У кромки моря

У кромки моря

"Место нашего изначального зарождения", - говорит Рейчел Карсон о полосе, где встречаются море и суша. Эта полоса, изобилующая интереснейшими" организмами, борющимися за свое существование, описывается в ее книге "У кромки моря", откуда взяты следующие отрывки. Рейчел Карсон (1907 - 1964), автор книг "Безмолвная весна", "На морском ветру" и "Море вокруг нас", несколько лет работала гидробиологом в Службе рыбных ресурсов и диких животных США, а позже стала главным редактором издательского отдела этой организации. В приводимых ниже выдержках она рассказывает о своих встречах с большой красной медузой у скалистых берегов к северу от мыса Код, с флотилией "португальских корабликов" у песчаных пляжей сред неатлантического побережья Америки, а также с черными и пурпурными морскими ежами коралловых берегов Калифорнии.

Огромная красная медуза цианея..., периодически вторгаясь в гавани и заливы, связывает зеленое мелководье с блистающими просторами открытого моря. На рыбных банках в ста и более милях от берега можно видеть лениво плывущие на поверхности огромные зонты, за которыми тянутся длинные, до пятнадцати и более метров щупальца, сулящие беду, пожалуй, всем морским животным на пути медузы, и даже человеку - так сильно могут они острекать. Тем не менее молодая треска, пикдпа, а иногда и другие рыбы выбирают цианею себе в "няньки", странствуя в лишенном укрытий море под защитой крупных медуз, и почему-то стрекательный аппарат щупалец им не страшен.

Подобно аурелии, цианея - животное летней поры, осенние штормы несут ей смерть. Похожее на растения потомство этих медуз развивается зимой, почти во всем повторяя жизненный цикл аурелии. На дно моря, на глубину не свыше шестидесяти метров (обычно гораздо меньше) оседают маленькие, чуть больше сантиметра, комочки живой ткани, носители наследуемых признаков огромной цианеи. Им не страшны губительные для крупной летней генерации стужа и штормы, и когда ледяной холод зимнего моря пасует перед натиском весеннего тепла, от них отделяются крохотные диски, которые, подчиняясь волшебному таинству развития, за один сезон вырастают во взрослые особи.

...Временами с кораблей, пересекающих Гольфстрим, можно видеть целые флотилии "португальских корабликов", собранных вместе по прихоти ветра и течения. И ты целыми часами, а то и днями наблюдаешь группы этих сифонофор. Косо поставленный гребень на воздушном пузыре понуждает физалию плыть под острым углом к ветру; всмотревшись в прозрачную воду, видишь уходящие в глубину щупальца под поплавком. "Португальский кораблик" можно сравнить с маленькой рыбацкой лодкой, за которой тянется дрифтерная сеть, только "сеть" эта, скорее, подобна пучку высоковольтных проводов - настолько опасны жгучие щупальца почти для всех рыб или других мелких животных, попавших в их объятия.

В строении физалии разобраться непросто, и многое в ее биологии остается неизвестным. Но как и у парусника, или велеллы, главное то, что перед нами не одно животное, как может показаться, а колония различных особей, которые в отдельности не смогли бы существовать. Одна особь - воздушный пузырь; на нижней стороне его расположены все остальные, в том числе снабженные длинным щупальцем питающие полипы. Эти щупальца, или арканчики, достигающие у крупной фазалии длины 12 - 15 метров, густо покрыты стрекательными клетками - нематоцистами. Впрыскиваемый этими клетками в жертву яд ставит физалию в ряд наиболее опасных кишечнополостных.

Даже легкое прикосновение одного арканчика вызывает у купальщика сильный ожог; более тяжелые случаи могут привести к смертельному исходу. Природа яда физалии до конца не изучена. Есть предположение, что в нем объединены три токсина: один парализует нервную систему, другой поражает органы дыхания, третий вызывает полный упадок сил и смерть, если доза была велика. Там, где физалии многочисленны, купальщики относятся к ним с почтением. Кое-где во Флориде Гольфстрим подходит так близко к побережью, что морской ветер гонит к пляжам множество "португальских корабликов". В Лодердейле и других приморских селениях морская пограничная служба, помимо данных о приливах и температуре воды, нередко включает в сводки для населения прогноз - сколько физалии может быть прибито к берегу.

Зная, как сильно действует яд нематоцистов, невольно удивляешься тому, что есть животное, которому он явно не страшен. Речь идет о маленькой рыбке номей, постоянно живущей под сенью "португальского кораблика"; отдельно номеев не находили. Номей, или рыба-пастушок, безнаказанно снует среди щупалец, очевидно защищающих его от врагов, и вместе с тем как бы приманивает других рыб в пределы досягаемости физалии. Чем же объяснить его собственную безопасность? Действительно ли он не восприимчив к токсину? Или поминутно рискует жизнью? Один японский ихтиолог утверждал, будто номей отщипывает кусочки жгучих щупалец, привыкая таким образом к минимальным дозам яда и обретая иммунитет. Однако другие исследователи затем пришли к выводу, что у рыбы-пастушка нет никакого иммунитета, и если номей остается жив, то исключительно благодаря редкостному везению.

