Глава одиннадцатая. Практические достижения [1979 Вуд Ф.Г.

Работа с морскими млекопитающими доставила нам большое удовлетворение. Мы написали много научных статей, которые существенно обогатили литературу о дельфинах, китах и морских львах (они перечислены в библиографии, приведенной в конце книги). Нельзя забывать и наши доклады о способах ухода за морскими млекопитающими и о способах лечения их заболеваний. Но прежде всего мы старались воплотить достигнутые результаты в жизнь, без чего, не была бы оправдана наша деятельность под покровительством военных. Руководство считало наши научные и медицинские исследований необходимыми лишь постольку, поскольку на их основе могут быть разработаны методы и системы, полезные для военно-морского флота.

Должен сразу подчеркнуть, что все наши достижения могут быть использованы не только военными организациями, но и гражданскими. Иногда это становилось ясным с самого начала, но в ряде случаев невоенное применение результатов нашей работы оказывалось для нас совершенно неожиданным.

Мы доказали, что морских млекопитающих можно обучить действовать по команде в открытом море и, используя их чуткий слух и способность к погружениям на большие глубины, поручать им работу, которую практически не могут выполнить ни сам человек, ни созданные им аппараты. Это было нашей победой, если можно вообще говорить о победах, хотя всех возможностей, которые открылись перед нами, мы до сих пор не научились использовать.

Ранее я уже рассказывал о том, как мы учили дельфинов искать и маркировать предметы, лежащие на морском дне. Когда Военно-морской подводный центр открыл в 1968 году лабораторию в Канеохе-Бэй на Гавайских островах, опыты по этой теме были успешно завершены созданием специальной службы подъема предметов со дна, использующей для этой цели морских млекопитающих.

"Быстрый поиск"

Целью работ по теме "Быстрый поиск" было обучение морских львов подъему оборудования с морского дна. Еще в самом начале наших изысканий мы установили, что морских львов можно обучить исполнять команды в открытом море и нырять к акустическому маячку на глубины до 230 м. Мы отдали предпочтение морским львам, потому что они стоят дешевле, чем дельфины, кроме того, их проще и содержать, и перевозить. Готовить животных было поручено Мартину Э. Конбою, приступившему к работе в сентябре 1969 года.

Конбой очень быстро выяснил, что из десяти приобретенных морских львов для дрессировки годятся только шестеро. На первом этапе дрессировки всю шестерку приучали не бояться прикосновения человеческой руки, не кусаться и носить сбрую и намордник, сделанный из неопрена. К сбруе крепился поводок, на котором морского льва можно было водить, как служебную собаку, а с помощью намордника животное отучали охотиться за рыбой в открытом море. Кроме того, намордник был самым подходящим местом для крепления снаряжения, которое должно было нести животное:

На этом этапе обучения, длившемся три месяца, морские львы усвоили несколько важных приемов. Они привыкли оставаться в транспортной клетке по крайней мере в течение 30 секунд после открытия дверцы и научились нажимать носом специальную резиновую подушечку, как только услышат звук частотой 9 кГц.

Подготовка животных к выходу в открытое море, включая обучение исполнению команды "вернись", занимала от 44 до 108 дней. Если морской лев исполнял команды в открытом море, никуда не отлучаясь, считалось, что он успешно закончил курс обучения.

Тем временем конструировалось и изготовлялось снаряжение для подъема предметов с морского дна. Если вначале мы ограничивались тем, что поручали дельфину промаркировать лежащий на две предмет, то теперь решено было научить морских львов накладывать на предмет защелкивающийся захват с линьком, чтобы люди могли поднять находку, не погружаясь под воду. Конечно, подразумевалось, что искомый предмет будет оснащен акустическим маячком, иначе морской лев не смог бы его найти. Первоначально маячки настраивали так, что они издавали чистый тон на частоте 37 кГц, но этот звук животные слышали с расстояния не более.9 м. Позже было установлено, что частота 37 кГц лежит намного выше диапазона максимальной слуховой чувствительности морских львов^*, и маячки были перестроены на частоту 9 кГц. Этот звук морские львы слышали за 550 м от маячка.

