Первое знакомство

В начале лета 1953 года мне довелось побывать на небольшом островке, расположенном в северо-западной части Черного моря. Население его составлял лишь персонал маяка, башня которого поднималась почти в центре острова, в самой высокой его части.

Нашей геодезической партии, состоявшей из четырех человек, предстояло проработать здесь лишь несколько дней. Поэтому, чтобы не стеснять радушно встретивших нас хозяев, мы с благодарностью отклонили их приглашение разместиться в домике и расположились в палатке, недалеко от берега.

Внешне остров выглядел довольно безрадостным. На голых скалах, обдуваемых всеми ветрами, кроме редкой травы, успевшей уже выгореть на солнце, ничего не росло. И только неподалеку от строений маяка, возле памятника морякам, защищавшим остров в 1941 году, возвышались любовно ухоженные молодые деревья.

В первый же день мы убедились, что остров густо заселен весьма шустрыми членистоногими - сколопендрами и не менее противными пресмыкающимися - гадюками, обилие которых безусловно оправдывало название острова: «Змеиный». В палатке змеи, правда, не появлялись, но многоногие представители островной фауны разгуливали в ней довольно уверенно. Приходилось постоянно держать на видном месте пинцет, чтобы с его помощью выуживать из самых неожиданных мест очередную незваную гостью. Правда, надо отдать должное: за все время пребывания на острове никто из нас от укусов не пострадал, чего мы весьма опасались, так как никаких противоядий у нас с собой не было.

Дни стояли очень жаркие, и по единодушно принятому решению мы работали в утренние и вечерние часы. К одиннадцати часам дня скалы и камни накалялись так, что прикоснуться к ним становилось невозможно. В это время мы, наскоро перекусив, отправлялись к морю. Для купания была облюбована обнаруженная недалеко от нашего лагеря огромная плоская гранитная глыба, входившая в море под небольшим углом и единогласно названная «Золотой пляж». С трудом спустившись с крутого откоса, мы оставляли вещи повыше, а сами располагались у кромки воды, где скалу изредка обдавало волнами и она была не так горяча. Взятые с собой книги были уже прочитаны, темы разговоров - поскольку знали мы друг друге давно - исчерпаны, и все внимание уделялось морю, чайкам и уже упоминавшимся представителям фауны, которым тоже, очевидно, нравилось это место.

У берегов острова всегда было много мелкой рыбешки. И тот из нас, кому по графику выпадало в этот день быть поваром, по общему решению должен был заниматься рыбной ловлей, чтобы скрасить наше однообразное консервное меню.

На третий день нашего пребывания на острове, когда пришла моя очередь дежурить на кухне, клев был неважный. Почти безрезультатно просидев около часа на раскаленном валуне, я почувствовал настоятельную потребность искупаться. У нас имелось некое подобие маски для подводного плавания, изготовленной из грелки. В то время снаряжение для столь популярного теперь подводного плавания промышленность еще не выпускала, и наш образец был создан нами собственноручно, с максимальным напряжением всех наших технических способностей и фантазии. Мы остались доволь­ны нашим изобретением и плавали только в маске, пользуясь ею по очереди.

Натянув на лицо это довольно неуклюжее сооружение с торчащим на затылке резиновым горлышком, я осторожно сполз в воду и, время от времени удаляя из маски просачивающуюся в нее воду, поплыл от берега. Вода была изумительно прозрачной. Темные, обросшие водорослями уступы береговых скал круто спускались в таинственную синеву, пронизанную почти вертикальными, колеблющимися солнечными лучами.

К моему удивлению, стаек мелкой ставриды и смарид (морских окуней), всегда плававших возле берега, на сей раз не было, и только небольшой каменный краб неспешно, боком забирался в расщелину. Периодически приходилось отрываться от созерцания морского царства и поднимать голову для вдоха - трубки для этой цели нам еще не были известны. Подняв очередной раз голову, я услышал крик с берега, до которого было уже метров семьдесят. Оглянувшись, я увидел, что мои товарищи энергично жестикулируют и что это явно относится ко мне. Один из них показывал рукой в сторону моря, очевидно, стараясь обратить мое внимание на что-то, находящееся за моей спиной, а двое других размахивали руками, призывая на берег. В некоторой растерянности я обернулся и тут же почувствовал, что сердце учащенно забилось и начало проваливаться куда-то вниз. Метрах в десяти от меня под водой виднелись огромные, медленно движущиеся серые тени. Первая мысль была об акулах. Но, как мне было известно, кроме катрана, небольшой по размерам акулы, в Черном море других не водится, а те два существа, которые находились передо мной, достигали в длину, наверное, около четырех метров. Они держались на приличном расстоянии от меня, не делая попыток напасть. Сердце начало возвращаться на свое место, и во мне проснулось естественное любопытство. Тем не менее, осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания резкими движениями, я направился к берегу.

Серые тени явно заметили мою особу и плыли по окружности, центром которой было мое костлявое и, безусловно, малосъедобное тело. К сожалению, наши гастрономические критерии, очевидно, не совпадали, так как радиус ее постепенно уменьшался. Присмотревшись к ним более пристально, я узнал дельфинов. Ранее, плавая по Черному морю, я часто видел их с борта кораблей, но так близко, да еще в их родной стихии, сталкиваться с ними мне не приходилось. Мысленно перебрав весь свой скромный запас знаний о морских обитателях и не обнаружив в них никаких упоминаний о дельфинах-людоедах, я успокоился. Страх окончательно уступил место любопытству.

Стая дельфинов в море (фото Л. Львова)

Да, это, несомненно, были дельфины. Об этом свидетельствовало горизонтальное положение их хвостового плавника. Ближайший ко мне был крупнее, за ним, в некотором отдалении, держался второй, поменьше, более стройный и грациозный.

