Предисловие

Предпосылая этой переводной книге о китах вступительный текст, хочется начать его не с информации об ее авторах, не с содержания самой книги, не с разбора ее достоинств и недостатков и даже х КитКнот по поводу судьбы самых крупных животных нашей планеты - усатых китов и кашалота, а с того чуть ли не всеобщего внимания, которым недавно завладели дельфины - меньшие "братья" этих морских великанов.

Их громкая, интригующая и несколько загадочная популярность, прокатившаяся мощной волной почти по всему миру, в 60-х годах достигла и пределов нашей страны, вызвав у советских читателей едва ли не большую сенсацию. Статьи в журналах, заметки в газетах, вмиг расхватываемые зарубежные и отечественные научно-популярные книги, наконец, устные сообщения - весь этот нараставший, как снежный ком, поток информации (подчас несколько сгущавшей краски, а то и отдававшей слегка антропоморфизмом) сделал этих теплокровных обитателей морских просторов предметом обостренного жгучего интереса.

Вспоминаю светлый ленинградский вечер пятилетней давности... Уже за квартал до Центрального лектория, в котором мне предстояло прочитать лекцию о дельфинах, чувствовалось необычайное оживление: потоки людей текли к одному и тому же зданию. В этой толпе выделялись отдельные фигуры, мечущиеся из стороны в сторону. Некоторые из них, когда я равнялся с ними, обращались и ко мне с робкой надеждой на "лишний билет", точь-в-точь как это бывает у театров и концертных залов... Что-то не припомню другого случая, когда бы публика так рвалась не на спектакль, не на концерт или на стадион, а... в лекторий!

Такой необыкновенный интерес к дельфинам, к живому слову о них носил почти эпидемический характер. Сенсационные, удивительные до неправдоподобия сообщения о случаях спасения дельфинами тонущих людей, о дружбе дельфинов с людьми, об их неожиданной для диких животных деликатности, вообще о сложных формах их поведения, о необычайной податливости к дрессировке, о множестве извилин в коре головного мозга и его величине и другие любопытные факты, почерпнутые из прочитанного или из публичных лекций, рассказов, будоражили любознательных, стремившихся проверить, убедиться, так ли все это в действительности.

В чем же секрет такой неожиданной популярности? Очевидно, в том, что люди до недавнего времени просто не представляли себе, на что способны дельфины.

Большинство людей вообще знало их только понаслышке или по немногим книгам. Тем же, кому удавалось их увидеть своими глазами, кому, например, во время морской прогулки у берегов Крыма или Кавказа эти игривые существа доставляли неожиданное развлечение своими грациозными воздушными пируэтами, тоже приходилось довольствоваться немногим. Как "мимолетное виденье", внезапно взлетят в воздух стройные, блестящие, словно покрытые лаком тела, опишут в воздухе красивую дугу и через мгновение вновь, рассекая волну заостренным рострумом-носом, скроются в воде. Тут и разглядеть-то их как следует не успеешь, тем более на таком почтительном расстоянии!

Так что контакты человека с дельфинами были далеко не тесными, если не учитывать не так уж многочисленных охотников на них (дельфиний промысел не был широко распространен, да и ограничивался большей частью теплыми морями).

Были совсем еще недавно такие охотники и на Черном море. Кое-где они есть еще и сейчас. Они занимались ловлей дельфинов, чаще всего обметывая стада огромными сетями - "аломанами". Эти люди знали о дельфинах несколько больше, чем все остальные, но интересовались они главным образом лишь тем, где, когда и как добыть этих животных, по возможности в большем количестве. Поэтому ничего существенного в познание мира дельфинов их ловцы практически не внесли.

Это не значит, однако, что изучением дельфинов не занимались вовсе. Исследования велись и у нас на Черном и Азовском морях, но они имели преимущественно одностороннюю промысловую направленность, хотя наряду с этим уделялось внимание и вопросам систематики, образа жизни, анатомии животных.

Однако дальше этого знакомство человека с дельфинами обычно не шло. Мысль о том, что между человеком и дельфинами могут когда-нибудь возникнуть иные отношения, кроме индифферентных или тех, какие складываются между ловцом и его жертвой, до недавнего времени, кажется, никому и в голову не приходила. Действительно, трудно было предположить, чтобы эти существа, во всем безгранично далекие от человека (и по внешнему - рыбьему - облику, и по среде обитания, и, как казалось, по отсутствию каких бы то ни было средств для выражения своих эмоций, ощущений - с застывшим, как маска, "добродушным" выражением на клювастой морде), могут оказаться в принципиально иных контактах с человеком, сблизиться с ним.

