Теплая кровь и холодная кровь [1974 Кусто Ж.-И., Кусто Ф.

Акулы идут за дельфинами и другими морскими млекопитающими.

Восход солнца. Вечно новый рисунок прибоя. Снегопад. Звездное небо. Все это повседневные картины, и однако я никогда не устаю ими любоваться. Созерцание и самая целеустремленная деятельность одинаково настраивают меня на размышление, и я постигаю волшебный хаос Вселенной, управляемой случаем и преходящими, изменчивыми законами. Мысли уходят в чудесные странствия, и суетное желание доискаться сути вещей пропадает, остается только спонтанный восторг и радость. И ни одно зрелище не располагает меня так сильно к беспечным думам, как вид дельфинов, играющих в воде перед носом судна.

Если стая большая, кажется, что они мгновенно слетелись со всех сторон. Пришедшие с кормы напрягают все силы, чтобы не отстать от волн, расходящихся от форштевня. Они прыгают с гребня почти вертикально и возвращаются в воду там, где кривизна бегущей волны наиболее благоприятна для них. Дельфины, приближающиеся с носа, идут медленнее, выписывают изящные пируэты и ждут минуты, чтобы занять то место в нескольких дюймах от форштевня, где создаваемые судном волны сжатия будут лучше всего толкать их вперед. И начинается игра.

Они плывут легко, непринужденно, будто струятся в толще воды, время от времени поднимаясь к поверхности за воздухом. Подобно искусному пловцу-спортсмену, они предельно сокращают дыхательный цикл и выдох делают под водой, так что из дыхала в верхней части головы вырывается серебристая цепочка воздушных пузырьков. Подводные выдохи служат также признаком оживленной беседы играющих дельфинов, ведь прогоняемый через более или менее плотно сжатое дыхало воздух рождает модулированные вибрации, которыми животные сообщаются между собой. Лучшее место для игр - ложбина под волной у форштевня, но там тесновато, поэтому участники занимают его поочередно.

Из подводной обсерватории в носовой части "Калипсо" вам открывается какая-то фантастическая картина. Вода рассекается судном, а дельфины кажутся недвижимыми, будто их увлекает вперед некая магическая сила. Какие только акробатические трюки не входят в их репертуар: вращения и сальто, высокие прыжки над водой и вертикальное погружение. Иногда они предоставляют судну толкать себя, прижимая хвост к носовому обводу. Сам дельфин при этом не делает никаких усилий, он как бы сливается с осью движения судна, и его влекут вперед тысячи лошадиных сил, заключенных в наших дизелях.

Самым молодым разрешается только недолго играть в эту игру, и рядом непременно идет мамаша. Может быть, это простая предосторожность, а может быть, у малышей еще не хватает сил, чтобы долго сохранять трудное и утомительное положение. Я никогда не видел, чтобы дельфиненок один включался в эту игру: это явно запрещено.

Дельфины глядят на нас сквозь воду и стекло смеющимися глазами, как будто ждут ободряющих возгласов или аплодисментов. Меня больше всего привлекает тепло и буйная радость, выраженные в их взгляде.

Однажды мне пришлось наблюдать, как наш судовой врач производил вскрытие самки дельфина, которую мы подобрали, умирающую, у берегов острова Стромболи в Средиземном море. Спасти ее не удалось, тогда доктор решил найти причину недуга и обнаружил прободение язвы. Во время этой операции он не произнес ни слова, но суровое лицо отражало его чувства. Анатомия дельфина оказалась настолько похожей на нашу, что ему даже стало не по себе.

Дельфины - млекопитающие, как и мы; и у них тоже теплая кровь. Размеры и вес мозга, а также число извилин близки к нашим; то же можно сказать о других органах. Из-за особенностей внутреннего строения дельфины куда более уязвимы, чем костные рыбы или селахии. Однако они не хуже рыб приспособлены к морской среде. Подобно акулам, они достигли почти идеальной обтекаемости. Те и другие развивают на короткие расстояния одинаково высокую скорость, те и другие широко распространены во всех морях земного шара. Питаются они одинаково, в основном рыбой. Но есть одна разница: дельфин не ест мяса, акула иногда ест. Отсюда их вражда. Два соперничающих сюзерена не могут ужиться в одном владении, кто-то из них должен подчиниться другому. Под водой коренное различие заключается в том, что акула, поскольку она питается мясом, представляет естественную угрозу дельфину, а тому мясо селахий не нужно, и он им никак не угрожает. Когда-то, за много миллионов лет до появления человека, голодная акула впервые атаковала дельфина. Можно представить себе, что акула вышла победителем из этого первого поединка и стала воплощением зла в подводном царстве. Сходные случаи известны в библейской истории, но аналогия на этом кончается, ведь акула, хотя она для большинства людей остается морским Каином, не преуспела в своих владениях так, как преуспели на суше потомки Авелева брата.