^* (Результаты проверки слуха морских львов, проведенной Стэнфордским исследовательским институтом, Р. Дж. Шустерман, Р. Ф. Баллье и Джеймс Никсон приводят в своей статье "Подводные аудиограммы калифорнийского морского льва" (см. журнал "Journal of the Experimental Analysis of Behavior", том 17, стр. 339-350, 1972). Было установлено, что восприимчивость слуха морских львов резко понижается на частотах свыше 28 кГц, но сигналы большой интенсивности животные слышат даже на частоте 192 кГц.)

Когда морские львы усвоили каждый нужный прием в отдельности, животных начали учить исполнять все действия подряд в должной последовательности.

Обычный рабочий день начинался с надевания сбруи. Затем животных вели на баржу и рассаживали по отдельным клеткам. Баржа становилась на якорь на глубоком месте в бухте, морских львов пересаживали на резиновые лодки, а на дно опускали макет торпеды с акустическим маячком, который можно было включать и выключать с поверхности. Морского льва посылали плавать вокруг резиновой лодки. Заслышав сигнал с макета, животное должно было вернуться в лодку и нажать носом резиновую подушечку. После этого дрессировщик крепил к наморднику морского льва захват и вновь посылал животное за борт. Морской лев должен был опуститься на дно, приблизиться к макету под прямым углом к его продольной оси и толкнуть макет захватом. При этом кривые лапы захвата защелкивались вокруг корпуса макета, а сам захват отделялся от намордника. Выполнив задачу, морской лев возвращался на поверхность и получал наконец рыбу в награду за усердие.

К захвату был прикреплен линек, второй конец которого оставался в лодке. Линек предназначался для подъема предмета на поверхность, но во время учебных занятий захват не защелкивался и линек служил только для подъема со дна самого захвата.

Постепенно занятия переводились все дальше в открытое море на все большие глубины. Через 15 месяцев после начала курса обучения морские львы обеспечивали подъем предметов с глубины 152 м.

В ноябре 1970 года, когда плановый срок работы близился к концу, Конбой получил возможность продемонстрировать своих питомцев в деле. У острова Сан-Николас должны были состояться очередные испытания боеголовки противолодочной ракеты АСРОК - операция, в которой четырьмя годами раньше участвовал Таффи. Конбой надеялся, что на этот раз, если все пройдет, как задумано, боеголовка будет поднята без участия водолазов. Вместо них работу выполнит морской лев.

Три морских льва и сопровождающий персонал были доставлены с Гавайских островов в Калифорнию обычным рейсовым самолетом. После трехдневного отдыха в Пойнт-Мугу животных доставили на остров Сан-Николас и разместили там в небольшом здании, чтобы укрыть их, привыкших к мягкому гавайскому климату, от пронизывающих местных ветров.

Запуск ракеты был назначен на следующее утро, но из-за тумана и плохой видимости его отложили на 3 часа пополудни. Много времени ушло на определение района падения ракеты. И первый морокой лев ушел под воду в 5 часов вечера. Он нырял четырежды на глубину 30 м, а боеголовка лежала на глубине 60 м. Второй и третий морской львы тоже нырнули неудачно. Стемнело. И Конбой, заметив, что темнота мешает животным работать, решил на будущее дрессировать их и по ночам.

На следующее утро стоял туман, но около полудня команда добралась до буйка на месте падения боеголовки и первый морской лев понес захват на дно. Он достиг дна, но принес обратно не сработавший захват. Следующие шесть погружений тоже не удались.

И тут выяснилось, что боеголовка имеет не ту окраску, на которую натаскивали животных. Полосы на ней располагались иначе, чем на тренировочном макете. В этой ошибке были виноваты сами артиллеристы.

Но вот на дно пошла самка морского льва Тёрк. Ее не смутила непривычная окраска, и она наложила захват на боеголовку. Боеголовка увязла в песке, и пока ее дергали, захват соскочил. Снова послали Тёрк, и на этот раз она наложила захват надежно. Проверки ради на дно спустилась пара водолазов. Водолазы убедились, что захват наложен правильно, но на всякий случай закрепили на боеголовке дополнительный страховочный линь. Но Тёрк хорошо сделала свое дело, и боеголовка была поднята на борт линьком, который унесла на дно она. Итак, без затруднений не обошлось, но факт остается фактом: трое в одной резиновой лодке, не считая морского льва, успешно продемонстрировали работу новой службы по извлечению затонувших предметов с морского дна. И теперь во время подобных операций военно-морской флот США широко пользуется услугами морских львов^*.