И вот эта преграда, представлявшаяся такой непреодолимой, буквально на наших глазах рухнула! По окончании войны, как-то вдруг, словно по какой-то цепной реакции, чуть ли не одновременно в разных местах планеты, сперва за пределами нашей страны, а позднее и у нас, неожиданно разгорелся обостренный интерес к этим животным. На первый взгляд кажется странным, что эта громкая и быстро распространившаяся повсюду известность дельфинов вспыхнула столь внезапно и притом вскоре по окончании второй мировой войны, войны тяжелой, разрушительной и жестокой. Еще не были ликвидированы ее самые вопиющие последствия, как уже начали мелькать в печати первые сообщения о выступлениях дельфинов-артистов в американских океанариумах, хотя, безусловно, людям пока с избытком хватало и других забот, кроме приручения дельфинов!

В действительности же здесь не было ничего неожиданного. Как это ни парадоксально, вспышка интереса к дельфинам в значительной мере была непосредственно связана с событиями, происходившими во время войны.

Американская служба слежения за вражескими подводными лодками не раз оказывалась в весьма конфузном положении, поднимая ложную тревогу. Выясняя причины этих ошибок, гидроакустики едва ли не впервые обнаружили, что дельфины - а как потом оказалось, и другие китообразные - вовсе не безгласны. Именно те звуковые сигналы, которые издают дельфины, береговая охрана и принимала за шум, производимый двигателями подводных лодок. Они-то и служили источником ошибок.

Чтобы предотвратить подобные ошибки, понадобилось срочно заняться изучением дельфинов, и в первую очередь их акустическими способностями. Но для этого нужно было позаботиться о создании соответствующей техники и подходящих условий. Едва ли не эти обстоятельства послужили важнейшим стимулом к постройке специальных бассейнов для содержания изучаемых животных и конструирования специальной акустической аппаратуры, поскольку человеческое ухо довольно-таки глухо к дельфиньим голосам. Перед исследователями открывалась прекрасная перспектива разностороннего познания дельфинов.

Вообще-то, строго говоря, люди знали, что хотя бы некоторые из китообразных способны издавать какие-то звуки. Но в воздухе дельфиньи голоса звучат очень редко, во всяком случае те, которые человеческое ухо улавливает просто на слух, без помощи приборов. Но ведь неспроста появилось в народе выражение: реветь белугой! Однажды и мне пришлось услышать такой рев, наблюдая дельфинов-белуг (или белух, как теперь принято говорить) в Обской губе. Это был действительно самый настоящий рев, отдаленно напоминавший короткое, чревное мычание быка. Пораженный этим внезапным звуком, я не мог не оценить удивительную метафоричность русского языка и наблюдательность русского народа, среди которого и родилось это меткое выражение.

Пожалуй, этим ревом и ограничивалось знакомство человека с голосами дельфинов.

Когда же исследователи приступили к работе, они были буквально ошеломлены тем многообразием звуков, которые издавали их подопытные. Дотоле "немые" дельфины в действительности оказались чрезвычайно шумной компанией, которая "тараторила" почти без умолку! Но что это были за разговоры! Заслушаться ими обыкновенному человеку было бы трудно. Элементы весьма своеобразной "лексики" дельфинов слагаются из разнообразных свистов, писков, стонов разной тональности и длительности; из еще менее благозвучных скрипов, визгов, треска и каких-то звуков, похожих на хлопки, щелканье зубами и неприятное скрипение ржавых дверных петель; частенько в них слышится и нечто вроде лая, мяуканья, мычанья и т. п. Значительная часть этих звуков лежит далеко за пределами наших собственных артикуляционных возможностей.

Наверно, все эти далеко не музыкальные - на слух человека - звуки вызовут у нас не удовольствие, а скорее легкую гримасу. Но проявлять какое-либо высокомерие по отношению к дельфинам из-за их акустических возможностей у нас нет никаких оснований.

Во-первых, многое из того, на что способны дельфины, мы сами не в состоянии ни воспроизвести, ни услышать.

Во-вторых, с дельфинов, как и с других китообразных, и спрашивать нечего: голосовых связок в гортани у них практически нет.

