Глава 19. Смерть на льду (новый стиль)
Примерно через тысячу лет после того, как скандинавский искатель приключений Карлсефни вошел на своем судне в воды Нового Света в надежде поживиться их несметными богатствами, у него нашелся еще один последователь, побуждаемый все той же страстью к обогащению. С ним мы уже встречались, когда рассказывали о его подвигах на поприще китобойного промысла. Карл Карлсен сумел добиться таких успехов в достижении своей цели, о каких не смел и мечтать его далекий предшественник.
В опустошенной войной Европе нехватка животных жиров взвинтила до небес цены на ворвань, и норвежцы - самые расторопные из всех разбойников морской дороги - быстрее других воспользовались новой обстановкой. Как только на море прекратились военные действия, они стали направлять в соседнее Белое море любые подвернувшиеся под руку суда, приспособив их для охоты на гренландских тюленей. Они столь энергично взялись за дело, что Советский Союз в конце концов вынужден был положить конец их разбою. Однако (как мы узнали в главе о китах) предусмотрительные норвежцы одновременно и спешно строили новые зверобойные суда, предназначенные для охоты на морских млекопитающих в любых, даже самых отдаленных от берегов их страны, морях Мирового океана.
Те из них, что предназначались прежде всего для тюленьего промысла, двинулись на запад, к плавучим льдам у восточного побережья Гренландии, где еще в 1860-х годах норвежские зверобои первенствовали в бойне тюленей. Но они столь безжалостно уничтожали там вплоть до 1939 года лысунов и хохлачей, что даже вызванная войной передышка не помогла стадам этих животных ощутимо восстановить свою численность. Новый шквал огня моментально прикончил уцелевших.
Быстро утопив в крови остатки двух из трех стад лысунов, современные викинги направили свои суда дальше на запад, откуда доносились запахи жира и наживы. И вот в 1946 году в Новой Шотландии почти незаметно и под безобидной вывеской возникла "Судоходная компания Карлсена". Мало кто знал, что это норвежская фирма и что истинные ее интересы заключались совсем не в судоходстве, а в уничтожении китов и тюленей в канадских водах. И вряд ли кто мог предполагать, какое страшное бедствие она принесет морям Нового Света, уже столько претерпевшим от рук европейцев.
Вывеска канадской компании дала Карлсену много преимуществ, включая получение федеральных и провинциальных субсидий, но, главное - она позволяла норвежцам вести неограниченный промысел китов и тюленей в канадских территориальных водах, в том числе, и это особенно важно, в изолированных от океана водах залива Св. Лаврентия.
Вскоре компания Карлсена уже располагала в Блэндфорде в провинции Новая Шотландия целой флотилией норвежских судов с норвежскими же экипажами опытных китобоев и зверобоев. Эта флотилия специализировалась на промысле тюленей в заливе Св. Лаврентия. Одновременно еще одна норвежская зверобойная флотилия, базировавшаяся в Норвегии, появилась у Ледового Фронта в водах Ньюфаундленда. Поскольку щенные и линные залежки в этих водах обычно находились в международных водах, она была свободна от каких-либо ограничений или контроля.
Подхлестнутые присутствием чужестранцев на своих традиционных местах тюленьего промысла и запоздало пробудившейся алчностью, вызванной ростом цен на тюлений жир, ньюфаундлендцы также решили вернуться к ледовой охоте. К 1947 году они вновь сколотили небольшую флотилию, в основном из малых самодвижущихся зверобойных судов, обычно используемых для лова трески или для каботажного плавания. Они по всем статьям уступали четырнадцати новейшим норвежским зверобойным судам, которые к 1950 году уже опустошали воды Ледового
Фронта, в то время как флотилия Карлсена занималась тем же в заливе Св. Лаврентия. Вместе обе эти норвежские флотилии добыли в том году более 200 000 тюленей. А годом позже их добыча удвоилась, такой бойни не видели с 1881 года. Пламя смертоубийства разгоралось с новой силой.
Не довольствуясь добычей молодняка и взрослых самок на щенных залежках, а также взрослых тюленей обоего пола на линных лежбищах, норвежская флотилия занялась преследованием стад, мигрирующих на север, убивая тюленей на всем их пути вплоть до вод Западной Гренландии. Тюлени, которых они убивали, следующей весной должны были вернуться на юг, чтобы дать жизнь потомству. Большинство из них не получили этого шанса. За один только год новоявленные викинги добыли 60 000 "скальпов" тюленей, а всего они добыли на льду и в воде, наверное, 300 000 взрослых тюленей.
Такое кровопролитие быстро свело на нет скромный прирост поголовья лысунов и хохлачей после 1919 года. По данным д-ра Дэвида Сарджента, западное стадо лысунов сократилось к 1961 году до 1 750 000 особей, то есть примерно вдвое по сравнению с 1951 годом.
Встревоженные протестами д-ра Сарджента и некоторых других лиц, таких, как ньюфаундлендец Харольд Хорвуд, чья журнальная статья "Трагедия на щенных залежках" была одним из ранних предупреждений о том, что происходит с тюленями, правительства Канады и Норвегии сделали свой первый шаг во имя "защиты и рационального использования" арктических тюленей*. Установив дату начала охоты на тюленей
* (До 1949 года Ньюфаундленд был независимой территорией. Начиная с 1949 года, когда он стал провинцией Канады, федеральное правительство страны несет ответственность за тюлений промысел в прибрежных водах острова, так же как и в заливе Св. Лаврентия.)
* (Ньюфаундленд в 1713—1917 и в 1934—1939 гг. был английской колонией, в 1917—1934 гг. имел статут доминиона, с 1949 г. — одна из провинций Канады.)
с таким расчетом, чтобы обеспечить появление на свет максимального количества бельков, они объявили о прекращении охоты на взрослых тюленей с 5 мая. Однако эта мера была совершенно бесполезной, поскольку к этому сроку норвежцы обычно и так прекращали преследование уплывающего на север стада. К тому же взрослые тюлени уже не интересовали зверобоев.
В конце 1950-х годов норвежские химики наконец открыли секрет обработки шкурок бельков, при которой мягкая шелковистая шерсть бельков не вылезала. Мех, обработанный новым способом, привел в восторг любителей модных товаров в богатых странах Запада. Если в 1952 году "скальп" убитого белька, доставленный в порт, стоил не больше доллара, и то в основном из-за жира, то к 1961 году его цена поднялась уже до пяти долларов, из которых четыре стоила сама шкурка. Поскольку один зверобой мог за день беспрепятственно убить и освежевать на лежбище до сотни бельков, этот промысел сулил воистину баснословные прибыли. В 1962 году, когда модные салоны пустились в безумную погоню за тюленьим мехом, пытаясь удовлетворить ненасытный аппетит цивилизованных модниц Европы и Америки, цена на белька подскочила до семи с половиной долларов. В результате массы охотников устремились на ледовый промысел и устроили на лежбищах лысунов и хохлачей в водах восточной Канады кровавую бойню: в ту весну зверобои освежевали 330 000 хохлачей и лысунов, в том числе 200 000 бельков.
В свете последующих событий справедливости ради надо отметить, что до этого времени канадцы играли сравнительно незначительную, обычно подсобную роль в послевоенном истреблении тюленей. Чаще всего их использовали как мясников и тягловую силу. В качестве таких низкооплачиваемых исполнителей они и помогали иностранцам грабить свою страну. В этом не было ничего нового. Канада всегда охотно раздавала налево и направо свои природные богатства, чтобы обеспечить своих граждан работой дровосеков и водовозов.
Канадские власти, федеральные и местные, изо всех сил старались помогать норвежцам. Они предоставляли их флотилиям самолеты для ледовой разведки. В помощь зверобоям были выделены ледоколы. Но, вероятно, наибольшую пользу они извлекли из отказа федерального правительства наложить запрет на необузданный промысел тюленей во льдах.
В 1960-х годах так называемая охота на тюленей превратилась в настоящую оргию истребления: на плавучие льды слетелись, точно грифы, стаи предприимчивых дельцов, жаждущих быстрого обогащения. И это вполне уместное сравнение, поскольку весной 1962 года некоторые суда стали использовать вертолеты для переброски охотников на дальние льдины и доставки добычи на суда. А в следующем году, когда цена на шкурку белька подскочила до 10 долларов, в залив Св. Лаврентия высадились многочисленные десанты с легких самолетов, снабженных лыжами или шиндми низкого давления для посадки на лед.
Самолеты в большинстве случаев принадлежали самим пилотам; эти воздушные разбойники ничего, или почти ничего, не смыслили в тюленьем промысле, но зато безошибочно чуяли, где можно поживиться за его счет. Пилоты - владельцы самолетов набирали местных жителей на островах Магдален или на острове Принца Эдуарда, доставляли их на рассвете на лежбища, а затем целый день переправляли добытые "скальпы" на берег, где были проложены временные посадочные полосы.
Жестокое соперничество между воздушными, береговыми и морскими охотниками превратило льды Канады в одно кровавое поле сражения. Здравый смысл, правила приличия - все было отброшено в сторону. Воздушные пираты даже похищали "скальпы", заготовленные на льдинах командами зверобойных судов, и немало самолетов возвращались на береговые базы с пулевыми пробоинами в крыльях и на фюзеляже. Места размножения лысунов превратились в вызывающие ужас побоища. О том, как все происходило, красноречиво поведал мне один из пилотов, летавший на промысел в залив Св. Лаврентия в 1963 году:
"Нам нужно было набрать зверобоев. В дело годился любой, лишь бы у него хватало сил, чтобы размахивать дубинкой или орудовать ножом. Я слетал в Шарлоттаун, обошел местные пивнушки и сколотил компанию бездельников, которые ни черта ни в чем не смыслили и которым было на все наплевать, лишь бы только побыстрее заработать несколько долларов.
Над заливом, словно в кино про войну, кружилось множество самолетов... Они плюхались на первую попавшуюся льдину, лишь бы выдержала. По-моему, со льдины сразу же прогнали всех тюлених, даже тех, у которых были щенки. Всем было на это начхать. Нам-то нужны были только малыши, и этих жирненьких тюленят там было видимо-невидимо.
Я высадил свою компанию около восьми утра и стал ждать, когда они мне забьют первую партию. Господи, что за идиоты мне достались! Размозжить щенку дубиной голову - это пожалуйста, ну, а снять шкуру? Наверное, ни один из них толком апельсин-то очистить не умел. Я полутра учил их, как это делается, и все равно половину шкур испортили.
Торопились, как в лихорадке. Лишь бы обогнать других. Некоторые даже не останавливались, чтобы снять шкуру, - трахнут по голове одного щенка и бегом к другому, чтобы тот не достался кому-нибудь еще. Кто не видел сам, не поверит.
Однажды я приземлился на подтаявшую льдину и чуть не угробил самолет. Пришлось пулей взлететь и садиться где-то в стороне, где орудовала чужая банда. Они мне махали, чтобы я не садился, но я все же сел. В жизни такого не видел. Они даже и не думали убивать бельков. Прижав его ногой к земле, они вспарывали шкурку на брюхе и начинали сдирать с него шкуру. Ну и дела! Щенок извивался как ошпаренный, шкуру протыкали местах в десяти и, конечно, портили. Что за беда? Пыряй следующего, может, повезет...
Такое не забудешь по гроб жизни. Вам лично не приходилось видеть, как освежеванный тюлененок пытается выбраться из воды, куда его спихнул охотник? Что уж там говорить, в тот сезон я загреб кучу денег, только на следующий год я туда не вернулся. Это мне не по душе".
Но большинство пилотов возвращались, да еще с большим пополнением - новичками. Ведь за две недели тяжелой и довольно рискованной работы можно было заработать больше 10 000 долларов. В 1964 году цена за одну шкурку белька подскочила до двенадцати с половиной долларов, что подлило масла в огонь, и чудовищная вакханалия перехлестнула все мыслимые пределы. Той весной в заливе Св. Лаврентия на тюленей охотились не менее 65 легких самолетов и несколько вертолетов, сотни жителей побережья и норвежская зверобойная флотилия. Соперничество не знало границ, охотники не знали жалости. Даже лучшие из них превратились в роботов, калечащих и убивающих множество детенышей в слепой жажде опередить конкурентов.
Восемьдесят одну тысячу бельков добыли в ту весну на льдах залива. Мы никогда не узнаем, сколько всего убили детенышей, но те, кто там был, считают, что новое поколение тюленей в тот год было уничтожено, что называется, под корень. На Ледовом Фронте, где нельзя было использовать легкие самолеты, наблюдалась почти такая же зловещая картина. Норвежская флотилия уничтожила там примерно 85% новорожденных тюленей. Некоторым утешением, если, конечно, это можно считать утешением, было то, что там по крайней мере работали профессиональные зверобои, и потери были сравнительно невелики.
Шло время, и тюленьи шкуры находили все новое применение: домашние женские туфли, которые особенно приятно надеть после лыжных прогулок, мужские башмаки и спортивные куртки, изготовленные из серебристого меха взрослых тюленей. Поэтому после уничтожения бельков и "синеспинок" вновь началось уничтожение взрослых животных. Возобновилась и ловля тюленей сетями, особенно на южном побережье Лабрадора. Рыбаки, никогда прежде не проявлявшие к тюленям ни малейшего интереса, начали ловить "бедламеров" и взрослых тюленей на огромные крючки с наживкой. Хуже того, много мужчин и подростков выходили в море на любых подвернувшихся лодках, чтобы пострелять в "бедламеров" и хохлуш из малокалиберных винтовок. Убить из такой винтовки хбтя бы хохлушу, и то при большой удаче, можно было только прямым попаданием в голову. Счетовод с рыбзавода на севере Ньюфаундленда, заразившийся охотничьей лихорадкой, сказал мне, что, по его подсчетам, примерное соотношение между добытыми и убитыми тюленями составляло один к десяти.