^* (Отчет Мартина Э. Конбоя "Проект "Быстрый поиск": система извлечения предметов с морского дна с использованием морских млекопитающих" был опубликован в выпуске № 268 "Технической информации Военно-морского подводного центра" в июне 1972 года.)

"Действия на глубине"

Мартин Конбой еще только приступал к дрессировке, когда в Пойнт-Мугу полным ходом шла работа по теме "Действия на глубине", целью которой была демонстрация возможности извлечения предметов со дна при помощи косаток и гринд. До того, как эта работа была перенесена на Гавайи, ею руководил Кларк Э. Бауэре, много лет проработавший у нас на биостанции.

Заботам Бауэрса были поручены две косатки, которых выловили в октябре 1968 года в море близ Сиэттла (штат Вашингтон) и доставили к нам в Пойнт-Мугу на самолете. Их дрессировали еще до начала темы "Действия на глубине". Пятиметровому Ахаву предстояло буксировать пловца, и первым делом дрессировщики добились, чтобы он перестал бояться прикосновения человеческой руки и позволял чистить себя щеткой. Джон Холл ходил по косатке, орудуя щеткой на длинной ручке, а Ахав медленно переворачивался у него под ногами, подставляя непротертые части своего огромного тела. К моменту начала работ по теме "Действия на глубине" Ахав уже умел подплывать на зов.

Шестиметрового Измаила дрессировал Блэр Ирвин, готовя животное для работы в открытом море. Измаила учили следовать за катером в бухту и по сигналу возвращаться в вольеру. Косатка проделывала это впервые в мире.

На Гавайские острова Ахава и Измаила перевезли по отдельности в октябре 1969 и в январе 1970 года. Годом раньше в Канеохе-Бэй самолетом был доставлен самец гринды Морган, а второй самец гринды Пип, пойманный "Тихоокеанским Мэринлендом", поступил туда в 1970 году. Дрессировке Пипа мешали длительные периоды вялости и безразличия ко всему окружающему. Спустя 10 месяцев после прибытия на Гавайи Пип умер. Вскрытие показало, что все время пребывания в неволе Пип страдал от обширной легочной инфекции.

Дрессировали косаток и гринд теми же методами, что и дельфинов. Как ни удивительно, Моргану хватило часа, чтобы научиться проходить в ворота. Косаткам эта наука далась труднее. Пришлось расширить ворота до 3 м, но животные приближались к ним с явной неохотой. Понадобился целый месяц, чтобы они освоились с воротами. Во всех прочих отношениях Ахав и Измаил проявляли полное бесстрашие, а иногда и независимость нрава, достойные их размеров и силы, противостоять которой, вероятно, не может ни одно морское животное.

Всех животных обучили нести сбрую с маленьким радиопередатчиком, по сигналам которого их можно было бы найти, если бы они потерялись или сбежали.

Тем временем конструкторы ломали головы, как разместить на косатках и гриндах подъемное оборудование. Форма головы у этих животных такова, что чашку на нос им не наденешь. Сначала Моргана пытались научить держать в пасти кольцо, но весило оно больше 9 кг, и нес его Морган с трудом. Пришлось пойти по другому пути и изготовить мундштук по форме пасти животного. С мундштуком дело пошло легче, и позже такие мундштуки делали для всех косаток и гринд.

Пока животных обучали глубоководным погружениям сначала в бухте, а потом в океане, конструкторы успели разработать усовершенствованный увеличенный захват, который предстояло крепить к мундштуку. Как и раньше, при ударе о мишень захват защелкивался и ОДНОЙ рем одно отделялся от мундштука, но теперь аппарат был оснащен гидразиновым газогенератором и надувным баллоном. При защелкивании захвата генератор начинал производить большое количество газа, баллон раздувался, и за счет его подъемной силы предмет поднимался со дна на поверхность.

Первым доставил на дно эту систему Морган. Захват с гидразиновым газогенератором был тяжелее тренировочного прибора, но Морган согласился взять его и нырнул к торпеде, затонувшей на глубине 10 м. По словам водолазов-наблюдателей, все происшедшее на дне очень удивило Моргана. Он даже толкнул мундштуком цепочку пузырьков газа, словно пытаясь отогнать их прочь. Звук работы газогенератора его ничуть не встревожил, а за раздуванием баллона он следил с осторожным любопытством.