Пытаться удрать от них было бессмысленно, да и, наверно, опасно. На собственном горьком опыте с собаками я знал, что большинство животных всегда преследует убегающих, и я, не желая провоцировать возможное нападение, замер на месте. Из рассказов рыбаков я помнил, что дельфины обладают кротким нравом, любят играть и никогда не нападают на человека. Ходили легенды, что где-то, когда-то они кого-то даже спасли. Но кто знает, что на уме у этих двух? Быть может, именно этой паре взбредет в голову круто изменить представление человека об их типичном поведении! Пока, правда, особой агрессивности с их сто­роны не замечалось, но расстояние между нами сократилось до четырех-пяти метров и скорость их движения значительно уменьшилась. Изредка дельфины одновременно всплывали, касаясь спиной поверхности моря, а затем снова ныряли на глубину двух-трех метров, держась ко мне левым боком.

Вскоре, очевидно, дельфинам надоело плавать вокруг меня, больший из них круто остановился и замер, повернувшись мордой ко мне, как-то смешно выгнув вверх заднюю половину туловища. Второй отплыл в сторону, затем вернулся и остановился возле первого. Раздался громкий скрип, напоминающий звук открываемой калитки с несмазанными петлями, затем высота звука начала плавно повышаться, и вскоре он стал похож на писк комара над ухом. Потом послышались свисты разной длительности и интенсивности.

Эти звуки явно издавали животные, они как будто бы обменивались мнениями обо мне. Стремясь дать понять, что не собираюсь угрожать им, я медленно вытянул по направлению к ним руки ладонями вверх. Больший тотчас боднул головой и медленно открыл пасть. В этот момент проклятая маска внезапно наполнилась водой, и я был вынужден потратить несколько секунд для ее осушения, остро ощущая, сколь беззащитна нижняя часть моего туловища. Закончив эту процедуру, я быстро посмотрел в ту сторону, где находились животные, но их там не было. Резко повернувшись, я увидел совсем рядом огромное тело дельфина. Пока я возился с маской, он зашел сзади, но испуганный моим резким движением, быстро развернулся и отплыл к напарнику, по-прежнему державшемуся поодаль. Не оборачиваясь в мою сторону, оба дельфина, как бы потеряв ко мне интерес, медленно удалились и исчезли в голубом просторе. Убедившись в том, что остался один, я направился к берегу, часто оглядываясь, чтобы не терять из вида подступы к своим тылам.

На нашей скале, зайдя по пояс в воду, меня поджидали встревоженные товарищи. Выбравшись с их помощью на берег, я почувствовал, что сильно замерз. Все мое тело сотрясал озноб, зубы выбивали пулеметные очереди. Вид у меня был, очевидно, довольно жалкий, так как все трое начали усиленно растирать меня полотенцами, одновременно засыпая вопросами и требуя рассказа о происшедшем. Я сам был настолько взволнован всем случившимся, что сначала не мог сказать ничего связного. И только немного согревшись, я принялся объяснять, что совершенно не испугался, так как никаких попыток напасть дельфины не делали. Не пытались укусить или ударить. Скорее было похоже на то, что хотели поиграть, но, убедившись в моей полной неспособности составить им компанию, удалились, потеряв интерес к новому знакомству.

Мой рассказ был воспринят со сдержанным скептицизмом. Кто-то из товарищей даже заметил вскользь, что теперь я, наверно, буду держаться подальше от моря. Это было уже почти обвинение в трусости и требовало с моей стороны решительного отпора. Я предложил сейчас же всем вместе плыть к дельфинам, плавники которых еще изредка показывались на поверхности моря, но уже далеко от берега. От моего предложения все единогласно отказались, обосновывая это тем, что не могут позволить мне плыть в таком состоянии. Тогда я пообещал, что, согревшись, снова поплыву к дельфинам и докажу, что они совершенно безобидны. Мое заявление было воспринято с недоверием. Надо признаться, я тут же пожалел о сказанном, но к моему счастью, дельфины понемногу удалялись от острова, и к той минуте, когда я, лежа на горячей скале, перестал дрожать и согрелся, окончательно скрылись в синих просторах. «Если еще раз представится такая возможность - верхом на них покатаюсь!» - небрежно бросил я, демонстративно отворачиваясь от моря. Если б я знал, что вскоре мне придется выполнять неосторожно данное обещание, я, безусловно, воздержался бы от подобного хвастовства.

Солнце склонялось к западу. На наш пляж надвигалась тень нависающего обрывистого берега, купаться как-то всем расхотелось, и мы отправились домой. Честно признаться, в этот день я еще долго не мог прийти в себя. Сказалось это вечером: приготовленная мной на ужин каша оказалась пересоленной. Надо отдать должное моим товарищам: приличествующих подобной ситуации крепких выражений по адресу повара не последовало.

Ночью я долго не мог уснуть. Перед глазами стояли грациозные серые тела дельфинов, я снова и снова мысленно возвращался к случившемуся. Что же было на уме у этих красивых животных? Кто же они, враги или друзья человека? Ни малейших проявлений агрессивности с их стороны я не заметил, а ведь они, пользуясь своим безусловным преимуществом в маневренности и скорости, могли бы сделать со мной все, что им вздумается. Могли бы и разорвать на кусочки - судя по размерам их пасти, они вполне справились бы с этой задачей.

И, тем не менее, наша встреча протекала совершенно мирно. Вспоминая действия животных, я все больше и больше убеждался в отсутствии у них враждебных намерений и, в конце концов, поймал себя на желании повторить сегодняшний эксперимент. Конечно, если еще представится такая возможность.

Я уснул с мыслью о будущей встрече.