Среднее подводное образование

Работая с дельфинами и повседневно наблюдая их поведение, мы убедились, что «таланты» в их среде встречаются, пожалуй, так же редко, как и у людей. На обучение простым действиям (например, нажатию на педаль) некоторым из них приходилось иногда затрачивать по нескольку недель, тогда как другие (их было явно меньшинство) начинали выполнять требуемое чуть ли не с первого раза. Возможно, здесь сказывалась и наша слабая осведомленность в вопросах их дрессировки. Специальной литературы по этой теме, к сожалению, не существует. А из единственной книги, в которой немного затрагивается этот вопрос,- старого издания В. Дурова «Дрессировка животных», имевшегося у нас, мы могли почерпнуть только самое общее представление о том, как надо обращаться с дельфинами, так как знаменитый дрессировщик говорит о методах обучения только наземных животных. Да и воздействовать на зверей с помощью внушения, как это делал сам Дуров, было выше наших возможностей - никто из нашего коллектива подобными талантами не обладал.

Все наши попытки разыскать хорошего специалиста по обучению зверей оканчивались плачевно. Профессия дрессировщика встречается нечасто.

А в нашей стране вообще никто до сих пор не занимался обучением дельфинов. Заполучив как-то однажды воспитателя служебных собак и вытянув из него все, что он мог сообщить по интересующему нас вопросу, мы убедились, что между ним и человеком, нужным нам, такая же разница, как между собакой и дельфином.

Пришлось самим кропотливо начинать с самого начала. Пытались учить животных, учились сами. С первых же шагов убедились в непригодности метода «кнута и пряника». Наказанный дельфин отворачивался, уходил в сторону и отказывался работать. Тогда мы перешли к «мягким» методам.

Основоположником гуманных методов дрессировки является создатель первого зооцирка немецкий дрессировщик-предприниматель К. Гагенбек. Еще в конце прошлого века, когда в обучении зверей господствовали методы избиений, он попробовал учить их, действуя лаской и поощрением. Путь к сердцу животного лежит через его желудок, утверждал он. Многие именитые дрессировщики отнеслись к этому способу с недоверием. Он заставлял в каждом отдельном случае искать индивидуальный подход к животному, в зависимости от его особенностей. Такой подход требовал от дрессировщика душевной тонкости и чуткости, а это стоило много сил. Стегнуть кнутом, ткнуть острием металлического стержня, сунуть под нос зверю горящий факел, запугать его, сломить и этим добиться послушания было гораздо проще. Но те, кто действовал с помощью гуманных методов Гагенбека, достигали небывалых успехов, и понемногу дрессировщики начали отказываться от палки. С использованием этого способа обучения номера отрабатывались быстрее, меньший процент животных приходилось отбраковывать, гораздо реже стали отмечаться случаи нападения зверя на человека.

Постоянным сторонником и пропагандистом этого метода был наш известный дрессировщик В. Л. Дуров. Позже эта методика была поддержана работами И. М. Сеченова и И. П. Павлова, создавшими учение о поведении и рефлексах животных и доказав­шими возможность психологического подхода к исследованиям поведения животных, к их дрессировке, оценке их характера.

Это учение мы и взяли за основу в наших дальнейших работах по обучению дельфинов. Присматривались к каждому животному, старались выявить его особенности и склонности. Если чувствовалось, что кто-либо из животных не расположен в данный момент к занятиям, мы оставляли его в покое и переходили к другому. За правильно понятое задание награждали, а если животное не понимало, чего от него хотят, продолжали терпеливо добиваться своего, действуя только поощрением.

И вот понемногу кое-что в тайнах дрессировки стало проясняться. Некоторые уроки дельфины понимали с «полуслова». Толкать мяч и бить по нему, как уже упоминалось, их совсем не пришлось учить. Труднее было заставить животных понять, что его надо забрасывать в кольцо. Для этого мы несколько раз на глазах у них забрасывали мяч в сетку кольца и тут же награждали всех дельфинов рыбкой. Вскоре у животных выработалась связь между мячом, падающим в кольцо, и следующей за этим наградой, и они начали сами пытаться забросить его туда. Не знаю, сколько времени понадобилось бы на обучение этой игре любых других животных, но дельфины справились с такой задачей, как мне кажется, в рекордно короткий срок. Самое важное - это дать им понять, что от них требуется.