Одной из задач разрабатываемой темы было определение предельной глубины, на которой косатки и гринды могут развернуть подъемное оборудование. Вначале лучшие результаты показывал Ахав. Начав с малых глубин в бухте, он за 53 часа занятий освоил глубину 230 м. Но внезапно Ахав заболел, перестал слушаться, и занятия с ним пришлось прервать на 6 недель. Потом занятия возобновились, но до конца планового срока оставалось мало времени, и Ахав не успел наверстать упущенного, хотя его результаты улучшались день ото дня. В июне 1971 года ему хватало всего 7 минут 40 секунд, чтобы нырнуть на глубину 260 м, развернуть там подъемное оборудование и возвратиться на поверхность. Это был его рекорд глубины и длительности задержки дыхания.

В отличие от Ахава и Моргана Измаил кое в чем был строптив и непостоянен. Вначале он часто отказывался нырять больше одного раза за урок даже на мелководье. Иногда, проплыв за катером часть пути по проливу, ведущему в океан, Измаил поворачивал и плыл домой.

С момента начала работ по теме прошло чуть больше года, и вот настал злополучный февральский день 1970 года. Измаила привели на занятия, и по команде дрессировщиков он нырнул на глубину 152 м. Ему велели повторить погружение, он взял учебный захват, но нырнул неглубоко и вернулся к катеру. Ему снова велели нырнуть, он снова нырнул неглубоко и выплюнул мундштук. Всплыв, Измаил шлепнул по воде ластами и хвостом так он поступал всегда, когда настойчивость дрессировщиков выводила его из себя. Видя, что Измаил отдалился от катера метров на двести, дрессировщики решили прервать занятие и опустили в воду прибор, подзывающий Измаила. Измаил поплыл было к катеру, но потом повернул прочь. Его радиопередатчик работал с перерывами, сигнал был слабый. Пока дрессировщики подняли на борт мишень, Измаил был уже метрах в четырехстах от катера. За ним погнались, но вскоре потеряли косатку из виду. Дрессировщики решили, что Измаил отправился домой, но плавучая вольера оказалась пуста. Катер вернулся на место занятий, но Измаила не было и там. Несколько дней подряд его искали, высылая вертолеты и катера, но Измаил исчез.

Измаил, как и Морган, становился непослушным в периоды полового возбуждения, но обычных признаков такого возбуждения в тот злосчастный день у Измаила не было. Не было у него и симптомов какого-либо заболевания. Так что причина такого резкого изменения поведения Измаила осталась неизвестной.

Позже нечто подобное произошло и с Ахавом. Как-то раз, когда мишень перенесли с глубины 150 на глубину 230 м, Ахав отказался нырять. Его повели обратно, но он внезапно исчез. Сигнал его радиопередатчика показал, что Ахав плывет на северо-восток. Катер последовал за Ахавом, тот не отвечал на вызов и соглашался следовать за катером лишь тогда, когда дрессировщики плыли на северо-восток. Так продолжалось 14,5 часа. На следующий день в 2 часа пополудни Ахав, видимо, уснул. Он проспал 3 часа, а проснувшись, вскоре последовал за катером домой. За сутки он и катер накрыли более 90 км. Море было неспокойное, высота волн достигала 2-4 м, ветер дул со скоростью 55 км/час. Не будь на косатке радиопередатчика, Ахав наверняка ушел бы на волю.

На этом обучение Ахава было приостановлено. Плановый срок темы близился к концу, и было мало шансов на то, что Ахав догонит Моргана, если даже удастся в очередной раз обуздать его нрав.

А Морган стал к этому времени рекордсменом. Он нырял на глубину 300 м, и единственно, чем были недовольны его дрессировщики, так это его склонностью совершать разведывательные погружения без захвата. Частота этих самовольных погружений возросла, когда Морган стал нырять глубже чем на 300 м. Кларк Бауэре полагал, что Моргану просто тяжело нести оборудование на такую глубину.

К сбруе Моргана был прикреплен глубинный радиопередатчик, так что дрессировщики знали, на какую глубину идет гринда, даже если она не несла и не развертывала захвата. За одно занятие, когда мишень погрузили на 347 м, Морган по собственной инициативе нырял 9 раз и 5 раз при этом добирался до дна - и все это за 2 часа.