Столь жестокого преследования арктические тюлени не знали с середины XIX века. Согласно опубликованным данным, в 1963 году в Северо-Западной Атлантике было добыто 352 000 тюленей, и это по "официальным" данным, которые, по общему убеждению, всегда сильно занижаются норвежцами по сравнению с фактическими. Следовательно, приняв во внимание минимальный коэффициент промысловых потерь, общее число уничтоженных в том году тюленей следует считать близким к полумиллиону. Весной следующего года тюлени понесли примерно такие же потери.
К лету 1964 года все, кто занимался этим промыслом, с сожалением поняли, что его судьба решена, а тюлени могут вообще кануть в небытие. Потому что от первоначальной примерно десятимиллионной численности (оценки расходятся) популяции западного стада лысунов осталось немногим более миллиона. Что же касается популяции, обитающей на плавучих льдах к востоку от Гренландии, то от нее осталось не более 200 000 тюленей. Советский Союз также способствовал эпидемии неудержимой алчности, разрешив массовое истребление бельков в Белом море, чтобы извлечь выгоду из охватившей западный мир мании приобретения художественных изделий из тюленьей кожи.
В Норвегии, Канаде и Советском Союзе ведомства, ведающие вопросами регулирования рыболовства и охраны природных ресурсов, были полностью в курсе событий. Ученые этих стран подробно докладывали о создавшемся положении, и, отдавая им справедливость, следует признать, что большинство из них предупреждало о катастрофе, грозившей популяциям лысунов и хохлачей, если немедленно не прекратить это кровопролитие.
Норвегия и Канада проигнорировали эти предупреждения. Советский Союз осенью 1964 года запретил судовой промысел тюленей в Белом море. В ответ на предложение последовать этому примеру представитель канадского министерства рыболовства утверждал, что численность лысунов не только не уменьшается, но даже увеличивается. К тому же, добавил он, недопустимо даже думать о каком-либо покушении на право свободного предпринимательства извлекать законную прибыль из "рационального использования природных ресурсов страны, чрезвычайно важных для канадской экономики".
Норвежцы со своей стороны указали на то, что, поскольку промысловые лежбища тюленей Ледового Фронта и плавучих льдов у восточной Гренландии находятся в международных водах, никто не имеет права вмешиваться в действия их зверобоев. И Норвегия не потерпит никаких посягательств на ее право промышлять тюленей в открытом море.
До этого времени широкая публика пребывала в неведении о том, что происходит с тюленями. Вполне возможно, что при сложившемся положении западноатлантические популяции лысунов и хохлачей так и прекратили бы свое существование, если бы не неожиданный поворот судьбы. В 1964 году небольшая монреальская компания "Артек" заключила с квебекским управлением по - туризму контракт на съемку серии рекламных телевизионных фильмов, расхваливающих красоты "Прекрасной Провинции". Отсняв традиционные достопримечательности, режиссер-постановщик вдруг решил, что картинам не хватает "изюминки", которая внесла бы в нее свежее дыхание жизни. Один из его помощников, уроженец островов Магдален, упомянул о том, что там каждую весну охотятся на тюленей, и режиссеру показалось, что это как раз то, что нужно. И вот в марте 1964 года съемочная группа компании "Артека" приезжает на острова и снимает фильм, чтобы показать древнюю и тем не менее волнующую историю битвы человека с природой в суровом мире ледяных полей - так сказать, старый Квебек во времена первых поселенцев.
Фильм получился довольно волнующий, но чересчур кровавый. Он запечатлел не только белую ледяную пустыню с алыми пятнами на талом снегу - следами тюленьей бойни, но и душераздирающие сцены убийства самых, пожалуй, трогательных малышей в царстве животных, которых зверобои косили направо и налево ударами окованных железом дубинок, к тому же крупным планом было показано, как с одного из этих прелестных созданий живьем сдирают шкуру.
Показ фильма по франкоязычной программе канадского телевидения произвел на зрителей столь ошеломляющее впечатление, что было решено показать его по общенациональной программе, снабдив английскими субтитрами. Впрочем, о субтитрах можно было и не беспокоиться. Показанные на экране ужасные сцены были красноречивее всяких слов.
Буря протестов против жестокого обращения с животными поднялась после того, как многие зрители, включая американцев, посмотрели программу канадского телевидения. Местные отделения Общества борьбы против жестокого обращения с животными и Общества в защиту животных приобрели копии фильма, устраивали просмотры для широкой публики в подсобных помещениях церквей, зданиях муниципалитетов и школах. На членов парламента и федеральное министерство рыболовства обрушился шквал негодующих писем тысяч простых граждан, требующих немедленно прекратить избиение тюленьих детенышей. Туристическое бюро Квебека в панике попыталось изъять фильм из обращения. Но было уже поздно.
Копии фильма попали за океан, где их размножили и разослали во все концы Европы. В ФРГ д-р Бернгард Гржимек, прославленный зоолог и директор Франкфуртского зоопарка, не только организовал показ его для всех европейских стран, но и стал инициатором всемирной кампании, требовавшей, чтобы правительство Канады "прекратило это кровавое зверство". Растерянные сотрудники канадских посольств оказались в кольце блокады пикетчиков и под дождем гневных писем. Как сказал один раздосадованный поборник тюленьего промысла, которому, разумеется, было совсем не до смеха, "пошла потеха".
Действительно пошла. Хотя правительства Канады и Норвегии поддерживали дельцов, поскольку сами пользовались их поддержкой, все их попытки заглушить всеобщее возмущение лишь подливали масла в огонь. Потому что, как пояснил чиновник одного федерального ведомства, "образ прелестного тюлененка плохо уживался в сознании людей с видом кучи выброшенных на лед окровавленных потрохов... факты и цифры тут не помогут. Если бы, скажем, речь шла об убийстве только что появившихся на свет кальмаров, тогда мы, возможно, и отстояли бы свои позиции. Но тюленьи детеныши?"
Взбешенные канадские чиновники перешли в яростное контрнаступление, называя тех, кто возмущался уничтожением тюленей, обманутыми простофилями, слюнтяями и любителями саморекламы. Министерство рыболовства мобилизовало своих специалистов, приказав им опубликовать "подлинные факты". Гневно отрицая обвинения в жестокости, якобы сопровождающей коммерческий промысел тюленей ("подобные обвинения порочат честных тружеников-рыбаков"), представители министерства продолжали упорно утверждать, что тюлений промысел является жизненно необходимым и непреходящим элементом канадской экономики и что он ведется на разумных и гуманных началах.
"Промысел тюленей должным образом регулируется", - заявил достопочтенный X. Р. Робишод, федеральный министр рыболовства, поспешивший ввести первые в истории страны правила, регламентирующие тюлений промысел. Он объявил, что с весны 1965 года участие в охоте на тюленей будет ограничено введением системы лицензий, согласно которой каждый владелец судна или самолета должен уплатить 25 долларов за право "собирать урожай" лысунов или хохлачей. Кроме того, в целях охраны тюленей в заливе Св. Лаврентия министерство установило квоту на добычу не более 50 000 тюленей в год и назначило своих чиновников для контроля за промысловыми операциями и соблюдением законов. Наконец, чтобы опровергнуть обвинения в жестокости, представителей обществ защиты животных пригласили посетить ледяные поля залива Св. Лаврентия, чтобы они воочию смогли убедиться и убедить всех других в том, что тюленей убивают, проявляя всяческое к ним уважение.
Введение лицензий было чистым фарсом. Даже если бы эти взносы действительно взимались, они мало что изменили бы в сложившейся ситуации, так как лицензии выдавали в неограниченном количестве. Надзор министерских чиновников за промыслом тюленей состоял в подсчете шкур, доставленных с мест промысла самолетами и промысловыми судами, причем подсчет этот был весьма приблизительным, и в 1965 году упомянутая квота была превышена примерно на 4000 бельков. Посещение ледяных полей представителями обществ защиты животных было умышленно запланировано в том сезоне на вторую неделю "сбора урожая" и поэтому не состоялось: квоту, как и следовало ожидать, выбрали за первые четыре дня десяток больших судов и не менее шести десятков самолетов, быстро опустошивших лежбища в заливе.
Наконец, квота в 50 000 бельков распространялась только на залив Св. Лаврентия и касалась только больших судов и самолетов. Жители побережья, владельцы малых судов, охотники, вооруженные ружьями и сетями, были по-прежнему вольны убивать Где угодно всех тюленей подряд, молодых и старых. Что же касается промысла тюленей на Ледовом Фронте, то по взаимному соглашению между Канадой и Норвегией он продолжался без надзора и без каких бы то ни было - фиктивных или реальных - ограничений.
Мошеннические уловки мистера Робишода, вероятно, принесли бы свои плоды, если бы не стойкость и непримиримость одного единственного человека, Брайана Дэвиса - тридцатипятилетнего иммигранта из Уэльса, который в 1964 году зарабатывал на жизнь в качестве студента- практиканта в школе и одновременно подрабатывал по совместительству в ньюбрансуикском отделении Общества защиты животных.
Дэвис видел фильм, сделанный компанией "Артек", и был глубоко потрясен, хотя и не до конца поверил в то, что подобные ужасы могли совершаться в усыновившей его стране. Как же установить истину? Для этого был только один путь, и Дэвис самостоятельно отправился во льды.
"Может быть, это прозвучит высокопарно, но то, что я там увидел, перевернуло мою жизнь, - сказал он мне несколько лет спустя. Вы сами там были и видели, что происходит. Нет слов, чтобы описать подобное варварство. Нельзя было допустить, чтобы оно продолжалось. Я твердо знал, что мне надо было делать".
Долгие годы после этого правительственные чиновники, дельцы и многие журналисты выставляли Дэвиса на осмеяние, называя его корыстолюбивым фанатиком с сомнительными морально-этическими принципами. В то же время любители животных боготворили его, и в их глазах он был современным Франциском Ассизским. Дэвис боролся за спасение тюленей, используя главным образом средства массовой информации, и делал это практически в одиночку, но так умело, что ему удалось превратить образ темноглазого, вызывающего глубокое эмоциональное сочувствие детеныша-белька в международный символ протеста против традиционно безжалостного и эгоистического отношения человека к жизни всех остальных существ на земле.
Избегая умозрительных доводов, Дэвис открыто взывал к чувствам людей, понимая, что у него нет другой возможности одолеть своих могучих противников. Эти враждебные силы не только отвечали злобными поношениями его самого, но и его сторонников. Они пытались утопить их, а заодно и правду о бойне тюленей в потоке издевательских насмешек.
Лицензионные сборы в 25 долларов оказались пустой затеей. Это показал 1966 год, когда в заливе Св. Лаврентия сосредоточилось не менее сотни самолетов и вертолетов. Вместе с промысловыми судами они моментально выбрали квоту в 50 000 тюленей. Весной того года в заливе было добыто около 86 000 бельков и 18 000 взрослых животных.
На этот раз группа официальных наблюдателей добралась до места промысла в день открытия охотничьего сезона. В состав группы входили правительственные чиновники во главе с г-ном Робишодом и представители Общества гуманного обращения с животными провинции Онтарио; ее также сопровождал не состоящий на государственной службе биолог д-р Дуглас Пимлотт из Торонтского университета. Несмотря на сообщение Пимлотта о том, что он видел, как три зверобоя свалили ударами дубинок и бросили на льдине 59 детенышей, группа наблюдателей сделала следующее совместное заявление: "[Мы проверили] черепа сотен бельков... убитых зверобоями, доставленными как судами, так и самолетами. Проверкой туш установлено, что большинству бельков были нанесены удары по голове каким-то специальным орудием с силой, достаточной, чтобы проломить череп. По нашему мнению, эти животные сразу теряли сознание и не могли чувствовать никакой боли".
Однако той весной на льду находились не только официальные наблюдатели. Там был и Брайан Дэвис, который захватил с собой эксперта, квалифицированного ветеринара д-ра Элизабет Симпсон. Она засвидетельствовала, что до половины осмотренных ею убитых бельков имели признаки того, что во время "скальпирования" они были еще живыми.
Это было началом разногласий между различными организациями по гуманному отношению и защите животных. Одни из них энергично отстаивали официальную версию, что бельки если и не умирали счастливыми, то, во всяком случае, не чувствовали боли, другие уверяли, что многие из них погибали мученической смертью.
Пока внимание прессы и общественного мнения занимала эта сторона бойни на лежбище залива Св. Лаврентия, в других местах она шла своим чередом. В течение весны 1966 года в водах Ледового Фронта тринадцать норвежских судов и семь судов из флотилии Карлсена погрузили на борт 160 000 бельков. Кроме того, они добыли не меньше 45 000 взрослых лысунов и 25 000 хохлачей, то есть одну треть из предполагаемой общей численности местной популяции хохлачей.
