Промысел семги в Белом море

Добыча семги едва ли не является самым древним видом беломорского рыболовного промысла. Вспомним, что каменные лабиринты, служащие остатками неолитической культуры, сходны по своему устройству именно с семужьими орудиями лова. В количественном отношении этот вид промысла всегда уступал сельдяному, но в ценностном выражении он обычно стоял на первом месте и был важнейшим средством существования местного населения.

За период с конца прошлого столетия и до наших дней уловы беломорской семги колебались с 328 ц в 1881 г. до 10728 ц в 1898 г.; чаще всего годовой улов составлял 6000-7000 ц^*:

^* (При составлении таблицы использованы следующие источники: В. Алеев, 1923; Н. А. Голубцов, 1910; Н. Ерофеичев, 1925; И. Перфильев, 1925; А. Попов, 1914, 1923; Журналы: Сев. хоз. 1923, № 4 и 1928, № 3, Бюлл. рыбн. хоз., 1927, № 7. Возможно, что сведения до 1908 г. включают в себя и добычу в Баренцевом море, на долю которого обычно приходится около 1/4 части общего вылова.)

^** (Сведения только для Умской, Кузоменьской и Тетринской волостей.)

Анализ уловов способом вычисления скользящей средней отчетливо показывает наличие довольно широкой волны годовых колебаний (рис. 5). Особенно низкие уловы семги наблюдались в 1876-1884, в 1900-1907 и 1920-1927 гг. Сравнительно высокие уловы были в 1895-1902 и в 1905-1912 гг. По сведениям И. И. Лагунова (1952), уловы семги за период с 1931 по 1939 г. колебались приблизительно от 6000 до 9000 ц. Если это так, то, следовательно, после минимума 20-х годов промысел снова увеличивался. К сожалению, в нашем распоряжении не было данных о промысле семги в самые последние годы. Рассмотренный же материал позволяет предполагать существование периодических колебаний уловов семги продолжительностью около 20-22 лет от одного минимума до другого.

Рис. 5. Динамика уловов беломорской семги. Скользящие средние годовые по пятилетиям за период 1875-1927 гг.

Кроме этого, имеются указания на общее сокращение уловов семги в течение последних столетий (Гебель, 1904; Мейснер, 1920; Смирнов, 1935, и др.). Еще в XVIII в. В. Крестинин (1784: 24) писал: "Рыболовство семги в первой половине нынешнего века было еще изобильно, и простиралось по Двине реке до устья Пинеги реки... Берега Белого моря наполнены были такими же тонями. Великое изобилие сея рыбы бывшее в старину ныне оскудевшее...". В середине XVII в. только в окрестностях г. Колы ежегодно добывалось около 3930 ц семги, а в начале XX в. во всем Кольском заливе уловы не превышали 406 ц, несмотря на более интенсивный промысел и усовершенствованную технику лова. В реке Туломе средний годовой улов в 1870-1889 гг. составил 88, в 1890-1899 гг. 62 ц. В районе с. Поной за период с 1882 по 1898 г. средний годовой вылов был 622, а в 1899-1908 гг. 406 ц. В районе с. Кузомень в 1882-1898 гг. ежегодно добывалось в среднем 1229, а в 1899-1908 гг. 951 ц. В 30-х годах текущего столетия уловы семги в водах Баренцева и Белого морей, омывающих берега Кольского полуострова, составляли лишь 2260 ц, из которых на долю Терского берега приходилось 1921 ц (85%) и Мурманского берега 339 ц (15%). Таким образом, имеется следующий ряд цифр, характеризующих количество добываемой семги: в середине XVII в. только в районе г. Колы ежегодно добывалось около 3930, в начале XX в. во всем Кольском заливе 406, а в 30-е годы XX в. на всем Мурманском берегу добывалось 339 ц в год.

Добавим еще, что в начале текущего столетия годовые уловы семги у берегов Мурмана падали до 164 ц (Русское судоходство, 1906, № 11).

В течение последних столетий отмечено не только общее снижение уловов, но и перемещение промыслов с устьев рек на морские, предустьевые участки (Алеев, 1923). Правда, морские семужьи тони, наряду с речными, существовали всегда, но в XVI и даже XVII вв. основная масса рыбы добывалась в реках, тогда как теперь - в море, на подходах к ним.

В качестве причины снижения улова беломорской семги обычно выдвигают молевой сплав неокоренного леса, что резко ухудшает кислородный режим в реках (Кожин, Трифонов, 1928; Колпачков, 1933); по мнению многих, существенное значение имеет сооружение плотин и отсутствие должной заботы о нерестилищах (Кузнецов Н., 1929). Все это конечно так: молевой сплав леса, скопление на дне гниющей коры, отходы лесной и бумажной промышленности, сооружение плотин, загрязнение и разрушение нерестилищ во многих случаях стали подлинными бичами рыбного хозяйства (да и не только рыбного), полностью уничтожающими природные богатства не только рек, но и морских водоемов. В качестве примера можно указать, что еще в начале 30-х годов (Коркин, 1932) на реке Керети в местах сбойки кошелей древесной корой было засорено три рыболовецких тони до такой степени, что промысел на них стал невозможным. Толщина слоя коры достигла 0.5 м. Рыболовные тони по реке Ковде на протяжении 12 км от устья оказались засоренными корой. Реки Колвица и Лувеньга, где раньше добывалась семга, с открытием на них лесосплава вовсе потеряли промысловое значение. На реке Кеми все тони были засорены корой, и рыболовство на них во время сплава стало невозможным. Такое же положение и на реке Выг. Губительное воздействие лесосплава заметно не только в реках, но и в морских губах. Например, в губе Пояконде, где производился лов сельди, в навигацию 1931 г. рыболовные участки были сплошь заняты лесом: Сходное положение наблюдалось в Сорокской губе и в некоторых губах Кандалакшского залива. Несмотря на столь явный вред, приносимый рыбному хозяйству неразумно проводимым лесосплавом, мы должны признать, что падение рыболовства на Мурмане, а частично и в Белом море, должно иметь в своей основе иную причину, так как на большинстве рек лесосплава здесь не производится. Имеющиеся рыбоводные заводы в какой-то мере компенсируют вылов половозрелых особей, а промысел продолжает оставаться на низком уровне и обнаруживает явную тенденцию к дальнейшему снижению. Более того, статистика уловов показывает (Смирнов А., 1935), что если в Белом море в целом уловы долгое время были сравнительно устойчивыми, то именно на Мурмане наблюдалось их непрерывное падение, которое особенно сильно проявилось в западной части побережья и в Кольском заливе.

Следовательно, уменьшение промысла семги происходит, по-видимому, по многим причинам, различным в разных районах Баренцева и Белого морей. Среди этих причин несомненно имеются и такие, которые вовсе не связаны с какой-либо деятельностью человека.