Самоуправство Моргана удалось ограничить. Как только дрессировщики видели, что он собирается нырнуть, они отвлекали его внимание, опуская в воду прибор вызова или акустический маячок, работавший на той же частоте, что и маячок мишени (9 кГц), и заглушавший звук последнего.

Наибольшая глубина погружения Моргана с подъемным оборудованием составила 504 м. Морган отказался нести захват на большие глубины. Но во время следующего замятия он все же совершил самовольное погружение к мишени, расположенной на глубине 608 м. Радиоглубиномер Моргана работал не очень четко, так что зарегистрировать эту глубину не удалось, но, поскольку погружение длилось более 13 минут, Морган, вероятно, проделал путь до самого дна^*.

^* (Рассказ о дрессировке косаток и гринд взят из отчета К. Э. Бауэрса и Р. С. Гендерсона "Проект "Действия на глубине": извлечение предметов с больших глубин с помощью косаток и гринд" (см. выпуск № 306 "Технической информации Военно-морского подводного центра" за 1972 год).)

Оценивая итоги работ но теме в целом, следует признать, что Кларк Бауэре и его дрессировщики сумели показать пригодность косаток и гринд для исполнения важных задач в открытом море. Обученная ими гринда несла подъемное оборудование на глубины, совершенно недоступные для водолазов. Одновременно выяснилось, что поведение косаток во многом отличается от поведения других видов китообразных, которых удавалось приручить, и с проблемой дрессировки косаток участникам работы не удалось разобраться до конца.

Услугами морских млекопитающих, обеспечивающих подъем затонувших предметов, могут, естественно, пользоваться ие только военные, но и гражданские организации. И прежде всего научные организации, деятельность которых связана с установкой приборов на морском дне. Сейчас океанографы не оставляют надолго свои приборы на значительных глубинах. Буйки, которые крепят к таким приборам, часто обрываются или становятся добычей туристов, особенно в прибрежных районах. Дрессированные китообразные и морские львы могли бы помочь ученым доставать такие приборы со дна. Точно так же эти животные пригодились бы нефтяникам для обслуживания и замены аппаратуры, размещенной под водой. Морские львы и китообразные могли бы производить фотосъемки в районах, где произошли подводные аварии, или работать гонцами у водолазов, подолгу живущих на дне в домах типа "Силаб". Различие между военным и невоенным аспектами использования прирученных китообразных и морских львов - это различие в нуждах и конкретных целях использования, но не в методах.

Крик косатки

Изучение диких морских млекопитающих привело к появлению удивительного способа сохранять мир между животными и рыбаками благодаря звукам, издаваемым косатками.

Когда создавался Военно-морской подводный центр, в его состав были включены подразделения некоторых исследовательских лабораторий военно-морского флота, в том числе - Военно-морской лаборатории электроники. Центру было передано оборудование лаборатории в бухте Сан-Диего. Перешли в Центр также и некоторые сотрудники лаборатории. Двое из них - биолог-акустик Уильям С. Каммингс и психолог-акустик Пол О. Томпсон - интересовались главным образом идентификацией звуков, издаваемых китообразными, стараясь понять, какое значение имеют эти звуки для морских животных. Проблема подводных шумов очень интересует военных моряков, поскольку шумы биологического происхождения скрадывают шумы двигателей подводных лодок, затрудняя эхолокационную подводную разведку. Надо очень хорошо разбираться в подводных шумах, чтобы, например, безошибочно отличать китов от малых подводных лодок.

Во время своих ежегодных миграций серые киты проходят у самого Пойнт-Лома, где размещается Военно-морской подводный центр. Это облегчило Каммингсу и Томпсону постановку опыта, с помощью которого они хотели определить, как влияет на поведение серых китов крик косаток, которые, как известно, нападают на китов. В очередной раз, когда серые киты направлялись к местам размножения у берегов Мексики, Каммингс и Томпсон, разместив на катере соответствующую аппаратуру, пересекли китам дорогу и начали транслировать под воду звуки разных типов. Под водой звучали: крик косатки, записанный в море у берегов штата Вашингтон, смесь чистых тонов частотой 500 и 2000 Гц, являющихся главными составляющими крика косатки, и беспорядочный шум, состоящий из звуков частотой от 500 до 2000 Гц. Смесь чистых тонов и беспорядочный шум использовались как контрольные сигналы. Некоторых китов Каммингс и Томпсон пропускали, не включая подводную трансляцию, чтобы убедиться, что наблюдаемые ими особенности поведения животных вызваны только трансляцией звуков с катера, а не какими-либо иными причинами.