Осенью 1966 года канадское правительство, справедливо опасаясь, что общественность неизбежно узнает о чудовищном истреблении тюленей на Ледовом Фронте, договорилось об организации номинального контроля за зверобойным промыслом в этом районе силами Международной комиссии по рыболовству в Северо-Западной Атлантике (ИКНАФ) - организации, в которой были представлены чиновники и ученые государственных учреждений Канады, Норвегии и Дании, снискавших печальную известность тем, что они не принимали никаких или почти никаких мер по охране природных ресурсов, если эти меры могли отрицательно повлиять на коммерческий рыбный промысел.
Министерство рыболовства распорядилось также и о некоторых дополнительных ограничениях на промысел тюленей в заливе Св. Лаврентия, включая запрет на охоту в темное время суток (когда даже самый безрассудный зверобой не рискнул бы выйти на лед), а также на промысел взрослых самок тюленей на щенных залежках, за исключением случаев необходимой самообороны (что практически означало убийство самок по усмотрению зверобоев). "Эффективность" этих мер наглядно подтвердили результаты "охоты" в 1967 году. Хотя квота убоя бельков оставалась на уровне 50 000, в действительности было добыто значительно больше 100 000 тюленей, в основном детенышей лысунов. Этот год был свидетелем самой кровавой бойни в заливе Св. Лаврентия за все послевоенные годы. В том же году на Ледовом Фронте погибли 232 000 лысунов и хохлачей. И опять это были главным образом детеныши.
После окончания бойни 1967 года г-н Робишод выступил с заявлением для средств массовой информации. Он начал с отзыва о деятельности противников тюленьего промысла, ряды которых полнились, а голос становился все более слышимым: "Нельзя не поражаться упорству, с которым группа людей во главе с Брайаном Дэвисом порочит представление о Канаде как дома, так и в других странах". Затем он пустился уверять репортеров в том, что "в 1967 году канадский промысел тюленей был самой регулируемой операцией такого рода в мире. Применялись ограничения в отношении типов и технических характеристик дубинок, используемых для добычи молодняка, а также огнестрельного оружия и патронов, применяемых для отстрела тюленей старших возрастов. Было четко указано на недопустимость свежевания животных, пока они сохраняют видимые признаки жизни. Кроме того, была введена система выдачи лицензий и удостоверений личности охотников. Помимо прочего, на капитанов промысловых судов и на пилотов самолетов была возложена особая ответственность за соблюдение установленных правил".
В заключение министр рыболовства заявил: "Я твердо придерживаюсь основного принципа, заключающегося в том, что при использовании для нашего блага любых животных необходимо уделять максимум внимания самому гуманному обращению с ними и продлению существования каждого вида. Такую задачу мы поставили перед собой, и мы выполняем ее в процессе эксплуатации наших запасов тюленей в Атлантике".
Весной 1968 года мы с фотографом Джоном де Виссером отправились в залив Св. Лаврентия, чтобы понаблюдать за этой "самой регулируемой операцией такого рода в мире". Это было тяжелое испытание. В одном случае де Виссер наблюдал, как один из доставленных самолетом охотников прокладывал дубиной путь сквозь группу из трех десятков детенышей; убив шестерых и ранив еще несколько, он перелетел на другую льдину, бросив свои жертвы на произвол судьбы. В двух случаях я видел, как к освежеванным живьем детенышам возвращалось сознание. Когда я сделал замечание одному судовому зверобою за то, что тот убил дубиной самку, пытавшуюся защитить своего детеныша, он, усмехнувшись, ответил: "Нам же необходимо защищаться, не так ли? Что мы и делаем".
Я беседовал с членами группы Брайана Дэвиса и соперничающей с ней группой "официальных" наблюдателей во главе с Томасом Хьюджесом из Общества гуманного отношения к животным провинции Онтарио. Хьюджес твердо стоял на том, что эта, как он ее называл, "охота" была "столь же гуманной, как всякая другая хорошо организованная бойня". Беседовал я и с чиновниками министерства рыболовства, научными экспертами и рядовыми зверобоями. В результате всех этих бесед я пришел к выводу, что это побоище являет собой почти бесконтрольную оргию опустошения, совершаемую людьми и для людей, готовых осуществить или санкционировать чуть ли не любое насилие ради поддержания высокого уровня прибылей. Несомненно, однако, что вина за самые ужасные зверства лежит на совести зверобоев, доставляемых на места охоты самолетами.
Когда я спросил у одного из руководящих работников министерства, почему оно не запретило эту охоту, вызывающую столько критики со стороны широкой общественности, он ответил "не для печати", что такой запрет был бы неразумным. Владельцы самолетов, сказал он, являются независимыми канадскими бизнесменами, и любая попытка не допустить их на лед залива Св. Лаврентия вызвала бы нежелательную политическую реакцию.
Как бы там ни было, норвежцы сумели избавиться от воздушных контрабандистов, добившись этого весьма просто - снизив цену на шкурки бельков, благо что они были единственными их покупателями. В 1967 году они понизили цену до 6 долларов за шкурку, рассчитывая, что такая цена, будучи достаточно низкой, не позволит воздушным пиратам получать стоящую прибыль. Эта мера дала определенный результат, но не тот, на который рассчитывали ее инициаторы, поэтому было объявлено, что на следующий год максимальная цена будет установлена в размере всего лишь двух долларов за шкурку. С введением этой цены почти все воздушные охотники, вышли из промысла. Тем не менее после того как квота для судов и самолетов на 1968 год была выбрана (в основном - судами), покупатели стали платить жителям побережья до 6 долларов за шкурку. Таков был конец воздушного пиратства, или "участия в сборе урожая", как изящно назвала это одна из шарлоттаунских газет.
Посетив залив Св. Лаврентия, я убедился в том, что, помимо проблемы жестокого обращения с тюленями, главным вопросом остается выживание этих животных перед лицом громадного и фактически неконтролируемого опустошения их запасов.
В это время Робишод уступил свой пост министра рыболовства достопочтенному Джеку Дэвису, политическому деятелю, взгляды которого выходили за рамки непробиваемых предубеждений. Казалось, что его можно убедить пересмотреть позицию, занятую министерством в отношении тюленей. Я несколько раз встречался с его заместителем Робертом Шоу, который вселил в меня некоторую надежду на успех. В начале 1969 года мне сообщили, что министр собирается предпринять определенные меры с целью прекращения опустошения стада арктических тюленей, которые весной не досчитались около 300 000 особей.
Дэвис создал специальный Консультативный комитет по проблеме тюленей, и, когда группа входящих в него ученых подтвердила, что численность как лысунов, так и хохлачей быстро уменьшается и что они срочно нуждаются в защите, он предложил запретить в 1970 году промысел бельков в заливе Св. Лаврентия и воздержаться от их добычи на Ледовом Фронте на основе какого-нибудь действенного соглашения с норвежским правительством.
Тут-то под его ногами и разверзлась бездна.
Положение Дэвиса под огнем нападок промысловиков, с одной стороны, и политических деятелей приатлантических провинций, с другой, было подорвано. Ему оказали сопротивление даже руководящие чиновники его собственного министерства и некоторые научные консультанты, ставшие на сторону ИКНАФ (где они также числились консультантами): последняя отказалась санкционировать даже сокращение промысла бельков, не говоря уже о его запрете. Окончательный удар был нанесен отказом Норвегии от договоренности о запрещении ее подданным вести промысел на Ледовом Фронте. Загнанный в угол, Дэвис отменил меры по охране запасов и, по выражению его заместителя, "отправился зализывать раны".
В 1970 году бойня продолжалась в обычном порядке. Квота в 50 000 особей, установленная для больших судов в заливе Св. Лаврентия, осталась неизменной и (в отсутствие воздушных убийц) выбиралась в основном норвежскими промысловиками. Для Ледового Фронта никаких квот не было, как не было и ограничений со стороны ИКНАФ. Вместе с тем численность тюленей там настолько упала, что норвежская флотилия (единственная тогда в тех водах) добыла только 257 000 "скальпов" тюленей разного возраста обоих видов.
Но теперь Брайан Дэвис и его сторонники стали пользоваться такой горячей поддержкой как за границей, так и в Канаде, что наиболее консервативные участники движения в защиту животных, отмежевались от их требований. Не смутившись этим обстоятельством, Дэвис (который еще раньше создал собственную организацию - Международный фонд защиты животных) с удвоенной энергией принялся поднимать общественность на борьбу с продолжавшимся избиением морских млекопитающих. К середине 1970-х годов он достиг уже таких успехов, что "тюлений вопрос" стал своего рода притчей во языцех для правительственных кругов Оттавы. В это время министерство рыболовства, которое, разумеется, являлось главным объектом общественной критики, вошло в состав вновь созданной организации, получившей целомудренное название "Министерство по охране окружающей среды", и, маскируя мнимое отступление, выпустило новые "Правила охраны тюленей".
Согласно этим правилам, ни один самолет не имел права без разрешения пролетать на высоте ниже 600 метров над щенными залежками лысунов и хохлачей или садиться на лед ближе чем за морскую милю от мест размножения тюленей. Потом это правило трансформировалось в запрещение приземляться не ближе указанного расстояния от любого тюленя того или иного вида в период щенки. Представитель министерства разъяснил, что последнее распоряжение правительства (сделанное без обсуждения в парламенте) имело целью не только положить конец охоты на тюленей с использованием самолетов, но и оградить животных от беспокойства в период щенки или выращивания потомства.
Непосвященным в Канаде и за границей указанное правило казалось весьма похвальным, но по существу это был циничный обман. Дело в том, что охота при помощи самолетов прекратилась еще в 1968 году и не имела перспектив для возрождения, поэтому единственными самолетами, посещавшими щенные залежки, были те, что везли туда либо правительственных ученых, официально назначенных наблюдателей и чиновников министерства, либо противников тюленьего промысла, представителей прессы и беспристрастных ученых и наблюдателей. Получалось, что тем, кто относился к первой группе, разрешалось "беспокоить тюленей", где и когда им вздумается. Второй же категории лиц, как правило, запрещался доступ не только к щенным залежкам, но, по существу, и ко всему региону, поскольку одиночные тюлени встречались в заливе Св. Лаврентия и на Ледовом Фронте почти повсеместно.
Короче говоря, сие деспотическое ограничение имело целью защитить не тюленей, а зверобоев (которые, надо думать, не беспокоили ни бельков, ни их матерей, когда стреляли им в череп), а также зверобойный промысел и правительство Канады, скрывая от общественности правду о том, что происходит на льду.
Приходится только удивляться тому, что министр по охране окружающей среды, которым стал теперь Джек Дэвис, еще не смирился с политическими реалиями, четко обозначенными руководящими чиновниками его собственного министерства. В том же году, когда были введены в действие новые "Правила защиты тюленей", он официальным порядком учредил Консультативную комиссию по тюленьему промыслу (КОСС) при Палате общин канадского парламента. В ноябре 1971 года эта комиссия, в состав которой вошли два авторитетных независимых ученых, рекомендовала парламенту объявить незаконной любую охоту на тюленей не позже чем до 1974 года и затем избавить лысунов и хохлачей от произвола зверобоев еще по крайней мере на шестилетний срок, чтобы дать возможность тюленям хотя бы частично восстановить свою численность. Дэвис дал добро на осуществление этих рекомендаций.
Многое из того, что происходило потом в недрах правительственных учреждений, покрыто мраком неизвестности. Тем не менее общий исход дела не вызывал сомнений. Заметно сникший министр объявил, что в конце концов Канада не чувствует себя вправе предпринимать односторонние действия в решении проблемы, представляющей международный коммерческий интерес, поэтому она передает судьбу всех заходящих в ее воды лысунов и хохлачей в руки ИКНАФ. По существу, это ничего не меняло.
ИКНАФ, которая ровным счетом ничего не сделала для сохранения или защиты тюленьих стад Ледового Фронта или исчезающих остатков тюленей восточного побережья Гренландии, оказалась на высоте положения, возвестив о намерении ввести в действие "Правила добычи лысунов и хохлачей", предусматривающие общую квоту на убой западноатлантических тюленей. Квота должна была определяться на основе точных биологических данных и применяться в качестве инструмента "научно обоснованного использования и воспроизводства", не только препятствуя дальнейшему истощению запасов лысунов и хохлачей, но, напротив, способствуя их восстановлению до уровня, близкого к их прежнему изобилию.
В 1971 году ИКНАФ установила первую квоту для залива Св. Лаврентия в размере 200 000 лысунов для судового промысла и 45 000 - для прибрежных охотников; суммарная квота оказалась на 18 000 особей меньше объема фактической добычи в предшествующем году. К концу промыслового сезона 1971 года зверобои добыли 231 000 тюленей - все, что они смогли добыть, несмотря на большие старания выбрать установленную квоту и узаконить ее на будущее. Поскольку сделать этого не удалось, ИКНАФ ничего не оставалось, как сократить квоту. На 1972 год она была уменьшена до 150 000 особей. Однако в том году зверобоям удалось добыть и доставить на берег всего 136 000 тюленей! Не сумели они выбрать установленную квоту и в следующем, 1973 году.
Объем поставок бельков уменьшался, а спрос на них увеличивался. В 1974 году цена за шкурку белька поднялась до 12 долларов. Это побудило зверобоев увеличить количество судов и людей на промысле, что позволило в том году превысить квоту и добыть 154 000 тюленей. В 1975 году цены на бельков снова резко подскочили до 22 долларов за шкурку, и, согласно официальным данным, в этом году было добыто 180 000 арктических тюленей, включая 15 400 хохлачей, против вновь установленной квоты в 15 000 особей этого вида.