Как ни парадоксально, изменения, которые произошли в организме дельфина, когда он постепенно приспосабливался к водному образу жизни, его не ослабили. Напротив, унаследованный от наземных животных позвоночник позволяет ему лучше плавать в вертикальном направлении, что особенно важно для животного, поднимающегося к поверхности за воздухом. Гладкая кожа с жировой прослойкой способствует лучшей обтекаемости, даже управляет ею (ламинарное течение), сводя до минимума сопротивление среды движению дельфина. Наконец, как теплокровное животное, дельфин способен на гораздо более длительные мышечные усилия, чем любые рыбы, включая акул. У млекопитающих кровь обращается быстрее и под большим давлением, чем у холоднокровных рыб. Следовательно, больше приток обогащенной кислородом крови к мышцам теплокровного животного и выше эффективность мышечной ткани. И хотя дельфин и акула развивают одинаковую скорость на небольшом отрезке, у дельфина скоростная выносливость намного выше. Отмечу кстати, что наибольшая зарегистрированная скорость дельфина приближается к тридцати узлам, но, возможно, он при опасности плывет еще быстрее. К тому же максимальная скорость может быть различной для разных видов дельфинов, а их больше шестидесяти.

Другое фундаментальное различие - уже в пользу акулы - в устройстве рта. У нее огромная пасть, а челюсти оснащены грозным оружием - острейшими зубами, которые рассекают и мясо, и кости. Маленькие наклоненные назад клыки дельфина годятся для того, чтобы поймать и удержать рыбу, но не для того, чтобы рассекать и рвать мясо. Тем не менее, рыло дельфина - его главное наступательное и оборонительное оружие в борьбе с акулой. Несколько дальше мы остановимся на этом подробнее.

Наконец, главное преимущество дельфина - более развитый мозг и умение общаться со своими товарищами. Акула - одинокий зверь, вроде аляскинского волка. Ее контакт с другими представителями рода носит характер случайный и непреднамеренный. Акулы собираются вместе преимущественно для раздела добычи. А дельфины живут в высокоорганизованных коллективах, способных разработать и применить единую для всей группы линию поведения. И однако я много раз замечал, что в открытом океане за стаей дельфинов непременно - через несколько часов - следуют крупные акулы. Видимо, селахии находят искомое. Спрашивается: как? Вряд ли кто-нибудь знает точный ответ, но я могу представить себе такую картину.

'Калипсо' ночью в Красном море

С приходом сумерек в океане начинается таинственный балет, суровый и достоверный, как никакой другой спектакль. Происходит переоценка ценностей, настолько радикальная и полная, что все - и люди, и звери чувствуют ее. В просторах гидрокосмоса, пронизанных неоднородными вибрациями, отряд дельфинов сбавляет ход и плотнее смыкает ряды, как и всякая орда кочевников при наступлении ночи. Гребни длинных ленивых волн розовеют - кровавое предвестье для дельфинов, ведь по следам ночи часто идет смерть. В пронзительном ритме трелей и чириканья угадываются возгласы предупреждения на дельфиньем языке. Ряды сомкнулись, детеныши заняли место около спинного плавника матерей. Чуть поодаль самцы образовали защитный круг. А в миле от дельфинов перестраиваются акулы. Предупрежденные меркнущим светом, подчиняясь смутному древнему инстинкту, они тоже собираются вместе. Среди пурпурных бликов тянутся длинные штрихи стального цвета от спинных и хвостовых плавников. Ночь. Дельфины спят в нескольких дюймах от поверхности воды, каждые полминуты всплывая во сне, чтобы вдохнуть прохладный, влажный ночной воздух. Детеныши приноравливают свои вдохи к дыханию матерей, ревностно сохраняя излюбленное место чуть позади материнского спинного плавника. Время от времени весь отряд открывает глаза и видит расшитый серебристыми стежками бархатный свод над океаном.