Реакция серых китов на крик косатки проявлялась весьма отчетливо. Как только под водой раздавался крик, видимые на поверхности спокойно плывущие на юг животные мгновенно разворачивались и устремлялись прочь, в большинстве случаев прямо на север. О поведении китов, плывших под водой, разумеется, ничего определенного нельзя было сказать, но вскоре после начала трансляции они выныривали для вдоха вдалеке от источника звука. Киты, находившиеся мористее катера, направлялись в открытое море. Киты, оказавшиеся между катером и берегом, вблизи подводных зарослей гигантского фукуса, прятались в чащу водорослей и не показывались оттуда до тех пор, пока не прекращали трансляцию.

После прекращения трансляции проходило от 5 до 30 минут, прежде чем киты вновь решались направиться на юг. Но стоило возобновить трансляцию, как они вновь устремлялись к северу.

Было проведено 77 опытов. Только во время четырех из них киты отреагировали на смесь чистых гонов и беспорядочный шум, но реакция эта была менее острой: животных попросту удивили незнакомые звуки.

Мы не знаем, какую роль в общении косаток исполнял записанный крик, но вряд ли можно сомневаться в том, что киты узнали голоса своих опаснейших врагов^*.

^* (Воздействие крика косатки на серых китов описано У. С. Каммингсом и П. О. Томпсоном в статье "Серые киты Eschrichtius robustus стараются уйти из района, где под водой звучат голоса косаток Orcinus оrса" (см. журнал "Fishery Bulletin", том 69, стр. 525-530, 1971).)

Вскоре после этого Билл Каммингс узнал от одного из биологов Калифорнийской службы рыболовства о событиях, которые каждый год разыгрываются у острова Каталина в период икрометания кальмаров. Выходящие в это время на ловлю кальмаров рыбаки ружейным огнем уничтожают гринд и морских львов, являющихся полакомиться головоногими. А что если удастся отогнать лакомок от мест промысла, транслируя под воду крик косатки? Конечно, это будет не чистый эксперимент, но вдруг удастся спасти жизнь многих морских животных! И Каммингс со всей своей аппаратурой отправился на остров Каталина. Он пробыл там пять дней и убедился, что крик косатки отгоняет гринд и морских львов от нерестилищ головоногих, а заодно и спасает от вооруженных винтовками рыбаков.

Джон С. Ваня, биолог Аляскинской службы рыболовства, обратил внимание Каммингса на соперничество между рыбопромышленниками и белухами. В мае и первой половине июня стада белух общей численностью от 50 до 500 голов дважды в сутки поднимаются с приливной волной вверх по течению реки Квичак, чтобы полакомиться молодью лосося. Река славится как самое большое в мире нерестилище лосося. Вылупившиеся из икринок мальки живут в ее верховьях год или два, а затем направляются в море. И по дороге их пожирают белухи. Рыбопромышленники всячески пытались отпугивать китов шумом катеров и взрывами небольших зарядов динамита, но эти методы оказались неэффективными. Рыбаки собираются перестрелять белух, разгневанные их разбойничьими набегами, сообщал Ваня. Сам Ваня пробовал отогнать белух, транслируя под воду разные звуки, в том числе и голоса косаток. Голоса косаток подействовали, но слабо. Видимо, считал Ваня, его оборудование недостаточно мощное. Он послал письмо Каммингсу с просьбой о помощи. Не имея возможности выехать на Аляску, Каммингс отправил туда своего сотрудника Джеймса Ф. Фиша, тоже биоакустика.

Фиш провел 14 сеансов трансляции крика косатки в устье реки Квичак и, кроме того, еще 7 сеансов наблюдения за поведением белух, когда их не пытались спугнуть подводными звуками. Как только начиналась трансляция, стада белух, плывущие вверх по реке, немедленно поворачивали назад, а те, что еще не успели войти в реку, предпочитали держаться подальше, километрах в полутора от источника звука.

Обычно белухи очень голосисты. Они издают разнообразные эхолокационные щелчки, свисты, кваканье, лай и щебет. Но, заслышав голоса косаток, белухи немедленно умолкали.