В 1975 году аэрофотосъемка показала, что общая численность взрослых лысунов составляет уже менее одного миллиона голов, а по данным доклада д-ра Лавиня, опубликованного Организацией по вопросам продовольствия и сельского хозяйства ООН, популяция лысунов насчитывала не более 800 000 особей в возрасте от одного года и старше. Тревога организаций, выступающих за охрану живой природы и против зверобойного промысла, вынудила ИКНАФ пойги на значительное снижение квоты убоя тюленей до 127 000 в 1976 году.
Промысловики эту квоту проигнорировали. Приплывшая прямо из Норвегии флотилия из восьми больших зверобойных судов плюс семь судов флотилии Карлсена воспользовались вторым подряд "благоприятным ледовым сезоном" и вместе с охотниками побережья превысили установленную квоту на 40 000 тюленей. Нет нужды добавлять, что никакого наказания виновные не понесли.
Теперь даже самым тупоголовым стало ясно, что ИКНАФ является прислужницей промысловиков Норвегии и Канады. Ее главная роль заключается в том, чтобы отвести гнев общественности от правительств этих двух стран, ответственных за ограничения промысла и защиту оставшихся популяций тюленей.
Возмущение общественности нарастало. В то время как правительства Канады и Норвегии вкупе с промысловиками своих стран лезли из кожи вон, чтобы скрыть масштабы биоцида, совершаемого против арктических тюленей, их противники не щадили усилий, чтобы привлечь к нему внимание широкой общественности. Одним из свидетелей действий противников зверобойного промысла был журналист Сильвер Дон Камерон - редактор "Уикенд Мэгезин", отправившийся на Ледовой Фронт весной 1976 года. Он был приглашен туда вместе с другими журналистами Брайаном Дэвисом, решившим проверить действенность "Правил охраны тюленей". В мае 1976 года Камерон опубликовал свое сообщение о результатах под заголовком: "Охота на тюленей: Моралите". Даю его в сокращении.
"Правилами использования вертолетов, - сказал мне один из членов отряда Дэвиса, - предусматривается охрана спокойствия тюленей путем запрета посадки в пределах полумили от того места, где их забивают. Поскольку ни одна чартерная компания не пошла бы на риск конфискации ее дорогостоящего вертолета, основанный Дэвисом "Международный фонд защиты животных" (МФЗЖ) был вынужден приобрести собственный аппарат, и Дэвис научился им управлять. В его планы входило посадить [четыре других арендованных вертолета] на безопасном расстоянии от места охоты и затем на своем вертолете переправить пассажиров непосредственно к месту убоя. В случае, если его остановят, он скажет, что наряду с канадским, он обладает гра-жданством Соединенного Королевства и что, действуя в международных водах за пределами 12-мильной прибрежной зоны, находится, следовательно, вне досягаемости канадских законов.
В 7 часов 30 минут, когда замерзшие гавани и заснеженные леса побережья заливает золотистый свет солнца, вертолеты взмыли в воздух и направились на север, пролетая над крохотными рыбацкими поселками, разбросанными на самом северном "пальце" Ньюфаундленда. И вот под нами открылось великолепное зрелище: округлые льдины, кружащиеся в приливных течениях, гряды ледяных торосов, разводья и покрытые тонкой ледяной коркой, словно обернутые в пластиковую пленку, полыньи.
Утро просто великолепное: безоблачное, безветренное и солнечное. В кабине вертолета нам с Дэвисом тепло, как в парнике. Севернее пролива Белл-Айл Дэвис снижает вертолет, чтобы получше рассмотреть во льдах пару судов, но мы не видим никаких тюленей. Летим дальше; четыре других наших вертолета, словно москиты, висят над ледяными полями в прозрачном безбрежье неба.
Наконец на горизонте появляются силуэты трех кораблей, отстоящих друг от друга до предела видимости. Они "жируют" - убивают тюленей. Наши арендованные вертолеты садятся на лед на почтительном расстоянии от ближайшего судна. Брайан подлетает поближе к месту охоты, и мы различаем внизу темные туловища самок, корчащиеся тельца бельков и тянущиеся к судну ярко-красные полосы на белом льду.
Брайан сажает вертолет ярдах в двухстах от "Арктик эксплорера" [одного из судов Карлсена] из Галифакса. Воздух полнится криками тюленей. Длинные красные следы ведут к месту, откуда груды шкур поднимались лебедкой на борт судна... А в десяти футах от меня горюет несчастная тюлениха.
Раскачивая взад и вперед свою трехсотфунтовую тушу, она ритмично поднимает кверху голову и протяжно воет от горя: у ее брюха лежит темно-фиолетовая куча мяса - все, что осталось от ее детеныша. Пока я смотрю на нее, рев прекращается; кажется, что она еще пытается выть, но голос пропал, и она лишь не переставая раскачивается взад и вперед.
Картина напоминает поле битвы. Насколько хватает взор, лед вокруг забрызган кровью. Громко кричат пока живые бельки, чьи матери ушли под воду. На горизонте видны освещенные солнцем темные силуэты размахивающих дубинками охотников. Наша группа, тяжело ступая по льду, подходит к проруби и останавливается, чтобы взглянуть, как мимо нас с грандиозностью балерины проплывает тюлениха. Крохотные тельца бельков - размером не больше куска жаренного мяса после того, как с них содрали шкуру и жир, - жутковато пялятся на нас вылезшими из орбит глазами из черепов, разможенных дубинками зверобоев.
То тут то там полощатся на ветру красные флажки на собранных в кучи "скальпах". В этом месте на льдине орудуют четверо зверобоев. Когда они приближаются к бельку, его мать один-два раза метнется в их сторону, но потом соскользнет с льдины в воду. Словно бейсбольная бита, взлетает вверх пропитавшаяся кровью дубина зверобоя. Слышится глухой удар - будто колотушкой по большому барабану - это бита раскалывает череп тюлененку. Из глаз, носа, и рта белька струями течет темно-красная кровь. Белек судорожно дергается и корчится от боли, передаваемой мышцам умирающей нервной системой, а зверобой спокойно достает длинный нож и начинает точить на оселке стальное лезвие. Продольным разрезом он вспарывает брюхо белька от подбородка до задних ласт: тюлененок раскрывается, будто кошелек с молнией, его жир колышется словно желе; на холодном воздухе от внутренностей идет пар.
Мы направляемся к ближайшему флагу и по дороге видим действительно кошмарное зрелище: еще живую тюлениху с размозженным черепом, мелко дышащую скошенной набок мордой. Наши женщины кричат, некоторые плачут, другие выходят из себя от ярости. Они бегут к ближайшим зверобоям.
"Пожалуйста, добейте ее, избавьте ее от страданий", - кричит им Лиза.
Зверобои отказываются выполнить просьбу. По закону им не разрешается убивать взрослых тюленей на этой ранней стадии охоты, но они могут "обороняться", если тюлениха мешает им работать. "Возьмите флагшток, - говорит Лизе один из зверобоев, - и добейте ее сами".
Слышется клекот мотора снижающегося вертолета министерства рыболовства. Лиза бежит к нему, махая руками чиновнику службы охраны. "Там тюлениха..."
"Ничем не могу помочь, - говорит ей чиновник. - У меня нет оружия. И я не доктор". Он подходит, смотрит, затем садится в вертолет и улетает. Делать нечего, мы идем дальше за охотниками, оставляя позади агонизирующую тюлениху.
То, что мы наблюдаем, похоже скорее на убийство котят молотком- гвоздодером. Это никак нельзя назвать "охотой". Сегодня, словно нарочно, льдины спаяны вместе и с неба ярко светит теплое солнце. Как зрелище, тюленье стадо просто незабываемо: куда хватает глаз, бельки и тюленихи забили во льдах все углы и щели. Черные лоснящиеся головы то и дело высовываются из прорубей и полыней, осматриваются вокруг и затем все вместе разом исчезают под водой. Безбрежная пустыня просто кишит жизнью".
Когда группа Камерона вечером вернулась на сушу, канадская конная полиция конфисковала вертолет Дэвиса, обвинив его в нарушении "Правил охраны тюленей". Конфискованы были и два вертолета, принадлежавших движению протеста "Гринпис". После опубликования статьи Камерона новый министр рыболовства Ромео Ле Бланк заявил в одном из своих интервью, что он преисполнен решимости соблюдать законы страны и охранять тюленей. В этих целях он планирует запретить охоту на тюленей для всех лиц, кроме зверобоев, действующих на законных основаниях.
Его дела не разошлись со словами. В июне 1977 года вышли новые "Правила охраны тюленей", провозгласившие незаконным и наказуемым арестом любое действие, мешающее зверобоям заниматься своим настоящим делом. Одновременно было объявлено, что отныне чиновники службы охраны наделяются полицейскими полномочиями и будут вооружены для проведения "Правил" в жизнь.
В том же году Канада провозгласила ограниченный суверенитет над прилежащими морями на расстоянии в 200 миль от берега, включив в свою юрисдикцию и распространив канадское законодательство на всю западноатлантическую популяцию арктических тюленей и, само собой, на весь тюлений промысел.
Присвоив себе функцию "использования и воспроизводства" тюленей, министерство Ле Бланка опубликовало заявление с изложением своих намерений. "Политика Канады в вопросе использования и воспроизводства тюленей совместима с аналогичной политикой в отношении других живых морских ресурсов. Эти ресурсы используются гуманным образом на уровне, обеспечивающем непрерывную устойчивую продуктивность на основе разумных принципов сохранения запасов, гарантирующих выживание стада и учитывающих межвидовые связи конкурентов, хищников и жертв". Я выделил курсивом эту заключительную фразу потому, что она явилась первым публичным объявлением реальной, но скрытой политики, проводимой министерством в отношении тюленей. Завуалированная ссылка на такую политику уже появлялась в предыдущем году в одной из министерских публикаций. Написанная одним из руководящих чиновников министерства М. К. Мерсером, она включала намек на будущие действия: "Со стороны рыбной промышленности могут появиться доводы в пользу сокращения популяции [лысунов] до более низкого уровня".
Вопреки провозглашенным целям тайная политика фактически была направлена на сокращение всех видов тюленей, населявших рыбопромысловые воды, до остаточных уровней.
Мы уже видели, как эта политика проводилась и продолжает проводиться в отношении серых и обыкновенных тюленей. Что же касается лысунов и хохлачей, то министерство рыболовства преднамеренно использует зверобойный промысел для достижения своей истинной цели.
Не все сотрудники министерства были сторонниками такой политики. Один из ее противников, который по вполне понятным причинам не захотел огласки своей фамилии, счел нужным заявить по этому поводу: "Министр - это обычно политик средней руки, выполняющий то, что говорят ему эксперты, но полагающий, что он делает то, что ему надлежит делать. Его заместители и помощники заместителей - вот кто при поддержке подобострастных ученых действительно делает политику министерства. Не забывайте, что это министерство рыболовства, а тюлени никогда не могли сравниться с рыбой по своей экономической значимости. Вам следует помнить также о том, что с 1960-х годов все рыбопромысловые запасы в западной части Атлантического океана истощались столь интенсивно, что их убыль уже не могла восполняться за счет естественного воспроизводства, и численность популяций основных видов промысловых рыб продолжает снижаться.
Рыбоперерабатывающая промышленность и власти приморских провинций уже давно кричат караул и сваливают вину за снижение рыбных запасов на некомпетентность федеральной администрации. Их надо было как-то успокоить, но в любом случае мы не могли снижать канадский уровень добычи рыбы, чтобы не навлечь на министерство еще больше недовольства. Какое-то время мы обвиняли советский рыболовный флот и рыбопромысловые флотилии стран восточного блока, но после введения нами 200-мильной зоны эти обвинения уже никого не убеждали.
И вот тут-то и подвернулись тюлени. Мы так долго ставили им в вину сокращение запасов лососей и сельди, что кое-кто из нас, наверное, даже поверил тому, что они действительно были главными виновниками. Во всяком случае, нам было нетрудно выставлять их таковыми. Тюлени были удобными козлами отпущения, поскольку не многих трогала их судьба, пока вокруг них не разжег страсти Брайан Дэвис. Для Ле Бланка это был вынужденный выбор. Если он не убедит рыбаков, что делает все, что может, для сохранения рыбных запасов, то ему и партии либералов в восточных провинциях, откуда он сам родом, грозят большие неприятности. С другой стороны, если бы ему действительно удалось убедить рыбаков в том, что война с тюленями решит проблему, ему несдобровать от сторонников охраны природы.
Мне думается, что он выбрал меньшее из двух зол, рассчитывая выдержать любой бунт любителей живой природы и позволяя зверобоям действовать в открытую. Некоторые из нас были недовольны этим решением, но что было делать? Это была его игра, и мы вынуждены были ему подыгрывать".
Я спросил его, считалась ли когда-либо раньше, и если да, то остается ли крайне поредевшая популяция тюленей одним из факторов снижения уловов рыбы.
"Вы можете доказать это, если слегка передернете статистические данные. С таким же успехом можно доказывать необходимость истребления птиц, как представляющих опасность для гражданской авиации, когда, как это бывает, их засасывает в реактивный двигатель. Твердых доказательств, что тюлени когда-либо представляли главную проблему, нет. Напротив, имеются убедительные свидетельства тому, что в качестве составной части морской биоты* их присутствие оказывает заметное влияние на успешное размножение ряда видов промысловых рыб. Взглянитека на это вот с такой стороны: в девятнадцатом веке даже старыми способами вылавливали вдвое больше трески, чем мы можем поймать сейчас. А ведь в то время в морях водились миллионы тюленей".