Несколько сложнее обстояло дело с педалью (палка, один конец которой, расположенный невысоко над поверхностью воды, обвязан поролоном, а другой укреплен на шарнире). Казалось бы, относительно простое действие, но, стараясь научить ему дельфинов, мы столкнулись с некоторыми трудностями. Животные плавали вокруг этого устройства и не понимали, чего от них хотят. Мы сидели на бортике, смотрели на них сверху и не могли сообразить, как дать им понять, что на эту палку нужно нажать сверху. Кто-то даже попытался продемонстрировать, что нужно сделать, забравшись в воду и несколько раз толкнув наше сооружение носом. Но такой пример не оказался заразительным. Работу на сей раз закончили.

Через несколько часов, случайно проходя мимо, я заметил, что Марфа - она тоже входила в обучаемую группу - видно, от нечего делать, занялась обследованием нашей педали. Осмотрев педаль со всех сторон, она принялась толкать ее рострумом. Я га­лопом помчался за рыбой. Когда я вернулся, дельфиниха продолжала терзать поролон на палке. Когда она придавила ее сверху, я тотчас же кинул ей рыбку.

Через час Марфа исправно давила на педаль, и я уже едва успевал бросать вознаграждение. На следующем занятии со всей группой дела шли успешнее: глядя на действия Марфы, и другие дельфины вскоре освоили это упражнение.

Главное в обучении состоит в том, чтобы, заметив случайно выполненное действие, сразу же стараться закрепить его поощрением. Надо сказать, что некоторых дельфинов, которых содержали отдельно, так и не удалось научить нажимать на педаль. Не помог и перевод их в общую группу, где все уже умели это делать. Тут уж, очевидно, сказывалась разница в сообразительности.

Хочу оговориться, что все работы по дрессировке мы проводили с афалинами. Белобочки и азовки оказались такими «неподдающимися», что после нескольких проб мы отказались от мысли научить их чему-либо. Здесь требовались либо сверхестественное терпение, либо гениальный дрессировщик. Ни того, ни другого у нас, к сожалению, не было. Возможно, что, привыкнув к довольно легким успехам с афалинами, мы слишком рано отступились от других видов. Азовки, как показывали наблюдения, хорошо копировали некоторые повадки афалин, и очень может быть, что при должном усердии обучающего они оказались бы способными к более сложным действиям.

Большого труда стоило нам научить афалин приносить брошенные в воду предметы. Дельфины плыли за ними и начинали с ними играть, стараясь даже, вопреки нашему желанию, не отдавать их обратно. А причиной этому, очевидно, было то обстоятельство, что раньше у них в бассейне постоянно болтались разные игрушки, и всякий новый предмет они воспринимали как очередную игрушку. Попробуйте забрать у малыша новую куклу или машину! Малыша хоть можно соблазнить чем-то другим. А что предложить дельфину, кроме уже, наверно, изрядно надоевшей ему ставриды?

После месяца занятий возвращать предметы (и то далеко не всегда) научился только Перун, вообще относившийся равнодушно ко всяким побрякушкам. Как-то раз вечером я решил вне программы научить его приносить теннисный мячик. Сев на край бассейна, я показал мяч Перуну и бросил его метра на четыре в сторону. Самец подплыл к мячу и, толкнув его несколько раз носом, возвратился за наградой. Я жестами показал, что мяч надо подогнать ко мне. Постояв еще немного в позе попрошайничества, Перун снова подплыл к мячику и, толкая его рострумом, подогнал мяч немного поближе ко мне. Затем снова подошел к бортику - и все началось сначала. После четвертого захода мяч все же оказался у моих ног. Самец получил награду.

Дело пошло веселее. Несколько раз, почти сразу же после того, как я забрасывал мяч, он вновь оказывался рядом со мной. Каждый раз я увеличивал дистанцию броска. Наконец Перуну, очевидно, надоело это развлечение, к тому же он был сыт, и мячик, а заодно с ним и я, перестали его интересовать. В следующие дни он иногда с удовольствием занимался этой игрой, особенно, если был голоден.

