Сходство дюгоней с фантастическими русалками нашло свое отражение и в науке, и весь отряд дюгоней и их родственников ламантинов объединен общим названием сирены.

Название "дюгонь" обязано своим происхождением малайскому слову "дюйонг". Дюгонь относится к классу млекопитающих: подобно киту, он имеет предков, живших в далекие времена на земле, а затем по каким- то причинам вернувшихся обратно к жизни в воде. Интересно отметить, что для дюгоней более близким родственником является не кит, а... слон.

Дюгони встречаются по всему Большому Барьерному рифу, где они известны под названием... сирен? нереид? морских нимф? Ничего подобного! К этим животным пристало здесь самое грубое и прозаическое название - морские коровы. Неужели в наш век уже совершенно нет места романтике?

Дюгоней можно обнаружить и в заливе Мортон на побережье южного Квинсленда, и около северных и западных берегов Австралии, вплоть до района порта Брум (северо-западное побережье Австралии); но особенно большое скопление этих животных наблюдается в районе островов Торресова пролива. В былые времена зона распространения дюгоней простиралась значительно дальше к югу, и кости их были найдены при раскопках даже у берегов залива Ботани в Новом Южном Уэльсе. Кроме австралийского побережья, дюгони водятся также в Красном море, в ряде мест вдоль берегов Индийского океана и в районе Филиппинских островов.

Длина дюгоня достигает обычно девяти футов, вес его доходит до полутонны. Цвет животного колеблется от красновато-серого до оливково-зеленого. Плавает дюгонь при помощи сильного, слегка приплюснутого сверху хвоста и пары передних конечностей, имеющих форму плавников и соответствующих передним конечностям сухопутных млекопитающих. Задние конечности дюгоня настолько атрофировались, что снаружи их невозможно различить. Дюгони плавают обычно небольшими группами, но иногда они объединяются в довольно крупные стада. Даже в наши дни, когда численность этих животных резко сократилась, можно встретить стадо в сорок и более голов. К сожалению, дюгони и сейчас подвергаются массовому истреблению, так как охотники высоко ценят их жир, мясо и шкуру.

Подобно прочим млекопитающим, перешедшим от сухопутного к водному образу жизни, дюгони дышат легкими и вынуждены поэтому периодически подниматься к поверхности. Обладая обширными и вместительными легкими, дюгони могут находиться под водой длительное время; ноздри их, расположенные над крупным ротовым отверстием, снабжены створчатыми перегородками, закрывающимися при погружении животного в воду.

Дюгони медлительны, неповоротливы и совершенно безвредны. Питаются они исключительно растительной пищей и обычно лениво пасутся в зарослях морских трав, которыми изобилуют мелководные заливы тропических морей. Дюгонь хватает стебель растения верхней губой, имеющей форму тупого рыла, рассеченного вертикальной ложбинкой на две вздувшиеся половинки и покрытого жесткой щетиной. Попадая в ложбину между выступами верхней губы, растения медленно втягиваются внутрь и постепенно исчезают в пасти. Размалывание пищи происходит -при помощи роговых пластинок, находящихся на верхней и нижней челюстях животного; позади них расположены в несколько рядов коренные зубы, довершающие процесс пережевывания пищи. Взрослые самцы имеют пару костяных клыков, достигающих иногда девяти дюймов в длину. Предполагается, что эти клыки служат некоторым подспорьем при добывании корма и что с их помощью дюгони разрыхляют дно и выкапывают траву. С другой стороны, однако, непонятно, почему одни лишь самцы обладают таким очевидным преимуществом - это было бы слишком несправедливо по отношению к самкам.

Как правило, самка дюгоня производит на свет одного детеныша, хотя в отдельных случаях в одном помете появляются сразу двое новорожденных. Длина такого детеныша составляет около трех футов, он плотно прижимается сбоку к телу матери, поддерживающей его одним из своих плавников. Питаются детеныши материнским молоком, высасывая его из расположенных на груди между плавниками молочных желез. Поднимаясь к поверхности воды и заглатывая воздух, самка в то же время внимательно следит за тем, чтобы младенец своевременно приподнял носовые перегородки.

Дюгони способны проявлять чувства искренней привязанности не только к своим детенышам, но и к остальным членам стада. Вот как рассказывает об этом Бэнфилд в книге "Из жизни ловцов жемчуга":

"Стадо медленно передвигалось с одного пастбища на другое; дюгони кувыркались и ныряли, как расшалившиеся веселые дети, время от времени раздавался громкий всплеск от удара хвостом по воде и в воздух поднимался фонтан искрящихся брызг. Подлинное восхищение зрителей вызывает та привязанность, которую проявляют дюгони по отношению к своим детенышам и соплеменникам. Если погибает один из дюгоней, другой в течение нескольких дней бродит около места его гибели, издавая громкие, жалобные вздохи и стенания, словно оплакивая смерть своего сородича".