* (Совокупность организмов определенного района. - Прим. перев.)
Успех политики истребления тюленей подтверждался данными министерства, указывавшими на снижение рождаемости в западноатлантическом стаде лысунов до уровня ниже 230 000. Это означало, что численность способных к воспроизводству самок не превышает 250 000 особей. Лысунам грозило бы фактическое вымирание, если бы ежегодное истребление большого числа бельков и хохлуш (в тот период, когда популяция взрослых самок перестала быть репродуктивной) сделало бы невозможным восполнение или замещение этого фонда производителей. Отдельные эксперты предсказывают, что такой "окончательный исход" может быть достигнут уже в 1985 году - при условии, если промысел тюленей будет продолжать свою роль истребителя.
Однако это было бы возможно лишь при наличии выгодного рынка для сбыта тюленьей продукции. В том-то и загвоздка, поскольку антизверобойное движение за бойкот этой продукции, особенно меха бельков, приобретало (с возрастающим успехом) поистине международный размах.
Как мы видели, Ле Бланк и его предшественники пытались усмирить это движение произвольным установлением правил, ограничивающих убой квотами и "отбраковками". Теперь же министерство рыболовства развернуло массовую кампанию за счет государственных средств по дискредитации действий и мотивов сторонников движения протеста, стараясь одновременно убедить весь мир в том, что "сбор урожая" - это не что иное, как гуманное, хорошо организованное и законное использование "устойчивых природных ресурсов".
Под прикрытием этого шквала пропагандистского огня ведомство Ле Бланка своим первым решением после возобновления прямой юрисдикции над тюленьим промыслом увеличило квоту выбоя, установленную ИКНАФ на 1976 год в объеме 127 000, до 170 000 в 1977 году (запомните, что эти квоты отражают количество добытых, а не фактически уничтоженных тюленей). Указанное решение было принято в обход рекомендации парламентского Консультативного комитета по тюленям и тюленьему промыслу, подтверждавшей, что добыча 140 000 особей является абсолютным максимумом, который способна выдержать популяция лысунов.
По официальным данным, в 1977 году было добыто 155 143 тюленя, что, видимо, подтверждает обоснованность рекомендации КОСС. И тем не менее Ле Бланк снова увеличил квоту на 1978 год до 180 000 тюленей. В 1978 году, как и в следующем 1979-м, зверобои не смогли добыть больше 160 000 тюленей, но это не остановило Ле Бланка. В 1980 году зверобои "поработали" лучше, добыв 172 000 тюленей. Кстати сказать, большинство этих "урожаев" составили детеныши лысунов.
Увеличившиеся размеры добычи в 1980 году не свидетельствовали об увеличении численности популяции тюленей, как утверждали министерство рыболовства и морской среды и недавно созданная Организация по вопросам рыболовства в Северной Атлантике - НАФО (перевоплощение основательно дискредитировавшей себя ИКНАФ). Это был результат роста интенсивности промысла под давлением ведомства Ле Бланка (которое также расширило свою морскую юрисдикцию и отныне высокопарно именовалось министерством рыболовства и морской среды). С помощью федеральных ассигнований министерство стимулировало строительство десятков рыболовных судов многоцелевого назначения, пригодных для зверобойного промысла. Это привлекло к участию в охоте на тюленей в открытом море еще большее число рыбаков Ньюфаундленда, островов Магдален и северного берега залива Св. Лаврентия и расширило масштабы бойни. Кроме того, в конце 1970-х годов правительство заметно усилило содействие зверобойному промыслу, снабжая его техникой. Применение новых методов прогнозирования и оповещения о ледовой обстановке, а также воздушной разведки позволяло с большой точностью определять и указывать расположение крупных залежек тюленей и наводить на них зверобоев. Дополнительное число патрульных судов Канадской береговой охраны получили предписание также оказывать содействие зверобоям.
Между тем утверждение министерства рыболовства и морской среды о том, что численность арктических тюленей непрерывно увеличивается, встретило решительные возражения. В начале 1979 года два старших научных сотрудника министерства, д-р У. Д. Боуэн и д-р Д. Е. Сарджент, выразили протест по поводу того, что НАФО (и руководство ведомства Ле Бланка) проявляет чрезмерный оптимизм. В том же году завершили самостоятельное исследование специалисты в области динамики численности популяций животных д-р Джон Беддингтон и X. А. Уильяме из Йоркского университета Англии, проведенное по поручению американской Комиссии по морским млекопитающим. В своем докладе о результатах исследования эксперты пришли к выводу о том, что ученые ИКНАФ/НАФО постоянно завышали уровень рождаемости детенышей лысунов примерно на треть!
В ответ на эти сообщения министерство рыболовства и морской среды бесцеремонно увеличило квоту убоя на 1980 год.
В соответствии с заданием план уничтожения тюленей выполнялся, несмотря на упорное противодействие противников зверобойного промысла. Организация Брайана Дэвиса по-прежнему была на переднем крае борьбы, но теперь ее поддерживали почти все крупные организации по защите животных, исключая, заметьте, Канадскую Федерацию охраны диких животных, открыто вставшую на сторону промысловых кругов. Все большее число ученых, озабоченных вольным обращением НАФО и министерства рыболовства и морской среды с научными методами и принципами, присоединяли свой голос к буре общественного возмущения.
К концу 1980 года Ле Бланк, кажется, понял, что ему не удастся ни подорвать, ни сдержать движение протеста и что в конце концов оно сможет подвести черту под зверобойным промыслом в канадских водах. О силе этого движения можно было судить по резкому сокращению спроса на тюленьи шкуры на рынках европейских стран благодаря скандальной славе, приобретенной там зверобойным промыслом. И даже в самой Канаде неофициальные опросы населения показали, что не менее половины канадцев высказываются против ежегодного убоя тюленей.
Учитывая эти обстоятельства, Ле Бланк и его чиновники-бюрократы решили наилучшим образом распорядиться оставшимся временем. В 1981 году министерство рыболовства и морской среды развязало, что называется, тотальную войну на уничтожение арктических тюленей.
Изобретательные статистики НАФО и министерства (одни и те же лица) превзошли самих себя, опубликовав цифровые данные, которые якобы показывали, что рождаемость детенышей лысунов увеличилась примерно вдвое и достигла около полумиллиона бельков в год, несмотря на огромный урон, нанесенный лысунам за последние годы. Публикация этой статистики сопровождалась зловещим предсказанием "тюленьего демографического взрыва", могущего причинить серьезный экономический ущерб рыбному промыслу по всей Северо-Западной Атлантике, если этот популяционный "взрыв" не будет приостановлен. Для предотвращения надвигающегося бедствия рекомендовалось принять самые крутые меры.
И они не заставили себя ждать.
Хотя НАФО установила на 1981 год достаточно щедрую квоту в 183 000 тюленей для убоя в районах Ледового Фронта и залива Св. Лаврентия, зверобои прекрасно понимали, что их не заставят ее соблюдать. Зверобоев умышленно подстрекали "идти на перевыполнение" квоты, и как норвежцы, так и канадцы старались полностью использовать открывшиеся возможности. В результате они добыли намного больше четверти миллиона арктических тюленей, в основном - детенышей. Согласно опубликованной НАФО официальной статистике норвежского и канадского зверобойного промысла, в 1981 году в заливе Св. Лаврентия и контролируемых Канадой водах у Ньюфаундленда и Лабрадора было добыто 201 162 тюленя. В то же время в ка-надском статистическом обзоре "Канада Статистике" сообщалось, что в 1981 году одна только Канада экспортировала не меньше 224 000 тюленьих шкур, огромное большинство которых составляли шкуры лысунов. Ни один из приведенных показателей не учитывал количества убитых, но потерянных тюленей. Масштабы истребления были столь велики, что норвежским заказчикам перепоставили не менее 20 000 шкур, которые они были вынуждены распродать по демпинговым ценам. Тем не менее они не понесли при этом финансовых потерь, получив "компенсацию" от канадского правительства. Есть основания полагать, что министерство рыболовства и морской среды в течение ряда лет субсидировало таким образом зверобойный промысел фактически за счет денег налогоплательщиков, по существу гарантируя плату за шкуры, добытые сверх рыночных потребностей.
"Отбраковка", чрезвычайно успешная в иных условиях, была, с точки зрения Ле Бланка, дискредитирована, когда часть льдов со щенными залежками в заливе Св. Лаврентия прибило штормовым ветром к берегам территории национального парка острова Принца Эдуарда; льдины с детенышами тюленей начали подплывать к берегу, и служащие министерства рыболовства и морской среды спешно выдали местным рыбакам примерно двести лицензий на убой тюленят. Большинству этих мужчин и юношей раньше никогда не приходилось убивать или свежевать убитых тюленей, а данные им инструкции были до крайности упрощены.
До того как блюстители закона и порядка успели оцепить зону действий и очистить ее от представителей средств массовой информации и противников зверобойного промысла, некоторым из них довелось наблюдать фактически бесконтрольное убийство бельков (включая свежевание живых детенышей), равносильное открытому побоищу. Когда эти зверства были показаны на теле-экранах мира, разразилась настоящая буря протестов.
Брайан Дэвис успешно использовал эту скандальную рекламу кровавой расправы с тюленями для развертывания новой яростной кампании протеста против коммерческого зверобойного промысла. В сотрудничестве с несколькими другими организациями по защите природы он сколотил влиятельное лобби с целью убедить состоящее из десяти государств-членов Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) запретить импорт в Европу шкурок детенышей арктических тюленей. К концу 1981 года было похоже, что замечательная инициатива Брайана Дэвиса сможет принести определенные плоды, и правительство Канады, которое сначала не придавало этому делу большого значения, было не на шутку встревожено. Положению, сложившемуся в 1982 году, посвятил свою статью в газете "Торонто Стар" Барри Кент Мак-Кей:
"Парламент Европейского экономического сообщества... [в ближайшее время] займется рассмотрением предложения о введении эмбарго на импорт продукции, полученной из шкурок детенышей лысунов и хохлачей... Правительство Канады направило в ЕЭС своих представителей, освободив их от уплаты пошлин, с целью убедить членов Европейского парламента, что тюлений промысел пользуется поддержкой большинства канадцев, составляя важную часть национальной экономики, и что любое эмбарго мы будем рассматривать как враждебное отношение к Канаде.
Это, конечно, чистейший вздор. Охота на тюленей вызвала больше протестующих писем в адрес федерального правительства, чем любой другой злободневный вопрос, несмотря на выгодность этой охоты. В стране никогда не проводилось плебисцита на предмет выяснения отношения населения к тюленьему промыслу. Сторонники промысла, с которыми я встречался, поддерживают его, исходя из нелогичных, чисто эмоциональных побуждений или искренне веря правительственной пропаганде в пользу тюленьего промысла, не сознавая ее часто обманчивый, а то и просто лживый характер.
Чтобы подготовить почву для своих лоббистов, федеральное правительство недавно увеличило квоту убоя... Это создает впечатление, что запасы тюленей увеличиваются, но можете не сомневаться, что канадское лобби и не подумает сообщить непредвзятое мнение канадских и иностранных ученых, которые расходятся с федеральным правительством в оценке запасов тюленей и считают, что эти запасы сокращаются...
Лоббисты, несомненно, будут и дальше болтать по поводу того, что тюлени, дескать, поедают слишком много рыбы, нанося ущерб канадской рыбной промышленности, хотя на деле сокращение рыбных ресурсов было вызвано алчностью коммерческого промысла.
Подозреваю, что канадская делегация забудет упомянуть о том, что в период щенки [арктические] тюлени не питаются, а в другое время едят главным образом рыб непромысловых пород вдали от рыбопромысловых банок Ньюфаундленда. Сами по себе лысуны и хохлачи не оказывают заметного влияния на запасы промысловых рыб.
Не услышат европейцы и о том, что наше правительство отказывается огласить, во что нам обходится регулирование, контроль и стимулирование тюленьего промысла.
Никто не узнает, что полная (валовая) стоимость, создаваемая тюленьим промыслом для Канады, экономически эквивалентна той, что создается парой ресторанов Макдональда.
ЕЭС не услышит о канадских гражданах и иностранцах, у которых налетевшая на них полиция похитила отснятые пленки о промысловой охоте на тюленей; вряд ли оно услышит о канадцах, подвергнутых тюремному заключению и крупным денежным штрафам за попытки наблюдать и фотографировать эту охоту или протестовать против нее.
Европейцы не узнают, что регулирующие промысел правила издаются от имени правительства, но принимаются без обсуждения в парламенте и что их главная цель - не допустить к местам охоты общественных наблюдателей. За нарушение правил всегда наказываются филантропы, а зверобои - никогда.
Европейцам могут даже предложить принять на веру чепуху, подобную той, что была произнесена устами канадского верховного комиссара в Лондоне, заявившего, что "тюленя убивают одним ударом и, поскольку из него сразу же вытекает вся кровь, освежевать тюленя заживо физически невозможно".
11 марта 1982 года, уже в самом начале ежегодной бойни, парламент ЕЭС на сессии в Страсбурге проголосовал 110 голосами против 10 в поддержку запрета для государств-членов ЕЭС импорта шкур как лысунов, так и хохлачей. Поскольку Европейский парламент выполняет в основном роль консультативного органа, вопрос о том, вводить ли в действие эту резолюцию, был оставлен на решение уполномоченных членов и Совета министров ЕЭС. Последний с решением не спешил. Тем не менее одна эта резолюция привела Ромео Ле Бланка в такую ярость, что он, забыв об осторожности, заявил, что в случае прекращения "коммерческого промысла" арктических тюленей правительственные организации будут сами руководить "отбраковкой" тюленей во имя защиты рыбного промысла, даже если арктическим тюленям придется разделить участь серых и обыкновенных тюленей.
