7. Пути великих миграций [1975 Оммани Ф.

Большинство рыб находятся в постоянном движении. Рыбы, живущие среди коралловых рифов, имеют, как правило, особые убежища или норы, где они время от времени отсиживаются. У некоторых рыб, включая многие пресноводные виды, есть четко отграниченный участок, или территория, которую они постоянно просматривают, а иногда даже ревностно защищают от всевозможных пришельцев. Но большинство рыб все же свободно передвигаются в местах своего обитания в зависимости от сезонных перемен. Надо думать, что пелагические рыбы совершают по своим владениям, где нет никаких видимых ориентиров, дальние странствия, руководствуясь температурой, течениями и скоплением организмов, которыми они питаются. Однако некоторые миграционные пути настолько точны и постоянны, что человек пока еще не в силах объяснить, как эти путешествия осуществляются.

В своей основе миграционное поведение носит сезонный характер, так как многие рыбы ищут наиболее подходящее место для нереста, а потом и лучшие кормовые угодья, побуждаемые сменой температур и сопутствующими ей изменениями в количестве и типе корма. Зимой многие виды пресноводных рыб перестают принимать пищу и уходят в более глубокие места, где теплее, чем у замерзшей поверхности. Некоторые рыбы, например быкоглавы (Эти рыбы относятся к семейству кошачьих сомов, которое насчитывает около 50 видов, обитающих в пресных водах Северной Америки от Канады до Гватемалы.), погружаются в ил. На континентальных шельфах есть группы летних и зимних видов рыб. Летние прибрежные, или теплолюбивые, виды, такие, как северный скап, летняя камбала, серебристый хек, или серебристая мерлуза, на зиму уходят к внешнему краю шельфа, где температура воды обычно сравнительно высока. Зимние, или холодолюбивые, рыбы, как американская бельдюга и длиннорогий керчак, зимой появляются у самого берега, а летом уходят в открытое море. Наблюдения показывают, что у восточного побережья Соединенных Штатов Америки более крупные, взрослые рыбы обычно откочевывают к северу. Некоторые виды, особенно из семейств тресковых и мерлузовых, в разные периоды своей жизни обитают в разных местах, что объясняется количеством подходящего корма, а возможно, также и инстинктивным стремлением ослабить каннибализм.

Так как очень многие важные в промысловом отношении морские рыбы совершают значительные миграции, интересно отметить особую склонность к домоседству у обыкновенного, или золотистого, морского окуня. Этот вид обычно держится на большой глубине, и, конечно, изучать его трудно. Данные о перемещениях морского окуня получить практически невозможно. У этой рыбы есть плавательный пузырь, и ее нельзя вытащить на поверхность без серьезных повреждений или даже гибели. Однако, изучая распространение ее паразитов, морские биологи пришли к заключению, что передвигается она с места на место мало. У берегов штата Мэн есть участок, где морской окунь встречается (редчайший случай) на мелководье. Один из сотрудников Биологической лаборатории промыслового рыболовства в Вудс-Холе, штат Массачусетс, занялся изучением его повадок. Произведя соответствующим образом мечение рыб, он периодически наблюдал за ними. Как оказалось, отдельные особи на протяжении пяти лет оставались почти на одном и том же месте, передвигаясь в ту или иную сторону всего лишь на один-два метра.

МЕТКИ ДЛЯ РЫБ. Пластмассовая метка, показанная здесь на треске, имеет якорек, который вводится под кожу через небольшой надрез, сделанный скальпелем. В присоединенную цепочкой капсулу вставлена свернутая трубочкой этикетка с номером и адресом. Метка Аткинса на серебристом хеке представляет собой гладкую пластинку, прикрепленную к проволоке или трубочке, продетой сквозь мышечную ткань спины и закрепленной двойным морским узлом. Благодаря длинной трубочке пластинка остается позади рыбы. Самая распространенная метка Петерсона состоит из двух пластмассовых дисков, проткнутых булавкой. Как это видно на примере с камбалой, булавка проходит сквозь мышечную ткань рыбы, ее головка прижимает к коже один из дисков, в то время как второй прижимается к противоположной стороне тела и закрепляется загнутым острием булавки. Метка 'спагетти' (ею метят катранов) представляет собой пластмассовую трубочку, которая продевается съемной иглой из нержавеющей стали сквозь спинной плавник и оба конца ее завязываются. Иногда добавляется еще и диск, но часто все необходимые сведения наносятся прямо на трубочку. Сходна с меткой спагетти гибкая стреловидная метка (для мечения северного скапа), но она прикрепляется копьевидным наконечником, а не продевается сквозь плавник. Самое последнее изобретение - акустическая метка для лососей. Это миниатюрный передатчик, закрепленный щипчиками в мышцах спины, с его помощью можно проследить путь рыбы с расстояния до 250 метров.

Но в северных водах такая приверженность к дому встречается редко. Рыбы совершают путешествия к нерестилищам, к кормовым угодьям, иногда в места, где подрастает молодь. Дальность их миграций может быть самой различной - от простого перемещения из прибрежных мелководий в более глубокие места до продолжительных странствий по океану на тысячи километров. Рейсы к местам откорма обычно менее регулярны и упорядочены, чем к нерестилищам, поскольку они обусловлены, по крайней мере отчасти, количеством и распределением кормовых запасов, которые могут меняться от сезона к сезону.