Воздушный пузырь "португальского кораблика" наполнен газом, который вырабатывают газовые железы внутри поплавка. Газ этот состоит в основном из азота (85 - 91 процент), с небольшой примесью кислорода и микродозами аргона. Некоторые сифонофоры могут уходить от волнения на море в глубину, выпуская воздух из пузыря, но физалия, похоже, на это не способна, хотя в известной степени регулирует объем и наклон поплавка. Я сама наблюдала это однажды, когда на пляже в Южной Каролине обнаружила застрявшую на мели физалию. Ночь она провела у меня в ведре с соленой водой, а на другой день я решила вернуть ее в море. Был отлив, я вошла в прохладную мартовскую воду, продолжая держать физалию в ведре из уважения к ее стрекательным способностям, затем постаралась выплеснуть возможно дальше. Волны снова и снова подхватывали ее и возвращали к берегу. Когда с моей помощью, когда без, физалия повторно стартовала в море, явно приноравливая форму и наклон пузыря к дующему вдоль пляжа южному ветру. Иногда ей удавалось благополучно перевалить через гребень, иногда волна подхватывала ее, и физалия катилась обратно, задевая дно. Но независимо от неудачи или временного успеха физалии, ее поведение нельзя было назвать пассивным. Напротив, создавалось полное впечатление намеренных действий. Передо мной был не беспомощный обломок, а живое существо, прибегающее ко всем доступным ему средствам, чтобы управлять своей судьбой. Последнее, что я видела, - крохотный голубой парус в дальнем конце пляжа, направленный в море и ждущий момента для ново го старта.

...Уровень малой воды - темная полоса, размеченная колониями сверлящих морских ежей с короткими иглами. Все норки, все углубления в коралловом массиве изобилуют их маленькими темными телами. На островах Ки один уголок запечатлелся в моей памяти как ежовый рай. Я говорю о наветренном береге острова в восточной части архипелага, где скалы спадают в море крутой террасой с врубами, норами и пещерками, многие из которых открыты сверху. Стоя на сухой ступеньке, я смотрела на частично заполненные водой маленькие гроты внизу и среди каменных стен одной впадины, вмещающей не больше тридцати-сорока литров воды, насчитала около трех десятков морских ежей. Пещерки переливаются на солнце бутылочной зеленью, и в этом освещении шарообразные тела ежей отливают лучистым румянцем, резко контрастируя с черными иглами.

Чуть дальше этого участка морское дно уходит вниз более отлого, без врубов. Здесь сверлильщики явно заняли все ниши, сулящие укрытие, создавая иллюзию теней от каждой неровности дна. То ли они сами вырыли ямки пятеркой коротких крепких зубов в брюшной части панциря, то ли заняли естественные углубления в поисках надежной якорной стоянки на случай шторма. Какая-то загадочная причина привязывает этих сверлильщиков и родственные им виды в других частях земного шара точно к уровню малой воды, привязывает незримыми таинственными узами, которые не позволяют им распространиться по поверхности рифа, хотя другие ежи водятся там в изобилии.

...Дальше на рифах вдоль основания коралловой стены сверлят себе убежища длинноиглые черные ежи. Забравшись в ямку, они выставляют иглы наружу; плывешь вдоль рифа и видишь сплошной лес черных шипов. Эти ежи могут также ползти по поверхности внутрь рифа, обосновываясь соседству с крупными губками, а иногда, не ощ; щая нужды в укрытии, располагаются прямо на песчаном грунте.

Панцирь взрослого черного ежа достигает в диаметре почти 10 сантиметров; длина игл - 30 - 40 сантиметров. Этот вид стоит в ряду сравнительно немногочисленных обитателей прибрежной полосы, которых опасно касаться. Его тонкие полые иглы сравнивают с жалом шершня, а для ребенка или особо восприимчивого взрослого действие укола может проявиться и еще сильнее. Похоже, яд содержится в слизи на иглах.

Черный еж на редкость чутко воспринимает окружающее. Поднесите к нему руку - все иглы развернутся на своем основании, угрожающе нацеливаясь на чужеродный предмет. Поводите рукой в разные стороны - иглы последуют за ней. Профессор Норман Миллот из колледжа при Вест-Индском университете считает, что разбросанные по телу ежа нервные рецепторы остро реагируют на изменение света: малейшее ослабление освещенности толкуется как знак опасности. В этом смысле можно считать, что морской еж "видит" двигающиеся вблизи предметы.

Послушные таинственной воле одного из главных природных ритмов морские ежи нерестятся во время полнолуния. Каждый лунный месяц летнего сезона яйца и сперма выделяются в воду в те ночи, когда ярче всего светит луна. Каким бы ни был непосредственный стимул, влияющий на все особи, он обеспечивает одновременное обильное выделение половых клеток, которого природа часто требует для продолжения рода.

На мелководье у некоторых островов архипелага Ки обитает так называемый грифельный еж, получивший это имя за свои короткие крепкие иглы. Эти ежи ведут одиночный образ жизни, каждая особь укрывается отдельно среди камней или под камнями на рифе вблизи уровня малой воды. Грифельный еж производит впечатление инертного создания с заторможенным восприятием, на приближение посторонних не реагирует и не пытается удержаться за грунт полыми ножками, когда берешь его в руки. Он входит в единственное семейство иглокожих, дожившее от палеозоя до наших дней; современные члены этого семейства мало чем отличаются от предков, живщих сотни миллионов лет назад.

Другой морской еж, с короткими тонкими иглами, варьирующий в цвете от темно-фиолетового до зеленого, розового, даже белого, иногда встречается в больших количествах на песчаных грунтах, устланных взморником. Эти ежи маскируются, удерживая полыми ножками кусочки водорослей, раковин и кораллов. Как и многие другие морские ежи, они выполняют геологическую функцию. Отщипывая белыми зубами кусочки кораллов и ракушек, пропускают их через мельницу своего пищеварительного тракта; обточенные, перемолотые и отполированные ежами неорганические крупинки пополняют песчаный покров тропических пляжей.