Наконец-то он проговорился.
Не знаю, была ли его гневная вспышка вызвана именно той злополучной резолюцией - возможно, Ле Бланка просто изнурило сопротивление противников, - но вскоре после этого его заменил на посту министра рыболовства и морской среды достопочтенный Пьер де Бане.
Весной 1982 года бойня, которую иные участники движения протеста уже также бессознательно называли "отбраковкой", продолжалась, как и прежде. Но вот незадача: зверобоям удалось обнаружить, убить и отгрузить на берег всего лишь 69 000 бельков из того полумиллиона, который в том году появился на белый свет согласно подсчетам ученых НАФО и министерства де Бане. Столь явное несоответствие вызвало определенное замешательство, как и результаты социологического опроса Института Гэллапа, подтвердившего, что 60% канадцев настаивают на прекращении истребления тюленей.
Еще больше беспокоила нового министра возможность осуществления странами - членами ЕЭС рекомендации европейского парламента о запрете импорта тюленьих шкур. Высшие канадские чины в не слишком светских выражениях намекали на то, что эта мера могла бы привести к сокращению, а то и к отмене квот на вылов рыбы, установленных для европейских стран, занимающихся рыбным промыслом в канадских водах. Цитировали также слова премьер-министра Трюдо, который заявил, что Канада подумает об ответных мерах. Члены Комитета ЕЭС по охране окружающей среды оказались в щекотливом положении, подучив петиции, подписанные пятью миллионами граждан из своих избирательных округов, с требованием запретить импорт тюленьих шкур. Под нажимом представителя Канады Карла-Хейнца Нарьеса комитет отложил решение, которое предполагалось принять в июле, до сентября 1982 года. Это была лишь первая из серии подобных проволочек.
С самого начала 1983 года члены ЕЭС испытывали нарастающее давление со стороны международного сообщества в лице таких организаций, как "Еврогруппа по защите животных", "Друзья Земли", "Гринпис", "Международный фонд защиты животных", "Общественный трест по защите вымирающих видов", "Международное общество по защите животных"* и "Королевское общество по борьбе с жестоким обращением с животными". С другой стороны, на ЕЭС оказывали нажим Норвегия и Канада. Положение осложнялось тем, что отдельные страны-члены ЕЭС, особенно Франция и Великобритания, начинали склоняться в сторону поддержки позиции канадского правительства.
* (Очевидно, имеется в виду Международный Союз охраны природы и природных ресурсов. - Прим. ред.)
Наконец 28 февраля 1983 года Комитет ЕЭС по охране окружающей среды отважился рекомендовать государствам-членам ЕЭС запретить импорт шкур бельков лысунов и "синеспинок" хохлачей на территории их стран. Правда, этот запрет сопровождался двумя оговорками, выторгованными Норвегией и Канадой. Первая - запрет не вступит в силу до октября 1983 года, и вторая - он будет действовать всего лишь в течение двух лет.
Министерство рыболовства и морской среды имело все основания испытывать удовлетворение, если не радость, от такого исхода. Во-первых, это решение не затрагивало "отбраковку" 1983 года, и, во-вторых, это был временный запрет. Больше того, как мы убедимся, он заключал в себе специально задуманную лазейку, сводившую на нет все его ограничения.
Ведомству г-на де Бане больше досаждали действия некоторых своих союзников. Главный европейский заказчик и обработчик тюленьих шкур Христиан Риебер из Бергена объявил, что в связи с преднамеренным бойкотом этой продукции по всей Европе и накопившимися в результате этого бойкота запасами непроданных изделий еще от прошлых сезонов он в 1983 году закупит не более 60 000 шкур хохлуш и взрослых тюленей, а шкурки бельков не будет приобретать вообще. Канадские поставщики Риебера - компания Карлсена и компания "Карино" по заготовке шкур - подтвердили, что они закупят у зверобоев не больше указанного количества шкур, да и те за полцены по сравнению с 1982 годом.
Несмотря на это осложнение, ведомство де Бане сделало все, что было в его силах, чтобы обеспечить той весной максимальную добычу арктических тюленей. Соблазнив зверобоев квотой в 186 000 лысунов и 12 000 хохлачей, министерство убеждало их убивать как можно больше тюленей в расчете на улучшение конъюнктуры существующих и отыскание новых рынков сбыта. Зверобоям островов Магдален дали понять, что объявленные компаниями "Карлсен" и "Карино" лимиты не более чем уловка и что каждая доставленная на берег шкура будет куплена за приличную цену, даже если для этого потребуется государственная дотация. Министр рыболовства Ньюфаундленда Джим Морган настойчиво призывал зверобоев своей провинции отстаивать их "жизненные и культурные традиции". Мало того, он сказал им, что они должны добыть не меньше 100 000 тюленей, чтобы спасти от разорения промысел трески. Одновременно он предложил выделить 500 000 долларов на "субсидирование" заготовки шкур компанией "Карино".
Как и каждый год со времени его основания, "Международный Фонд защиты животных" Брайана Дэвиса направил группу своих наблюдателей на место тюленьего промысла в заливе Св. Лаврентия. Группа включала представителей торонтского Общества гуманного обращения с животными и американского Института защиты животных. Со своей базы в Шарлоттауне - столице острова Принца Эдуарда - эта группа несколько раз до начала промыслового сезона посетила места щенных залежек. Несмотря на то что эти экспедиции, проводимые до начала охоты, носили законный характер, они послужили поводом для нападок на их участников со стороны должностных лиц из управления охраны рыболовства.
Утром 8 марта членов группы разбудил шумный скандал, устроенный толпой, собравшейся у их мотеля в Шарлоттауне. Группу зверобоев, специально доставленную на это представление самолетом из Ньюфаундленда, поддерживала толпа от шестидесяти до ста рыбаков острова Принца Эдуарда. Участники этого сборища угрожающе потребовали: или члены группы МФЗЖ (среди которых было несколько женщин) добровольно уберутся с острова Принца Эдуарда до пяти часов утра, или их придется "вымести оттуда, как сор". Кто знает, может быть, это была пустая угроза, но через несколько дней, когда группа МФЗЖ попыталась спустить на воду небольшой катер в заливе Сэвидж-Харбор, ее атаковала другая толпа и нанесла серьезные повреждения катеру и грузовику.
Были и другие столкновения. 22 марта зверобойные суда "Честер" и "Текновенчур" вошли во льды залива Св. Лаврентия, где находились щенные залежки, и начали убивать тюленей. "Честер" принадлежал Судоходной компании Карлсена, а "Текновенчур" промышлял тюленей для компании "Карино". Но уже через два дня с начала "жировки" зверобоев на сцене появилось третье судно. Это был старый траулер "Си Шеперд-II"* с экипажем из 16 мужчин и 5 женщин, членов общества по охране природы под тем же названием - организации радикалов во главе с Полем Уотсоном, который уже приобрел достаточно широкую известность своими прямыми действиями против пиратствующих китобоев. Рано утром 24 марта "Си Шеперд" продрался сквозь плавучие льды к "Честеру"; покинувшие его зверобои работали на льду, оставляя на талом снегу одной залежки за другой рубиново-красные пятна, сверкающие в лучах восходящего солнца, - свидетельства убийства и свежевания тюленей.
* ("Sea Shepherd" (англ.) - "морской пастырь". - Прим. перев.)
Прибытие "Си Шеперда" не было неожиданным. Несколькими днями, раньше Уотсон говорил, что его группа готова непосредственно воспрепятствовать промыслу, если узнает, что зверобои убивают детенышей. Находясь под наблюдением неотступно следовавших за ним канадских правительственных судов, "Си Шеперд" сначала блокировл выход из гавани Сент-Джонса, а затем, убедившись, что из нее не вышло ни одно судно, взял курс на залив Св. Лаврентия. Вечером 23 марта "Честер" и "Текновенчур" получили предупреждение о подходе "Си Шеперда". "Текновенчур", несмотря на неполадки в двигателе, поспешил уйти в Галифакс, а "Честер" остался на месте.
Под косыми взглядами зверобоев, многие из которых были ньюфаундлендцами, старый рыболовный траулер Уотсона, подавая сигналы сиреной, упорно надвигался на "Честера". Когда расстояние между судами сократилось до длины корпуса, Уотсон переложил руль и, выйдя на крыло ржавого мостика, выкрикнул свой ультиматум: "Честер" должен немедленно прекратить промысел тюленей, или же ему придется отвечать за последствия, когда траулер протаранит льдину, на которой звероловы убивают детенышей.
Видавший виды норвежский капитан решил не провоцировать Уотсона и включил собственную сирену, по сигналу которой его зверобои быстро поднялись на борт "Честера". И пока треск морзянки разрывал весенний эфир, несколько мелких рыболовных судов с островов Магдален со зверобоями на борту благоразумно вернулись в свой порт.
Утреннее солнце ярко освещало мирную картину: среди паковых льдов безмятежно отдыхают два корабля, царящий вокруг покой нарушается разве что блеянием тюленят, призывающих своих матерей. Но вот уже воздух сотрясается от настырного грохота вертолетных винтов.
Следующие сутки над "Си Шепердом" ревели и грохотали вертолеты министерства рыболовства и канадской конной полиции (ККП), а также самолеты слежения канадских ВВС. Появившись на горизонте, громадный ледокол канадской береговой охраны "Джон А. Макдональд" быстро пробился через пак и занял позицию в непосредственной близости от судна Уотсона. Уотсон не подчинился устным, зрительным и радиосигналам, приказывавшим его судну отправиться в магдаленский порт Кап-о-Мёле, - пока "Честер" остается у льдины с залежкой, "Си Шеперд" также не уйдет отсюда. Один из полицейских вертолетов попытался высадить вооруженный десант на судно Уотсона, но тут же отвернул в сторону, как только увидел на его палубе заграждение из колючей проволоки.
В воскресенье 26 марта это "неразумное вмешательство в права простых канадцев зарабатывать себе на жизнь" было быстро пресечено. Пока громада корпуса стометрового "Макдональда" встала поперек у носа "Си Шеперда", мешая ему уйти, к месту действия подошел второй ледокол, "Сэр Уильям Александер", с отрядом сил "быстрого реагирования" канадской конной полиции на борту. Вот как описывает последовавшие события один из добровольцев "Си Шеперда":
"Задев край кормы "Си Шеперда", "Сэр Уильям Александер" прошел по правому борту и снес подвешенным к подъемной стреле грузом наше проволочное заграждение. На палубу полетели канистры со слезоточивым газом, а на окна ходового мостика и на выхлопные трубы были наведены брандспойты водяных шлангов. По спущенной сходне на палубу "Си Шеперда" сбежала группа людей, вооруженных ножами, ломами и огнестрельным оружием. На высившемся над нами носу "Джона Макдональда" выстроилась шеренга полицейских ККП с автоматическими винтовками в руках. Над местом проведения операции зависли два вертолета. Через пять минут всех нас выстроили на палубе в наручниках".
В неотапливаемом трюме ледокола пленников доставили в порт Сидни в Новой Шотландии, откуда их на военно-транспортном самолете переправили в Гаспе, где и посадили в тюрьму за нарушение "Правил охраны тюленей". 21 декабря 1983 года провинциальный судья Квебека Ивон Мерсьер предъявил Уотсону и его жене обвинение в совершении ряда "страшных" преступлений, среди которых было и противозаконное нахождение в пределах полумили от места тюленьего промысла. Уотсон был оштрафован на 5000 долларов и приговорен к пятнадцатимесячному тюремному заключению. Его старший механик был оштрафован на 4000 долларов и получил три месяца тюрьмы. Остальные члены экипажа были оштрафованы на 3000 долларов каждый. "Си Шеперд-Н" стоимостью 250 000 долларов был конфискован.
Для сравнения приведем другой пример преступления и наказания. Той же весной восемь рыбаков из Новой Шотландии, занимавшиеся ловом омаров, согнали работников рыбоохраны с их двух катеров, которые они потом подожгли и потопили. Этим восьмерым, обвинив их в пиратских действиях, вынесли условный приговор, предусматривающий принудительные общественно полезные работы, вместо того чтобы заставить их уплатить штраф или покрыть причиненный ущерб.
Результаты весенней "отбраковки" в 1983 году не сулили успеха политике министерства рыболовства и морской среды в области "использования и воспроизводства тюленей". Впервые с 1946 года в район промысла не вышло ни одно из суперклассных судов норвежского регистра. Лишь два канадских судна, одно из которых было арендовано для министерства рыболовства и морской среды, достигли щенных залежек тюленей. Никаких новых рынков не появилось. Теперь всем стало ясно, что многолетние протесты противников уничтожения бельков воспитали у общественности столь глубокое отвращение к этой бойне, что в ближайшем будущем нечего было и думать ни о поисках новых рынков, ни о возрождении старых. Склады норвежцев были забиты непроданными шкурами. Норвежцы хорошо оценили создавшееся положение - они не зря предупреждали, что в 1983 году будут платить за шкуру тюленя вдвое меньше, чем платили в 1982-м. В конечном итоге общий объем добычи лысунов в заливе Св. Лаврентия и на Ледовом Фронте едва перевалил за треть от количества, добытого в 1982 году*.