Фиш и Ваня опасались, что белухи могут постепенно привыкнуть к повторяющимся изо дня в день звукам и перестанут на них реагировать. В принципе такая вероятность есть, но только при условии, что эти сеансы будут повторяться длительное время. За те же две недели в году, когда нужно применять этот метод, белухи вряд ли перестанут страшиться голосов косаток. Во всяком случае, Фиш и Ваня даже к концу своих экспериментов не заметили, чтобы белухи перестали бояться голосов косаток, так что этим методом, видимо, можно пользоваться достаточно длительное время.

Закончив опыты с трансляцией криков косаток, Фиш и Ваня стали передавать под воду чистый тон частотой 2500 Гц то в виде непрерывного звука постоянной интенсивности, то в виде беспорядочной серии импульсов. Непрерывный звук не потревожил белух, но во время тех двух опытов, когда под воду передавались беспорядочные сигналы, белухи поворачивали в море. К сожалению, нельзя со всей уверенностью сказать, что беспорядочные звуковые сигналы частотой 2500 Гц действуют таким же образом, как трансляция записи естественного голоса косатки. Вполне возможно, что белухи так отреагировали на беспорядочные сигналы по той причине, что в течение нескольких дней до этого находились в постоянном страхе, слыша запись крика косатки. Фиш и Ваня считают, что для выяснения этого вопроса необходимо продолжить опыты^*.

^* (Рассказ взят из статьи Дж. Ф. Фиша и Дж. С. Ваня "Звуки, издаваемые косатками Orcinus orca, отпугивают белух" (см. журнал "Fishery Bulletin", том 69, стр. 531-535, 1971).)

Во время экспедиций на юг Аргентины в 1971 и 1972 годах Каммингсу, Фишу и Томпсону представилась возможность исполнить свою "ораторию" перед южными китами. Хотя южные киты тоже часто страдают от нападений косаток, их не взволновали услышанные звуки. Каммингс удивился, но впоследствии, получив запись голосов антарктических косаток, обнаружил, что их голоса сильно отличаются от голосов северных тихоокеанских родичей. Иными словами, северные и южные популяции косаток "говорят на разных диалектах". Но до сего времени Каммингсу еще не представилось возможности проверить, действие записи голосов южных косаток на антарктических китов или на морских млекопитающих, обитающих в северной части Тихого океана.

Китообразные, спутники и океанография

Миграции и передвижении я китов и дельфинов интересуют ученых уже несколько десятилетий. По причинам, о которых я уже говорил, эта проблема занимает и тошных моряков. Дельфины и киты относятся к числу наиболее шумных морских жителей. Хорошо известно, что крупные киты ежегодно откочевывают с пастбищ в высоких широтах в экваториальные и тропические воды, где происходит спаривание и рождаются детеныши. Такие же путешествия предпринимают и некоторые из дельфинов. Хотя в северном и южном полушариях живут сходные или одинаковые виды китообразных, северяне и южане практически никогда не встречаются друг с другом. Когда в южном полушарии наступает зима и южане плывут на север, в теплые воды тропиков, северян там уже нет. В их полушарии наступает лето, и они в это время уходят на свои северные пастбища. Проходит полгода, и обе группы направляются на юг. Может быть, именно эта разобщенность северной и южной популяций и является причиной образования разных "диалектов" у северных и южных косаток.

О передвижениях дельфинов, живущих в умеренных и тропических водах, известно пока не очень много. Некоторые из них держатся в пределах ограниченных акваторий, другие же покрывают большие расстояния. Например, считается, что обыкновенный дельфин имеет мигрирующие и немигрирующие популяции, причем не мигрируют те, которые обитают в районах, богатых пищей. Билл Эванс заинтересовался этой проблемой, начал метить обыкновенных дельфинов и следить за ними.

Дельфинов и китов метили и раньше. В китов стреляли металлическими метками с бортов китобойных судов, надеясь извлечь эти метки позднее, во время разделки туш убитых животных. Дельфинов отлавливали и крепили к их плавникам разного рода метки, но численность меченых животных была очень невелика. Как в случае с китами, так и в случае с дельфинами эти методы практически не дали никакой информации.