Мясо дюгоня с давних пор являлось излюбленной пищей аборигенов Австралии, охотившихся на дюгоней с помощью копья или гарпуна и проявлявших в этой охоте немалую изобретательность и ловкость. Для описания такой охоты мы снова предоставим слово Бэнфилду:

"Туземцы охотятся на дюгоней примерно так же, как и на черепах, но при этом они вынуждены проявлять еще больше терпения и выдумки, так как дюгони очень пугливы и чутко реагируют на приближение опасности. Подкрадываться к ним нужно медленно и осторожно, подолгу выжидая удобного момента для передвижения. Неловкий удар веслом по воде или промах пущенного в дюгоня гарпуна - и животное исчезает с поразительной для его размеров быстротой. Для успешной охоты туземцы должны знать привычки и склонности дюгоней, уметь угадывать возможные пути передвижения стада и причины, вызывающие эти передвижения. Нужно знать также направление и скорость течений около берега и расположение подводных пастбищ, излюбленных животными в том или ином районе. Легкий маслянистый след на поверхности воды указывает путь животного в глубине, а при благоприятном направлении ветра охотник по запаху чувствует дюгоня, когда тот поднимается на поверхность, чтобы перевести дыхание.

Привязав к основанию гарпуна длинную и прочную веревку, охотник выходит на легком каноэ в море и начинает медленно и осторожно, в полной тишине приближаться к пасущемуся на мелководье дюгоню. Выбрав подходящий момент, он быстро подводит каноэ к месту, где, по его расчетам, в следующий раз вынырнет животное, и встречает его ударом гарпуна. Раздается громкий всплеск, и раненое животное обращается в бегство, увлекая за собой хрупкую лодчонку. Вскоре веревка натягивается до отказа и каноэ начинает прыгать и скакать по воде; ее владелец в это время напряженно работает веслами, стараясь сохранить лодку на плаву. Когда измученное животное немного успокаивается, охотник вновь приближается к нему и вонзает в него второй гарпун. Иногда второй конец привязанной к гарпуну веревки прикрепляется к поплавку из легкого дерева и животное тянет его за собой до полного изнеможения.

Туземцы Кейп-Йорка иногда заканчивают охоту несколько иным способом: вонзив в дюгоня легкое копье, неспособное проникнуть сквозь плотную шкуру животного, они подбираются к нему по привязанной к основанию копья веревке и в удобный момент хватают его за нос, зажимая ноздри животного и пытаясь утопить его в воде. Охотники обнаружили, таким образом, что нос является наиболее уязвимым местом дюгоня; ранив дюгоня первым копьем в туловище, они наносят второй удар по носу животного и в большинстве случаев этот удар оказывается смертельным".

Обитатели островов Торресова пролива сооружают для охоты на дюгоней специальные помосты, устанавливаемые на коралловых рифах в тех местах, где находятся излюбленные животными пастбища. С наступлением темноты охотники забираются на эти помосты и терпеливо ожидают появления дюгоней. Выбрав удобный момент, туземцы наносят сверху сильный удар гарпуном, состоящим из короткого древка и массивного зазубренного костяного наконечника; к основанию древка привязан конец длинной и прочной веревки. Гарпун часто надевается на тяжелый и длинный, футов до пятнадцати, стержень, благодаря которому сила удара значительно возрастает; вонзившись в свою жертву, гарпун соскакивает со стержня и остается в теле несчастного дюгоня.

Примитивное приспособление в руках ловких и отважных охотников становится грозным, смертоносным оружием. Несмотря на то что туземцы успешно охотились на дюгоней на протяжении многих веков, численность этих животных была довольно значительной до тех пор, пока на сцене не появились белые. Еще в 1893 году в заливе Мортон было отмечено огромное стадо, растянувшееся почти на три мили в длину и на триста ярдов в ширину. Но позднее, когда было установлено, что жир дюгоней обладает целебными свойствами и когда цена за галлон этого жира поднялась до трех фунтов стерлингов, началось интенсивное массовое истребление дюгоней, в результате чего численность их резко сократилась. С тех пор спрос на жир дюгоней значительно уменьшился, так как его целебные свойства оказались не такими уж высокими, но и в наши дни он появляется в небольших количествах на рынке. Однако охотников привлекал не только жир дюгоней: большое значение для них имела плотная, толщиной до одного дюйма шкура животного, хорошо поддающаяся дублению и выделке, и превосходное мясо, несколько напоминающее своим вкусом свинину; у некоторых видов мясо по своим качествам почти ничем не отличается от телятины.

Если истребление дюгоней будет продолжаться такими же темпами, то при современных технических средствах они в ближайшее время исчезнут с лица земли. Необходимо всеми силами воспрепятствовать этому, так как дюгони, являющиеся одними из самых безобидных и безвредных обитателей моря, представляют и большой научный интерес.

Кроме того, не следует лишать моряков такого испытанного источника вдохновения для создания таинственных и романтических легенд!