Из-за испарений, вызванных еще днем лучами солнца, ночью воздух над поверхностью моря кажется холодным, а вода - теплой и приятной. Какой-то дельфин позволил себе немного отстать от стаи. Ему положено просыпаться каждые несколько минут, но он спит крепче обычного. А ведь секунды бодрствования, необходимые, чтобы не потерять своего места в строю, нередко решают: жить или не жить? Может быть, это старый боец, сильнее прежнего утомленный долгим дневным переходом? Или беспечный юнец решил еще порезвиться на скатах ночной зыби? Или попросту больной дельфин, засыпающий вечным сном?

Серебристый глаз большой голубой акулы замечает неподвижный черный силуэт, а когда речь идет об одинокой жертве, акула не мешкает, акула атакует.

Из распоротой груди дельфина вырывается большой черный пузырь воздуха, унося с собой его жизнь. Одновременно этот пузырь - последний предсмертный сигнал тревоги и предупреждения товарищам. Отряд настораживается, но, ослепленный ночным мраком, может только слушать звуки, издаваемые акульей шайкой, которая неотступно сопровождает мертвого дельфина, медленно погружающегося в абиссаль в торжественном ореоле бледной фосфоресценции. В море отдаются короткие, резкие крики - это голоса дельфинов; ловя отраженное эхо, они узнают, где находится враг, где - добыча, где - друг. Звуковые локаторы, для которых тьма не препятствие, сообщают дельфинам, что опасность миновала, акулья свора далеко позади и утолила свою алчность. И снова покой ночи нарушается лишь неистовой пляской светящихся микроорганизмов, непрерывно плетущих паутину из эфемерных вспышек.

Не думаю, чтобы каждая ночь влекла за собой такие трагические последствия для дельфинов. Акулы идут за дельфиньей стаей, прежде всего, в расчете на отстающих больных или раненых животных, на мертворожденных детенышей, даже на куски пуповины или плаценты. Происшествия вроде описанного мной, наверное, редки, и я сам видел, как акулы бегут от дельфинов.

Это было в Красном море, у кораллового барьера, окаймляющего с запада острова Фарасан у Саудовской Аравии. В кристально чистой воде, тут и там пестрящей пятнами суетливых рыбок, я вдруг заметил какое-то резкое движение. Изрядной величины акула стрелой промчалась мимо меня, явно спасаясь от кого-то паническим бегством. Тут же показались два дельфина, преследующих ее. Они уже выходили из моего поля зрения, когда я увидел два других силуэта, они приближались с противоположной стороны и вынудили акулу свернуть влево под углом девяносто градусов. Она ушла в сторону моря, преследуемая объединившимися вместе четырьмя дельфинами. Похоже было, что мне довелось быть свидетелем одной из жестоких драм подводного царства, причем на сей раз козлом отпущения была акула. Не знаю, чем окончилась эта погоня, но, судя по наблюдениям, проведенным в большом калифорнийском океанарии, вряд ли акула вышла победительницей.

Случаи, о которых я сейчас расскажу, были отмечены в нескольких океанариях США, и дают мне повод верить, что, хотя акула и представляет постоянную опасность для дельфина, он может с ней справиться.

В большом бассейне, где держали дельфинов обоего пола, много недель с ними мирно сосуществовала акула. Дельфины играли по всему объему бассейна, не обращая на нее никакого внимания. Акула плавала над дном, регулярно поедая корм, который ей давали люди. Но вот пришла пора одной из самок родить, и сразу налаженный порядок поломался. То ли дельфинам надоело присутствие чужака, то ли, что более вероятно, они понимали, какая опасность грозит новорожденному, когда рядом находится их исконный враг, столь чуткий к запаху крови. Так или иначе, дельфины решили избавиться от акулы.

Стартуя в дальнем конце бассейна, они на всей скорости неслись прямо на ошеломленную рыбину и поочередно ударяли ее рылом в область брюха. Через несколько минут акула была мертва. Снаружи - никаких ран, но внутренности были искалечены так, словно ее колотили тараном.

В другом случае, дельфины так яростно атаковали помещенную к ним акулу, что наутро ее тело нашли метрах в десяти от бассейна. Они ее буквально "вышвырнули за борт", и невозможно было определить, была ли она уже мертва тогда или задохнулась потом.

Дельфин мчится наперегонки с нашим 'Зодиаком', который развивает скорость до 20 узлов. По высокому прыжку дельфина видно, что он просто играет и далеко еще не включил свою полную мощность

Используя свои эхолокаторы, свою скорость, острые "клювы", а главное - мозг, дельфины, как правило, могут справиться с акулами. Но этого не скажешь о всех китообразных. Китобои, возвращаясь с промысла, рассказывают жуткие истории о том, как акулы нападают на китов и разрывают их на части. Правда, такие случаи, наверное, все же редки, ведь крупные киты достаточно сильны, чтобы убить любую из селахий. Скорее всего, речь идет о больных или ослабленных одиночках, а может быть, о китах, смертельно раненных самими китобоями или грозным врагом кита - косаткой.