Дельфины любят носить всякие предметы (Фото Э. Губского)

Когда мы попытались научить Перуна носить «поноску» - приносить нам какой-нибудь предмет в зубах, то неожиданно столкнулись с явным нежеланием дельфина брать в рот что бы то ни было. Его упрямства нам так и не удалось преодолеть. По собственной инициативе Перун таскал предметы в зубах, но все наши попытки всунуть ему что-либо в пасть кончились безрезультатно.

Сравнительно легко удалось обучить дельфинов приходить по сигналу. В воду возле места кормления опускался сигнализатор, и животные очень быстро начали связывать появление пищи с его сигналами. После этого два человека с сигнализаторами располагались на противоположных сторонах вольера и поочередно подзывали дельфинов к себе, каждый раз поощряя их приход. Вскоре животные, получив рыбу в одном месте, сразу же направлялись в противоположную сторону, не дожидаясь сигнала оттуда. Меняя место очередной подачи сигнала, мы добились четкого прихода животных по сигналу.

Для вывоза дельфинов в открытое море - это входило в наши исследования - были изготовлены специальные клети разных размеров (об одной из них я уже упоминал). Надо было обучить животных самостоятельно заходить в них. В клети, размеры которых позволяли дельфину развернуться, они шли более или менее охотно, но в тесные клети заходить категорически отказывались. И это понятно: как уже упоминалось, дельфины должны иметь место для небольшого поступательного движения вперед, иначе их рули-плавники теряют свою эффективность и не могут поддерживать тело в определенном положении. Неподвижность они могут сохранять только в положении зависа, но долго оставаться в этой позе им трудно. Поэтому узкая клеть никак не могла прийтись им по вкусу. Пришлось делать клети несколько больших размеров.

Иногда дельфины отказывались выполнять требуемое из-за разных мелочей, на которые мы сами поначалу не обращали внимания. Так, однажды долго пришлось заставлять Игрунью проплыть под водой в четырехугольное отверстие размерами 1,2X1,2 метра. Она могла бы пройти в него совершенно свободно, но почему-то отказывалась сделать это. А виной всему оказались торчащие по всему периметру головки болтов. После того как их сделали впотай, дельфиниха сразу же проплыла в отверстие.

Иногда дельфины, как прилежные ученики, сами усваивают некоторые детали проводящихся с ними экспериментов, что существенно помогает в работе. Так, одна из афалин, молодая самка по кличке Нимфа, участвовала в опыте, где требовалось научиться быстро реагировать на две разные по форме пластины - мишени, опускаемые в воду. Пластина в виде треугольника условно считалась положительной - подход животного к ней поощряется рыбкой. Квадратная пластина считалась отрицательной, и подход к ней не поощрялся. Причем после того как дельфиниха несколько раз подойдет к пластинам, их меняли местами.

В начале опыта приходилось каждый раз выжидать, пока дельфиниха не отойдет на определенное расстояние от того места, где находились экспериментаторы. Но уже на второй день мы заметили, что Нимфа, сделав ошибку и не получив вознаграждения, тотчас же возвращается на стартовое место, где ждет очередного предъявления пластин. «Ответив» же правильно, дельфиниха не спешила к старту, неторопливо глотала рыбешку и так же неторопливо шла на исходную позицию. Заметив, что пластины опускаются в воду только тогда, когда она находится в стартовом положении, Нимфа по собственной инициативе взялась помогать проводящим эксперименты, сразу же занимая эту позицию. И зачастую она, таким образом, навязывала свой темп в проведении эксперимента.

Вообще обучение дельфинов очень осложняется тем, что дрессировщик и животное находятся в разных средах - в воздухе и в воде. Подавать команду следует только тогда, когда обучающий совершенно уверен, что животное сможет воспринять сигнал. В особенности это касается метода управления дельфинами с помощью жестов.

В общем, обучение дельфинов оказалось довольно непростым делом, требующим от дрессировщика большого внимания и наблюдательности. Нужно было хорошо разбираться в поведении животных, найти к каждому индивидуальный подход или подбирать подходящую методику дрессировки.

И учителей, и учеников впереди, конечно, ждут свои большие трудности - ведь пока мы проходили с животными только азы, а в будущем им (и нам вместе с ними) наверняка еще придется получать «высшее подводное образование».