* (Что касается хохлачей, численность которых даже по признанию большинства ученых-специалистов министерства приближалась или уже достигла критически низкого уровня, то провал тюленьего промысла на Ледовом Фронте в 1982 году, когда там в канадский водах было добыто всего 129 шкур хохлачей, пошел им явно на пользу.)
Несмотря на все это, Пьер де Бане делал вид, что с тюленьим "промыслом" все в порядке. Упрямо утверждая, что весной 1983 года не был добыт ни один белек, он выразил уверенность в том, что ЕЭС не ратифицирует свое постановление о запрете импорта шкур. Более того, теперь, когда противники зверобойного промысла лишились стереотипа - окровавленного детеныша-белька, с помощью которого они разжигали негодование общественности и получали финансовые пожертвования, - он ожидал, что движение протеста наконец-то выдохнется и иссякнет. Со своей стороны федеральное правительство готовилось компенсировать канадских зверобоев одним миллионом долларов за низкие цены, полученные ими за продажу шкур в 1983 году. Де Бане не объяснил канадским налогоплательщикам, что такая щедрость была вынужденной, поскольку рыбаки северо-восточного побережья постепенно утрачивали интерес к зверобойному промыслу, а без них потеряла бы всю свою правдивость самая сильная аргументация министерства рыболовства и морской среды в поддержку продолжения ежегодной бойни - она заключалась в том, что для многих жителей прибрежных провинций этот промысел якобы имеет жизненно важное значение. Здесь я должен заметить, что в 1982 году средний доход одного канадского зверобоя от промысла тюленей не превышал 800 долларов.
Несмотря на показной оптимизм их высказываний в отношении будущего зверобойного промысла, де Бане и его научные консультанты не могли отделаться от дурных предчувствий. Первого октября 1983 года вопреки отчаянным усилиям канадского лобби, предпринятым в последнюю минуту, вступила в силу сроком на два года директива ЕЭС о запрещении импорта шкурок бельков гренландских тюленей и "синеспинок" хохлачей. Между тем на горизонте вырисовывалась еще более серьезная угроза планам министерства в отношении "окончательного решения" тюленьей проблемы:
Еще в марте 1982 года Брайан Дэвис и руководство МФЗЖ пришли к неприятному выводу, что даже фактический запрет ЕЭС на импорт шкур сам по себе может оказаться недостаточным средством для прекращения промысла. Поэтому они начали готовить новое выступление, такое дерзкое и широкомасштабное по замыслу, что даже многие их сторонники не были убеждены, что это осуществимо. Они решили начать потребительский бойкот импортируемой в Великобританию канадской рыбной продукции.
"Великобритания, - объяснял мне представитель МФЗЖ, - является вторым по значению потребителем канадской рыбы. В среднем валовой объем ее сбыта в эту страну составляет сотню миллионов долларов в год. Мы решили, что мы сможем, если надо, изменить всю эту картину. Если Канада будет продолжать промысел тюленей, мы заставим ее дорого поплатиться".
Они никогда не скрывали своих намерений. В сентябре 1982 года Дэвис объявил правительству, что они намереваются сделать, если тюлений промысел не будет прекращен. Вначале оттавские деятели, по-видимому, отнеслись с презрением к этой, как кто-то из них выразился, "неуклюжей попытке шантажа". Они даже не реагировали на то, что британские сторонники МФЗЖ в январе 1983 года направили около 150 000 почтовых открыток министрам рыболовства приатлантических провинций Канады с обещанием поддержать бойкот канадской рыбы в случае, если запланированная на весну охота на тюленей не будет запрещена. Оттава отмахнулась от этого, как ей казалось, очередного блефа.
Когда в 1983 году "отбраковка" началась в объявленные сроки, МФЗЖ взялась за дело, взаимодействуя в Великобритании с так называемой "Группой защиты тюленей", состоящей из представителей восьми главных организаций по охране природы и защите животных. Особое возмущение противников тюленьего промысла вызывало продолжавшееся убийство бельков, несмотря на опровержения де Бане.
"Невзирая на "Правила защиты тюленей", - рассказал мне один из членов МФЗЖ, - нашей группе, организации "Гринпис", а также организации "Си Шеперд" удалось получить доказательства продолжающегося убийства бельков. Сколько бельков убивали, мы не знали, но думаем, что много. Так что бойкоту был дан "полный вперед". И мы были преисполнены решимости нанести канадской экономике удар такой же силы, с которой дубинка зверобоя обрушивается на череп тюлененка".
Первоначально на проведение операции бойкота ассигновали один миллион американских долларов - это был наилучшим образом организованный бойкот среди всех подобных акций, когда-либо предпринятых организациями защиты животных. Начало положила в сентябре 1983 года кампания бойкота занесенных в черный список британских фирм, занимающихся оптовой торговлей рыбой, импортируемой из Канады. В октябре началась вторая фаза бойкота: в розничную сеть главных бакалейно-гастрономических магазинов хлынул поток писем и открыток. Обе акции сопровождались широкой рекламой, уличными выступлениями и умелым использованием средств массовой информации.
Поэтапное проведение кампании бойкота было задумано с целью попытаться на каждом этапе убедить канадское правительство прекратить коммерческий промысел тюленей. Шел месяц за месяцем, а де Бане не только не проявлял уступчивости, но становился все более агрессивен. Пришлось усилить нажим, и, когда в декабре министр рыболовства Ньюфаундленда объявил о том, что в 1984 году "отбраковка" будет проводиться как обычно, МФЗЖ нажала, что называется, на все педали.
7 февраля 1984 года "Теско" - крупнейшая в Англии компания в сфере торговли бакалейно-гастрономическими товарами, контролирующая 465 розничных магазинов, - решила пойти навстречу желаниям покупателей, выраженным в десятках тысяч открыток протеста. "Теско" согласилась вывезти со складов все запасы канадской рыбной продукции и воздержаться от дальнейших закупок, пока не прекратится промысел тюленей. Это был настоящий прорыв; стало ясно, что вскоре примеру "Теско" последуют другие крупные британские фирмы.
Вот тогда-то Канада, не на шутку встревоженная весьма серьезной угрозой сбыту ее рыбной продукции в Англии, наконец бросилась в контратаку. В то время как канадский верховный комиссар в Лондоне категорически отрицал факт продолжающегося убийства молодых тюленей, де Бане обвинил руководство МФЗЖ в преднамеренном "распространении лжи" о якобы продолжающейся охоте на бельков, хотя министру было хорошо известно, что такая охота давно прекращена.
Под напором требований найти оправдание текущей "отбраковке" министерство рыболовства и морской среды разразилось потоком сообщений для прессы, большинство из которых послушно повторило сообщения средств массовой информации. Типичным примером явилась статья, напечатанная в конце января в газете "Глоб энд Мейл" под заголовком "Тюлени возвращаются - так считают ученые". Начиналась она так: "Сегодня множество тюленей устилают берега и плавучие льды Восточной Канады, и это вынуждает рыбаков настаивать на ежегодном убое тюленей, чтобы сдерживать их растущую численность". В остальном статья состояла из голословных утверждений, инспирированных организацией, называющей себя "Канадской ассоциацией зверобоев" (КАЗ). Существуя на субсидию, выделенную администрацией Ньюфаундленда в сумме 500 000 долларов плюс 50 000 долларов, полученных из федеральных источников, КАЗ открыто провозгласила своей задачей "оказывать давление на федеральное правительство с целью добиться регулярной отбраковки тюленей".
Приводилось, например, такое высказывание представителя министерства рыболовства Ивона Бюро: "Канадские тюлени пожирают ежегодно около четырех миллионов тонн рыбы, что эквивалентно объему промыслового улова рыбы у канадских берегов". При этом не было дано никакого научного обоснования этой страшной цифры, не указаны виды тюленей, о которых идет речь; ничего не было сказано о том, имела ли предположительно потребляемая тюленями рыба промысловое значение или нет, и даже о том, в каком океане ее пожирали тюлени - Атлантическом, Тихом или Северном Ледовитом. Характерно, что, несмотря на заголовок, статья ни словом не обмолвилась о выводах ученых-специалистов по тюленям, например состоящего на государственной службе д-ра Сарджента, который отрицал, что лысуны наносят сколько-нибудь ощутимый вред канадскому рыболовству.
В начале февраля представитель де Бане объявил о том, что весенняя "отбраковка" в 1984 году состоится в соответствии с намеченными планами и что компания "Карино" вновь согласилась закупить не менее 60 000 шкур, в числе которых не должно быть ни одной шкурки белька. Несмотря на отсутствие прямых доказательств, имеются основания полагать, что на этот раз "Карино" должна была получить денежную субсидию непосредственно из правительственных фондов.
В конце февраля, всего лишь за несколько дней до начала "отбраковки", МФЗЖ взорвала еще одну мощную бомбу. Дэвис заявил, что, если тюлений промысел не будет прекращен, начнется еще один бойкот канадских рыбопродуктов, на этот раз на огромном рынке США. Уже лежали в ожидании отправки американским потребителям пять миллионов открыток протеста, содержавших просьбу направить их в адрес крупнейших торговых фирм, продающих большое количество канадской рыбы. Главными среди них были сети розничных магазинов Макдональда и Берджера Кинга.
На этот раз угроза была воспринята всерьез и вызвала глубокие распри среди членов канадского кабинета министров. Два из них - министр иностранных дел и министр торговли - советовали раз и навсегда покончить с тюленьим промыслом. На карту был поставлен сбыт рыбной продукции на сумму, значительно превышающую миллиард долларов, и в этой ситуации де Бане начал ощущать вокруг себя все большую пустоту.
5 марта Аллан Макичин - заместитель премьер-министра и министр иностранных дел - открыто заявил о том, что Канада рассматривает вопрос о прекращении коммерческого промысла тюленей на восточном побережье. "Мы пока не приняли конкретного решения, но мы обсуждаем, что мы должны предпринять", - сказал он. Де Бане выступил с ответным заявлением от собственного имени, утверждая, что запрещение промысла означало бы "уступку шантажистам и лжецам". В заключительной части информационного бюллетеня по этому поводу содержалось следующее любопытное откровение: "По мнению других правительственных чиновников (читай: бюрократов министерства рыболовства и морской среды), запрещение тюленьего промысла могло бы создать для правительства трудности в проведении ежегодной отбраковки стада тюленей по мере увеличения его численности".
Борьба внутри кабинета министров продолжалась несколько дней, и только назначенные на второе полугодие 1984 года выборы в федеральный парламент и острая необходимость правящей партии либералов бороться за каждое место в парламенте от приатлантических провинций заставили большинство министров позволить де Бане поступать по-своему.
Теперь тон его выступлений становился все более подстрекательским. По сообщениям, появившимся в прессе, он заявил в адрес сторонников движения протеста: "Те, кто прибегает к лжи и шантажу, являются в моем понимании самыми презренными преступниками, и то, что они стараются лишить наших рыбаков средств к жизни, есть еще одно преступление, за которое они понесут ответственность". Чтобы подбодрить упавших духом зверобоев, он сообщил о том, что ведутся переговоры о новом рынке сбыта тюленьих шкур в Японии, и заверил, что цена на тюленьи шкуры будет снова субсидироваться правительственными организациями.
Вероятно, самым невоздержанным было его заявление от 8 марта, в котором де Бане утверждал, что эмбарго ЕЭС на импорт тюленьих шкур излишне, поскольку убой бельков все равно заканчивается. Затем он заключил свое заявление следующим предостережением: "Не будем забывать, с кем мы имеем дело [в движении протеста]; мы имеем дело с шантажистами, лжецами и фанатиками, и очевидно, что никакими разумными доводами фанатиков не убедить!"
На следующий день, как раз за день до начала "отбраковки", он сообщил Палате общин, что располагает заверениями всех крупнейших торговых фирм США в том, что они не поддадутся нажиму сторонников бойкота канадских рыбопродуктов. В который раз опровергнув факт убоя бельков в 1983 году и заявив, что их не будут убивать в 1984-м, де Бане снова обозвал лжецами сторонников движения протеста. Как это ни странно, ни министр, ни кто-либо из его подчиненных не смогли назвать хотя бы одну иностранную торговую фирму, которая дала заверения, что будет продолжать закупать канадскую рыбу, несмотря ни на какой бойкот. Напротив, две ведущие британские фирмы сети розничной торговли собирались убрать со своих полок канадские рыбопродукты.
Теперь министра стали покидать даже самые близкие его союзники. Председатель Рыболовной ассоциации Британской Колумбии, который прежде открыто поддерживал зверобойный промысел, направил ему телекс с просьбой запретить добычу всех щенков тюленей любого возраста, ибо бойкот канадских рыбопродуктов в Великобритании уже заметно подрывает экспорт лососевых консервов из Британской Колумбии. Даже Канадская ассоциация зверобоев, с болью сознавая, что основные доходы большинство ее членов получают от продажи рыбы на экспорт, продемонстрировала черную неблагодарность своему кормильцу, предложив министру запретить дальнейший убой всех детенышей тюленей. Де Бане со злостью отверг обе просьбы.
9 марта его предали еще раз. В этот день вертолет МФЗЖ вылетел с острова Принца Эдуарда к центральной части залива Св. Лаврентия, чтобы проверить поступившие сообщения о том, что охотники с островов Магдален снова убивают бельков. Для вертолета, на борту которого, кроме пилота, находились три фотографа, это был весьма протяженный маршрут. Когда вертолет повернул обратно на базу, в баках оставалось мало горючего, и поэтому было решено дозаправиться в аэропорту на островах Магдален.