Не известно ни одного достоверного случая обдуманных, согласованных действий акул; только запах пищи, крови или отбросов вызывает коллективную атаку. Конечно, против такой атаки вряд ли кто-нибудь устоит. Но вообще-то можно подумать, что сама природа, как бы устрашившись оружия, которым она снабдила акул, решила зато умерить их агрессивность и лишить способности к коллективному мышлению.

Дельфин развил такую скорость, что изображение смазано, несмотря на короткую выдержку при съемке. Скорость - одно из главных оружий дельфина против акулы

Правда, каждый год множество акул собирается у входа в лагуны Южной Калифорнии, ожидая миграции серого кита. В декабре серые киты из арктических вод приходят к берегам Мексики. Здесь они рожают и выращивают детенышей, а в марте возвращаются на север. Как и у всех диких животных, смертность потомства при рождении и в последующие несколько недель достигает в среднем 30 процентов. Серый кит не самый крупный представитель усатых китов, его максимальная длина - около пятнадцати метров. Самки рожают в глухих уголках лагуны одного, редко двух детенышей и кормят их молоком три-четыре месяца. Новорожденный весит почти тонну.

Участвуя в экспедиции в этом районе, наша исследовательская группа работала под руководством профессора Теодора Уокера из Скриппсова института в Сан-Диего. Годом раньше он видел здесь много акул, одну из них по снятой им фотографии опознали как белую акулу Carcharodon carcharias. Мы-то, исходя из своего опыта, считали, что акулы не заходят в относительно мелкие мутные воды лагун; я тут, сколько ни погружался, ни одной не видел. Тем не менее, исследуя один из заливов лагуны Скаммона, Мишель Делуар, профессор Уокер и я однажды обнаружили признаки их присутствия. Отступая во время отлива, море оставило на берегу молодого мертвого кита. С грустью смотрел я на животное, которое погибло, не успев даже пожить. Среди уходящих вдаль немых дюн лежало великолепное создание, коему суждено было стать всего лишь падалью, легкой добычей морских птиц. Видимо, его погубила какая-то болезнь, но на боках кита мы увидели четкие овальные метины от акульих челюстей.

Поразительно, что акулы словно знают, когда мигрируют серые киты. В это время хищницы собираются и ждут их. Не думаю, однако, чтобы китовое мясо - как, впрочем, и дельфинье - составляло постоянную пищу акул. По-моему, к проливам у лагун их привлекает надежда перехватить какие-нибудь отбросы, выносимые течением, скажем плаценту. Чем-то это похоже на голодную собаку, которая терпеливо ждет у дверей кухни, когда повар вынесет объедки.

Есть среди китообразных один, соединяющий в себе все преимущества дельфина и челюсти пострашнее акульих. Я говорю о косатке. Ее сила и способность действовать согласованно со своими сородичами так велики, что она может одолеть даже самых крупных китов, хотя взрослая косатка достигает в длину не больше десяти метров. Мощь косатки ярко подтверждается сценой, о которой рассказывает профессор Уокер. Наблюдая с вертолета береговой охраны миграцию серых китов, он заметил у берегов Южной Калифорнии косаток, по видимости занятых игрой у поверхности моря. В полумиле от них лениво плавала трехметровая акула. Вдруг профессор Уокер увидел, как одна из косаток нырнула вертикально и исчезла. Минуты через три она появилась как раз под акулой - миг, и выскочила из воды, держа добычу в пасти. На долю секунды охотник и жертва словно застыли в воздухе, потом скрылись в фонтане брызг. Профессор Уокер объясняет этот необычный случай тем, что косатка (Orcinus orca) издалека обнаружила акулу своим эхолокатором. Уйдя вертикально на большую глубину и так же вертикально ринувшись к поверхности, она застигла акулу врасплох. В самом деле, меньше всего на свете акула могла ожидать вертикальной атаки из пучины.

Словом, и акула не является неодолимой; в подводном мире, как и в нашем, ум и смекалка побеждают грубую силу, пусть не всегда, но достаточно часто. В поединке между теплой и холодной кровью млекопитающие побеждают рыб. Нет, акула не безраздельный властелин морей, однако она остается самым многочисленным среди тех обитателей океана, которые представляют серьезнейшую опасность для другого из теплокровных млекопитающих - для человека.