В-третьих, практически всем, что удается дельфинам достигнуть в вокальном отношении, они целиком обязаны только им свойственному специфическому органу.

Речь идет о сложном комплексе верхнего участка дыхательных путей, расположенном в мягких тканях так называемой лобной подушки, размещающейся над челюстными костями. Он представляет собой совокупность эластичных воздухоносных полостей (или мешков) довольно сложного строения, сообщающихся с магистральным носовым проходом, произвольно замыкающимся снаружи эластичным клапаном. Это очень важный орган. Он не только участвует в дыхательных актах, но именно в нем и рождаются все звуки, которые в состоянии произнести дельфин. Механизм их образования еще до конца не выяснен. В самом общем виде генерацию звуков можно представить себе, вероятно, как результат "выжимания" воздушной струи через произвольно регулируемое отверстие из той или иной полости или из ноздри под большим или меньшим давлением. Богатая иннервация области лобной подушки и заключенной в ней системы воздухоносных полостей может служить некоторым подтверждением высказываемой гипотезе.

По-видимому, именно сложность строения надчелюстной воздухоносной системы, ее лабильность, способность к произвольной регуляции давления в разных ее участках, автономность функционирования отдельных полостей и регулирования величины их отверстий и многое другое, сокрытое от нашего глаза и еще недоступное нашему пониманию, позволяют дельфинам производить чрезвычайно разнообразные и целенаправленные звуки очень широкого диапазона. В своих акустических способностях они далеко превзошли человека: дельфин может издавать по крайней мере два звука одновременно.

Эта способность, как и все другие формы проявления жизнедеятельности, составляющие специфику дельфинов,- итог их очень длительного эволюционного пути. На всем его огромном протяжении, исчисляемом десятками миллионов лет, как и в аналогичном процессе исторического развития всех других живых существ, строение органов формировалось в строгом соответствии с их функцией.

Регистрация звуков, издаваемых при разных обстоятельствах дельфинами, живущими на свободе, а также множество сложных экспериментов, поставленных во всеоружии современной техники в специальных бассейнах или в отгороженных участках бухт, дали уже очень многое для смысловой расшифровки отдельных слагаемых их широкой звуковой гаммы.

Вот некоторые конкретные значения звуков. С помощью свистов дельфины общаются друг с другом, выражают некоторые свои эмоции; звук, напоминающий хлопок, чаще всего означает угрозу, а испуг выражается еще более громким звуком, напоминающим удар.

Расшифровка смыслового значения дельфиньего "языка" еще только начинается. Изучение языка дельфинов позволит расширить и углубить наши контакты с ними, а в дальнейшем, вероятно, позволит использовать их как незаменимых помощников человека в различных видах его деятельности (включая и исследовательскую) в морских условиях.

Но звуки-сигналы, издаваемые дельфинами, служат им не только для общения друг с другом. Их органы, одновременно и генерирующие, и воспринимающие звук, можно рассматривать не только как хороших помощников, но даже как надежных заменителей зрения. Ведь в воде, да еще на глубине десятков или сотен метров, где стоит вечный сумрак, глаз не может видеть достаточно хорошо и далеко. И именно звуковой "локатор" позволяет дельфинам и остальным китообразным "ощупывать" удаленные и невидимые глазом предметы, и своих сородичей, и кормовые объекты, и какие-либо препятствия; судить о глубине места, в котором они находятся, или о близости берега.

Перед исследователями - обширное, захватывающе интересное поле деятельности.

В приручении дельфинов уже достигнуты немалые успехи. Тесно общаясь с дельфинами, ставя различные эксперименты над ними, научный персонал океанариумов шаг за шагом открывает у них новые потенциальные возможности.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы убедиться, насколько это благодарный, интеллигентный, если можно так сказать, и перспективный объект для проведения всевозможных опытов и экспериментов научного и прикладного характера. Подкупает в них и незлобивость, и привязанность к человеку, и реактивность.

Не все виды этого многоликого семейства одинаково хорошо переносят неволю. Так, не выживают в искусственных бассейнах и демонстрационных океанариумах обыкновенный дельфин и морская свинья (на Азовском море ее называют пыхтуном). С другой стороны, как ни странно, условия жизни в неволе великолепно выносят самые хищные и крупные представители дельфиньего племени - косатки. Они наводят ужас не только на тюленей и более крупных ластоногих, не только не брезгают своими мелкими соплеменниками - дельфинами, но нападают даже и на китов, особенно на гладких и серых, хотя в основном питаются, видимо, все-таки рыбой.