Билл Эванс решил метить дельфинов, закрепляя на них радиопередатчики. Это позволило бы следить за животным и всем стадом, к которому оно принадлежит, в течение длительного времени. Такие попытки предпринимались и раньше, но никому не удавалось сконструировать длительно работающий миниатюрный радиопередатчик и надежно закрепить его на теле дикого дельфина. А Биллу Эвансу в сотрудничестве с руководством небольшого предприятия по производству океанографических приборов это удалось. Была создана метка-радиопередатчик, которая крепится к спинному плавнику дельфина и держится на нем до тех пор, пока не истощится питающая метку батарея. Передающая антенна этой метки поднимается перед спинным плавником животного, так что передатчик работает только в тот момент, когда дельфин всплывает на поверхность для вдоха. Прибор такого типа использовал, в частности, Кларк Бауэре во время своей работы с косатками и гриндами.

Первые приборы этого типа позволяли определять только местонахождение дельфина. Впоследствии в комплект прибора был включен датчик давления, чтобы получать информацию о глубине, на которой только что побывал дельфин. По интервалам между сигналами можно было судить о длительности погружения.

Прослеживая пути меченых такими метками обыкновенных дельфинов, Эванс установил, что они перемещаются вдоль резких перепадов высот на морском дне и часто посещают окрестности вершин подводных гор. Слежение за стадами дельфинов позволило даже нанести на карту одну такую ранее неизвестную гору близ Калифорнийского полуострова. Некоторые гигантские подводные обрывы лежат на глубинах от 900 до 1800 м. Сами дельфины на такие глубины не ныряют, и, как считается, их эхолокатор на такие расстояния не действует. Как же дельфины обнаруживают эти места? Вероятнее всего, они ориентируются по шуму, который производит многочисленное население этих крутых склонов и расположенных над ними водных масс. Такие районы в океане исключительно богаты жизнью. Распределение температуры по глубине в этих местах тоже отличается от распределения температур над ровным и пологим дном. Возможно, дельфины, ныряя, способны обнаружить эти отличия.

Днем обыкновенные дельфины собираются в тесные стада, по вечерам эти стада распадаются, а ночью обыкновенные дельфины ныряют в так называемый глубинный рассеивающий слой. Этот слой образуют поднимающиеся ночью с глубин рыбы и беспозвоночные, к утру же они снова уходят вниз. Это явление хорошо известно операторам эхолокационных установок и доставляет им множество хлопот: скопления живых организмов в воде столь интенсивно отражают и рассеивают посылаемые сигналы, что приборы не в состоянии обнаружить объекты, находящиеся под рассеивающим слоем.

Вряд ли обыкновенные дельфины ныряют на большие глубины. Радиосигналы от меченых дельфинов показали, что в среднем глубина их погружений совпадает с ночной глубиной рассеивающего слоя, наиболее богатого пищей, хотя иногда они ныряют и глубже - в одном случае было зарегистрировано погружение на 258 м.

После многих лет совместной работы океанологи и биологи установили, что распределение живых организмов в морях тесно связано с такими физическими параметрами, как содержание кислорода в воде, температура, соленость, скорость течения и акустические свойства воды. Открытия Эванса убеждают в том, что при помощи китообразных, несущих на себе радиопередающие метки, можно получить ряд океанографических данных, сбор которых иными методами длился бы слишком долго, стоил бы гораздо большего труда и обошелся бы намного дороже. Особенно перспективным следует считать использование дельфинов экспедициями предварительной разведки, занимающимися в океанах поисками районов, которые могут оказаться интересными с научной точки зрения.

Недалеко то время, когда через искусственные спутники Земли можно будет осуществлять систему связи радиопередающих устройств, закрепленных на диких дельфинах, с наземными приемными станциями, где полученную информацию будут обрабатывать и систематизировать. Такая система сослужит неоценимую службу ученым-океанографам^*.

^* (О результатах наблюдений за дельфинами, снабженными радиометками, У. 3. Эванс сообщает в статье "Ориентационное поведение дельфиновых. Радиотелеметрические исследования" (см. журнал "Annals of the New York Academy of Sciences", том 188, стр. 142-160, 1971). Проект создания системы связи радиопередающих устройств, закрепленных на дельфинах, с наземными приемными станциями через искусственные спутники Земли предложен У. Э. Звансом в статье "Использование передовой космической технологии и новая ступень развития океанологии" (см. "American Institute of Aeronautics and Astronautics Paper", № 70-1273, 170).)

Гринда Морган, наложив подъемный прибор на торпеду, должна толкнуть выступ на приборе. После толчка придет в действие гидразиновый газогенератор, надувной баллон наполнится газом и торпеда всплывет на поверхность