Приземлились они без приключений, однако начальник заправочной станции компании "Эссо" отказался заправлять вертолет горючим. Когда пятеро оказавшихся поблизости мужчин направились к вертолету, угрожая ему и его пассажирам обрезками железных труб, пилот поспешно поднял машину в воздух и направил ее на одну из прибрежных плавучих льдин, откуда он радировал о случившемся руководству министерства транспорта, попросив выделить сопровождение на обратную стовосьмидесятикилометровую дорогу по льду и воде.
Чиновники Федерального министерства транспорта ответили, что пилоту необходимо договориться с квебекской провинциальной полицией на Магдаленах, чтобы она обеспечила безопасную дозаправку на месте, и рекомендовали ему лететь обратно в магдаленский аэропорт. Не имея другого выбора, он так и сделал. Приземлившись, он обнаружил там двух неприветливых полицейских и враждебно настроенную толпу из трех десятков мужчин, которую полицейские и не думали сдерживать. В топливе было снова отказано, а когда люди из толпы начали дубасить железными прутьями по бортам вертолета, его экипажу пришлось укрыться в здании аэровокзала. Там их продержали в осаде несколько часов. В конце концов после того, как их вынудили отдать толпе отснятую в тот день фотопленку и записанную магнитофонную ленту, им разрешили покинуть Магдалены на арендованном местном самолете.
Вертолет остался на месте. И хотя его должны были охранять восемь провинциальных полицейских и пятеро констеблей ККП, тем не менее ночью вертолету были нанесены серьезные повреждения. На этом дело не кончилось: следующей ночью на него снова напала толпа примерно из сотни мужчин и молодых парней, вооруженных цепями и железными прутьями. Они-таки доконали машину стоимостью 350 000 долларов вместе с фотоаппаратурой ценой около 25 000 долларов.
Некоторые из тех, кто помогал превратить вертолет в груду лома, добровольно признались представителям прессы в своем участии в инциденте, но лишь два месяца спустя полиция предъявила кое-какие обвинения, и 9 июня пятнадцать человек были признаны виновными в нанесении вреда имуществу, запугивании экипажа и краже из вертолета аварийного радиомаяка. Все обвиняемые не признали себя виновными, и им приказали явиться на предварительное слушание дела в сентябре.
Г-н де Бане отнесся к виновникам происшествия с мягкой снисходительностью. "Я прекрасно понимаю реакцию наших рыбаков, которые увидели, как подрывают их средства к жизни люди, которые приходят на неделю попротестовать... а весь остальной год блаженствуют в роскошных отелях на деньги рядовых налогоплательщиков".
Однако общественность многих стран Запада отреагировала на упомянутый инцидент с чувством глубокого негодования. В Оттаве многие члены кабинета сплотились в оппозицию против министра рыболовства и морской среды, тщетно стараясь убедить несговорчивого де Бане прекратить тюлений промысел. Но тот, пользуясь поддержкой премьер-министра, на уговоры не поддавался. Один из обозревателей отметил, что прекратились даже ставшие привычными дебаты в пользу тюленьего промысла как средства сокращения популяций тюленей ради спасения рыболовства. "Министрам сказали, что движение протеста должно быть подавлено, поскольку правительство не может допустить прецедента, когда посторонние лица берут верх над внутриминистерскими решениями. Иными словами, мы не могли признать, что министерство рыболовства ошиблось, и потому не считали возможным пойти на попятный".
Что министерство рыболовства и морской среды глубоко ошибалось, с предельной ясностью обнаружилось 16 марта, когда д-р Давид Лавинь, занимавшийся по поручению федерального министерства рыболовства изучением состояния популяции тюленей, дал интервью газетному репортеру. На вопрос репортера, убивали ли бельков в 1983 году, Лавинь отослал его к отчету, составленному на Ньюфаундленде чиновниками министерства рыболовства и морской среды, согласно которому в том году были добыты "скальпы" 5609 бельков, а также примерно 35 000 хохлуш и 25 000 взрослых тюленей.
Это разоблачение показало, что в наложенном ЕЭС эмбарго на импорт тюленьих шкур существуют лазейки. Хотя 5609 щенков были в том возрасте, который как НАФО, так и министерство рыболовства и морской среды в любом предшествующем году относили к категории бельков, на этот раз они были переклассифицированы в "переростков", "хохлуш" и "серок". К несчастью для г-на де Бане, кто-то позабыл проинформировать чиновников Сент-Джонса об этом "переодевании".
Горькая правда была в том, что, несмотря на новую номенклатуру, канадские зверобои продолжали сдирать "скальпы" с детенышей, которым было меньше трех недель и большинство из которых были еще сосунками, не успевшими сменить свой белоснежный наряд новорожденного. Что же касается "хохлуш" - этим термином называют всех молодых лысунов в возрасте от трех недель до одного года,- то большинство из них были убиты в 1983 году если не трехнедельными, то в возрасте чуть постарше трех недель. После такого печального исхода противники тюленьего промысла горько шутили: "Отгадайте, когда белёк - не белёк? Когда де Бане говорит, что он - не белёк".
Отвечая на другой вопрос репортера, Лавинь сказал, что, по его мнению, "большая часть дезинформации [в отношении охоты на тюленей] за последние два года исходит не от противников зверобойного промысла". Прямо-таки шедевр вынужденного откровения.
Положение де Бане продолжало ухудшаться. 20 марта Рон Балмер - президент влиятельного "Рыбохозяйственного совета Канады", в состав которого входят компании, отвечающие за 90% канадского экспорта рыбопродуктов, - повторил требование, чтобы Канада запретила убийство детенышей тюленей. "Времена меняются", - заявил мистер Балмер.
Времена действительно менялись. Оценка министерством торговли возможных убытков от организованного МФЗЖ в США бойкота была без всякого преувеличения обескураживающей, особенно в свете дополнительных трудностей с реализацией рыбопродуктов на мировом рынке, которые рыбная промышленность Канады уже испытывала в силу других причин. Уничтожение вертолета МФЗЖ на глазах у канадских полицейских наряду с подтверждением, что именно министерство рыболовства и морской среды, а не противники промысла, мягко выражаясь, кривило душой по поводу продолжающейся бойни новорожденных детенышей тюленей, отнюдь не способствовали усыплению общественного мнения ни в Канаде, ни за границей.
Хотя правящая либеральная партия все еще пребывала в нерешительности, оппозиционная консервативная партия, очевидно, уже поняла, в чем дело. Ее представитель, критикуя позиции министерства рыболовства, потребовал, чтобы парламент объявил о полном запрете уничтожения всех тюленей в возрасте до одного года. "Пора признать, - сказал он, - что движение противников тюленьего промысла набрало слишком большую силу, что борьба за общественное мнение проиграна и настало время запретить убийство неполовозрелых тюленей".
Его призыв, разумеется, был отвергнут находившимся у власти правительством. 17 марта чиновники министерства рыболовства, отвечая на вопросы репортера газеты "Нью-Йорк тайме" на острове Принца Эдуарда, признали, что на островах Магдален по-прежнему продолжают убивать новорожденных бельков нескольких дней от роду. Однако представитель министерства утверждал, что их убивают не на продажу, а для пропитания населения. Тут же он вызывающе заявил, что канадским зверобоям не запрещается и никогда не запрещалось убивать бельков, если им нужно.
Это подлило масла в огонь. Чувство негодования вызвал и другой случай. 28 марта два члена движения "Гринпис" пролетели на легком самолете над льдами залива Св. Лаврентия, пытаясь сфотографировать то, что там происходило. Сразу после полета их арестовали, а их самолет конфисковали, хотя они и пытались доказать, что не снижались ниже предусмотренной "Правилами охраны тюленей" высоты в 600 метров.
Казалось, сама природа содействует провалу программы министерства рыболовства и морской среды по "использованию и воспроизводству тюленей". Сжатием льдов были затерты в пределах видимости берега одиннадцать зверобойных судов, вышедших на промысел тюленей из северных портов Ньюфаундленда. В течение шести недель беспомощную флотилию вместе со льдами прижимал к берегу упрямый норд-ост. Паковый лед оказался настолько сплоченным, что даже ледокол береговой охраны не смог освободить суда флотилии, и им на помощь пришлось выслать за казенный счет вертолеты. Но льды их отпустили из плена только в середине мая. Весной 1984 года ни одно судно не смогло добраться до щенных залежек Ледового Фронта.
Кончилось тем, что к фактическому сроку закрытия охотничьего сезона в конце мая из почти двухсоттысячной квоты было добыто всего лишь около 23 000 шкурок. Большинство из них чиновники министерства рыболовства посчитали шкурками хохлуш, однако есть сильные подозрения, что многие жертвы, если не все, были детенышами в возрасте всего нескольких недель.
Весна 1984 года запомнится как наихудший год для зверобоев более чем за полтора столетия и наилучший год для тюленей.
Не может быть никакого сомнения в том, кому принадлежит заслуга или, в зависимости от точки зрения, кто виноват в столь огромном сокращении масштабов бойни арктических тюленей. Добились этого те несколько преданных своему делу организаций по охране природы и защите животных, которые подняли мощную волну протеста международной общественности против зверобойного промысла и поддерживающих его правительственных органов. После долгих лет упорной борьбы движение протеста победило.
Г-н де Бане, его чиновники и сторонники потерпели унизительное поражение. И все-таки война между защитниками тюленей и их противниками далеко не кончена. Канадское министерство рыболовства и морской среды считает, что оно всего лишь проиграло одно из сражений, и уже планирует новые наступательные операции. Чтобы добиться передышки, во время которой, как надеялся де Бане, движение протеста, набравшее огромную силу и уверовавшее в окончательную победу, поутихнет и уляжется, он объявил в июне 1984 года о создании специальной комиссии по изучению тюленьего промысла, его нужд и проблем (с тех пор де Бане ушел в отставку и в награду за свои заслуги получил место в канадском сенате, как и его предшественник Ле Бланк).
Создание подобной комиссии - пример привычной тактики проволочек и отвлечения внимания, к которой часто прибегает канадское правительство, когда его загоняют в угол. Такие комиссии обычно тратят целые месяцы, а то и годы на проведение исследований, конечные результаты которых либо не имеют отношения к делу, либо успевают безнадежно устареть. Можно с уверенностью предсказать, что и эта комиссия, возглавляемая судьей квебекского апелляционного суда Альбертом Малуфом и состоящая из девяти членов, из коих шесть представлены "незаинтересованными" лицами, не нарушит сложившейся традиции. Пока комиссия занята своими бесконечными дебатами, министерству рыболовства и морской среды нет нужды реагировать на требования ограничить тюлений промысел. Более того, когда комиссия наконец объявит о своих выводах и рекомендациях, министерство будет само решать, принимать ли их к исполнению в целом или только частично.
Нет никакого сомнения, что Канада и впредь намерена проводить "отбраковку" не только лысунов (и хохлачей, если они начнут восстанавливать свои поредевшие ряды), но и обыкновенных, а также серых тюленей. Министр рыболовства Ньюфаундленда Джеймс Морган, с благословения Оттавы, отправил пробную партию в 250 тюленьих шкур на Дальний Восток для "оценки заинтересованными компаниями". По его словам, еще до начала весеннего сезона тюленьего промысла в 1985 году на Дальнем Востоке должны возникнуть устойчивые рынки (имеется в виду главным образом Япония), где осенью 1984 года можно будет заключить торговые соглашения о закупке шкур.
Министерство рыболовства и морской среды будет продолжать кампанию злостной клеветы на тюленей, обвиняя их в том, что они якобы вредят рыбному промыслу. Оно будет отвергать авторитетные суждения таких независимых ученых, как, например, известного морского биолога д-ра Сиднея Холта - бывшего директора Отдела рыбных ресурсов ФАО ООН, который недвусмысленно заявил: "В мире нет ни одного случая, когда научные данные, объективно оцененные независимыми экспертами, подтвердили бы, что уничтожение морских млекопитающих благотворно сказывается на рыбных ресурсах".
Когда я сдавал эту книгу в печать, правящей партией в Канаде были либералы, но удержатся они у власти или нет, не имеет значения. Министерство рыболовства и морской среды все равно будет следовать своему собственному курсу, пока его действия не станут настолько невыгодны канадским политикам, что они будут вынуждены лишить министерство его имперских амбиций.
Что действительно спасет остатки тюленьих стад у северовосточного побережья Америки - если их еще придется спасать, - так это непрерывная, упорная борьба таких организаций, как Международный фонд защиты животных*. Сейчас он проводит кампанию по бойкоту канадской рыбы, пытаясь помешать ее ввозу в Соединенные Штаты, и полон решимости продолжать этот бойкот до тех пор, пока канадское правительство не согласится прекратить бойню, которая так долго окрашивала в багряный цвет ледяные поля Моря Кровопролития.
* (Международный фонд защиты животных (WWF) был создан в 1961 г. Фонд — неправительственная международная организация, участники которой — национальные комитеты в Австрии, Бельгии, США и некоторых других государствах. Фонд сотрудничает с Международным союзом охраны природы и природных ресурсов (МСОП) и финансирует мероприятия по охране живой природы)
На этом пока завершается кровавая история арктических тюленей.
|
ПОИСК:
|
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://aqualib.ru/ 'Подводные обитатели - гидробиология'