Известие о том, что этот страшный морской хищник тоже оказался пригодным для установления непосредственных контактов с человеком, вызвало сенсацию. Действительно, трудно было поверить, чтобы какой-нибудь смельчак рискнул заняться воспитанием или, правильнее сказать, перевоспитанием столь грозного, кровожадного зверя, заполученного к тому же не в младенческом возрасте, а уже с вполне сложившимися характером и привычками. Однако такой отважный тренер нашелся, и ему удалось подружиться с этим чудовищем, о чем читатель сможет узнать из текста самой книги.

Податливость дельфинов к приручению и способность к выполнению потрясающих цирковых номеров в воздухе, а также других, более сложных заданий приводят в изумление и тех, кто тренирует этих животных, и тех, кто потом приходит посмотреть на представления с их участием.

Самым податливым к обучению, удобным для содержания в неволе, выносливым и вообще приятным "компаньоном" человека по работе оказался бутылконосый дельфин - афалина, которому и отдают предпочтение экспериментаторы и тренеры. Особей именно этого вида в основном и вербуют в артисты океанариумов, а также берут в ученики особые тренеры специальных исследовательских учреждений, где дельфины проходят гораздо более основательную выучку.

Можно только пожалеть о том, что в нашей стране даже на берегах Черного моря до сих пор еще нет ни одного подобного "театра на воде", где специально натренированные дельфины демонстрировали бы подобные чудеса. А между тем даже в приморском районе Ленинграда не так уж сложно было бы создать такой театр, в нем никогда не было бы безлюдно.

Однако польза, которую человек может извлечь из контактов с дельфинами, совсем не ограничивается только этими публичными "показательными" выступлениями, которыми они так покоряют зрителей. Способность дельфинов к обучению столь велика, что их можно натренировать для выполнения самых сложных и строго целенаправленных действий даже за пределами тренировочного бассейна.

Они проходят суровый "курс обучения" в специальных "школах закрытого типа", где приобретают определенные навыки, становясь квалифицированными подручными человека в многообразных видах его подводной деятельности как исследовательского, так и практического характера.

Но и этим не ограничиваются "рабочие" контакты человека с дельфинами. Одни исследователи изучают гидродинамические свойства тела китообразных, их интересует, в какой мере обтекаемая форма этих животных способна послужить моделью своего рода при конструировании новых подводных аппаратов. Других исследователей привлекают гидрофобные свойства кожи китообразных и возможность использования подобных качеств при создании новых покрытий подводной части кораблей. В этой связи изучаются гистологическое строение кожи и ее особенности, обеспечивающие высокую скорость движения в воде.

Таким образом, изучение китообразных - это, наверно, особый раздел бионики, тщательнейшим образом изучающей тонкое строение и функциональные особенности отдельных органов и целых систем органов животных с целью создания аналогичных устройств в различных областях техники...

К сожалению, о том, как обстоит дело с китами других видов, пишется крайне мало. А между тем все, что касается этих самых огромных животных нашей планеты, и в первую очередь сама их судьба, не может не интересовать человека.

В них все достойно внимания: и гигантские размеры этих "рекордсменов" животного мира, и их исключительная приспособленность к жизни в океане, и способы выкармливания детенышей, и безошибочная ориентация в беспредельных океанских просторах, и их миграции, и многое, многое другое в самой их жизни, в строении тела, в функциях его органов. Но жизнь их в природе изучена, к сожалению, еще недостаточно.

Показывать себя во весь рост, как это делают дельфины, крупные киты обычно не любят - случай очень редко дарит морякам такую возможность. И кто при этом даже из бывалых моряков не замрет от неожиданности, потрясенный и зачарованный величественной картиной, когда взметнется из бездны во весь свой огромный рост и на миг повиснет над волнами горбатый кит, чтобы тут же плюхнуться обратно в морскую пучину?!

Недостаток знаний о китах нет-нет да и проявится самым курьезным образом. Трудно читать спокойно такой, например, "шедевр" журналистики, в котором описывается проект стационарного, так сказать, "стойлового", содержания самок огромного синего кита для заготовки их молока впрок!.. Отнесемся к этому как к шутке. Но, право же, с китами сейчас не до шуток.

В книге, которую вы держите в руках, изложено в популярной форме, но на строго научной основе все, что известно сегодня об изумительных творениях природы - рыбовидных зверях - китах, больших и мелких, об истории их познания, о легендах и мифах, предшествовавших их изучению, о том, как устроен и функционирует их организм, об их видовом разнообразии и систематике, о заселенности китами Мирового океана и самых крупных рек, об особенностях их образа жизни, об их необыкновенных способностях.

Много места отведено в книге и китобойному промыслу, его истории, его флоту, технике лова и разделке добытых зверей, описанию продуктов китобойного промысла и, наконец, будущему этих животных, будущему, которое целиком в руках человека и на его совести.

Эта книга - результат труда коллектива авторов. Читателю, вероятно, захочется узнать, как она возникла и кто именно принимал участие в ее составлении.

Это почти дословный перевод великолепно изданной в 1968 году (сперва в Англии, а вслед за тем и в Швеции) научно-популярной книги "Кит". Ее английский текст подготовлен для печати группой видных специалистов из разных стран мира. Большая часть текста принадлежит известному и весьма авторитетному английскому зоологу, в недавнем прошлом возглавлявшему Лондонское зоологическое общество,- Леонарду Хариссону Мэттьюзу. Он же - и главный редактор этого коллективного труда. Скажем несколько слов о его соавторах.

Норвежец Oгe Ёнсгор из Института по изучению китов при университете в Осло дает в главе III систематический обзор китообразных.

Англичанин доктор Роберт Кларк из Национального института океанографии написал о китобойном промысле на открытых лодках у Азорских островов (часть главы VI), а также об изучении китов и о китобойном промысле (часть главы VII).

Американец доктор Роберт Мерфи из Нью-Йоркского музея естественной истории дает очерк о последних днях парусного китобойного флота (часть главы VI).

Японец доктор Тадаёси Ичикара из Токийской государственной лаборатории по изучению рыболовства описывает продукты китобойного промысла (глава IX), дополняет содержание главы I (о китах в японской мифологии), а также рассказывает о современном японском китобойном промысле (часть главы VIII).

Американский профессор Кеннет Норрис, теперешний директор Научного центра по изучению китообразных на Гавайских островах, подготовил некоторые материалы о жизни китов, об их звуковых сигналах и эхолокации (часть главы IV).

Исландский исследователь Хеймир Торлейфсон из Рейкьявика дополнил главу I рассказом о китах в скандинавской мифологии.

Кроме того, отдельные замечания, коррективы, дополнения внесены и другими зоологами, компетентными в данной области и просматривавшими рукопись книги. Это: доктор Поль Будкер - директор Парижской лаборатории по изучению китов, доктор Бенгт Хубендик - директор Готенбургского музея естественной истории, доктор Ион Ионсон - директор Института морских исследований в Рейкьявике, покойная доктор Эрна Моор из Гамбурга, покойный доктор Слайпер из Амстердамского университета, московский зоолог, профессор А.Г. Томилин и др.

Таким образом, книга написана на достаточно высоком уровне, и читатель может в полной мере доверять всему тому, что он найдет в ней.

Книга написана легким, доступным, достаточно лаконичным языком и рассчитана на массового читателя. Поэтому не следует предъявлять слишком больших требований к тем главам, которые отведены биологии, жизни и систематике китов.

Полагаю, что книга принесет несомненную пользу как учителю-биологу, так и учащемуся средней школы, студенту и вообще всем тем, кто независимо от возраста тянется к знаниям, интересуется животным миром, его будущим и той пользой, которую он приносит человеку.

В редкой книге не найдется каких-нибудь недостатков. Не свободна от них и эта книга. Поскольку она написана разными специалистами из многих стран в виде отдельных очерков-глав, трудно было избежать некоторых повторов, известного авторского своеобразия в подаче материала каждой главы. Поэтому книга может произвести впечатление некоторой композиционной рыхлости.

Кроме того, главы далеко не равнозначны по своему научному уровню и объему. Можно отметить некоторую лапидарность языка, иногда граничащего с языком протоколов. В основном это относится к главам, которые посвящены биологии китообразных, в особенности же их систематике. Думается, однако, что это не такой уж большой грех для популярной книги.

Нет никакого сомнения в том, что книга найдет своего благодарного читателя.

В добрый путь, "КИТ"!

К.К. Чапский, д-р биол. наук