Рыбы с пелагической икрой совершают в начале жизни обычно лишь пассивные путешествия, развивающиеся икринки и выклюнувшая из них молодь дрейфуют от нерестилищ вместе со всем планктоном. Но в зрелом возрасте они активно устремляются к местам нереста. Камбала-ерш мечет икру в северной части Ла-Манша, оттуда икра уносится течениями к северо-востоку, а появившаяся молодь рассеивается по нескольким «питомникам» у голландских и немецких берегов. В это время рыбы совершают незначительные перемещения, связанные с распределением личинок моллюсков, ракообразных и других животных, которыми они питаются. Но в общем, подрастая, камбала уходит в более глубокие слои воды и обычно распределяется на разных глубинах строго по величине: чем глубже место, тем крупнее рыба. Когда камбала-ерш достигнет зрелости, она безошибочно и в должное время подходит к нерестилищам близ Ла-Манша.

Сходным образом нерестится и тихоокеанский белокорый палтус в заливе Аляска на континентальном склоне близ острова Кадьяк, на глубине 200 - 300 метров. Этот остров омывается западным краем мощного течения, направленного 'против часовой стрелки вокруг залива. Течение уносит молодь палтуса к берегам Британской Колумбии, где она обосновывается вблизи побережья. А когда рыбы подрастут, они возвращаются с восточной ветвью течения к тем же нерестилищам близ острова Кадьяк.

Миграции трески сравнительно ограниченны по протяженности, но совершаются регулярно и в определенное время года. Треска отправляется к своим нерестилищам весной, первый раз в возрасте около пяти лет. Когда в конце лета или осенью тресковая молодь покидает планктонные поля, она опускается на дно в довольно мелких местах с глубинами 70 - 75 метров. Подрастая, треска уходит длч откорма на большие глубины, а когда наступает брачный период, плывет к тому же нерестилищу, где появилась на свет сама, и возвращается туда потом каждый год в течение всей жизни.

Нерестящаяся у Лофотенских островов треска, на которой держится старинный норвежский промысел, предпринимает довольно далекое путешествие. Икра, личинки и молодые рыбки, которых течения уносят на север, прибывают в конце концов на «пастбища» к Медвежьему острову близ Шпицбергена. В свои юные годы треска передвигается с места на место, никогда не уходя слишком далеко, а с наступлением половозрелости снова возвращается к Лофотенским островам метать икру.

Некоторые популяции трески смешиваются в питомниках, где развивается молодь, и в местах нагула, но позднее они опять разделяются и уходят каждая к своему нерестилищу. Так, например, обстоит дело с треской, проводящей лето у мыса Код. Часть ее нерестится у берегов Нью-Джерси, а часть - в заливе Мэн, и нет почти никаких свидетельств, что существует какой-либо обмен особями у этих двух групп.

Передвижения северных промысловых рыб совсем незначительны в сравнении с дальними странствиями таких крупных хищных пелагических рыб, как синий, желтоперый и длинноперый тунцы. Большинство этих хищников, следующих за косяками мелких планктоноядных рыб, совершают путешествие на север и обратно на юг с летним и зимним перемещениями теплых вод.

Синий, или обыкновенный, тунец широко распространен в Северной Атлантике, а в Тихом океане он мельче и водится не в таком изобилии. На американской стороне Атлантики тунец нерестится, по-видимому, в теплых субтропических водах, где-то к востоку от Багамских островов. Каждый год в мае и июне огромные стаи синих тунцов, миновав Флоридский пролив, устремляются по внешней стороне Гольфстрима на север к местам откорма сельди и ставриды у Ньюфаундленда и Новой Шотландии.

На европейской стороне Атлантики тунец нерестится, как полагают, близ Азорских островов и в летние месяцы заходит к самому Полярному кругу. Еще одно нерестилище есть у него в Средиземном море.

В 20-х годах нашего столетия итальянский зоолог Массимо Селла, делая первые шаги в мечении рыб, изучал миграции синего тунца по крючкам, найденным во рту рыб в разных районах мира. Он обнаружил у рыб, пойманных в Средиземном море, португальские крючки с Азорских островов, а у рыб, пойманных у берегов Испании, крючки из Норвегии. В Норвегии на синего тунца иногда охотятся с гарпунами, и такие гарпуны были обнаружены на рыбах, выловленных в Средиземном море. У берегов Сардинии был пойман синий тунец с застрявшим в теле крючком старого образца, изготовленным когда-то в городе Акроне, штат Огайо. Это означало, что между синими тунцами американской и европейской сторон Атлантики может существовать связь. И действительно, в 1959 году в Бискайском заливе были пойманы два тунца, меченные в июле 1954 года близ Мартас-Винъярда, штат Массачусетс, из чего следует, что по крайней мере некоторые синие тунцы пересекают океан и добираются до Европы.

Эти рекорды синего тунца на дальность были побиты его сородичем - длинноперым тунцом. В августе 1952 года калифорнийское Ведомство охоты и рыболовства пометило близ Лос-Анджелеса 215 длинноперых тунцов. Примерно 11 месяцев спустя японское судно поймало одного из них в 900 километрах к юго-востоку от Токио. На этот раз рыба проделала путь почти в 8000 километров. В 1956 году один длинноперый тунец был пойман в 4300 километрах от места его мечения и еще один - на расстоянии 3200 километров.

Массимо Селла был пионером в этой области. Он положил начало очень важному методу исследования, который получил потом распространение во всем мире, -методу мечения рыб. По возвращающимся меткам биологи изучают перемещения и миграции рыб.

При анализе данных, полученных благодаря возвращенным меткам, часто обнаруживаются неожиданные и важные факты. Например, так узнают, что в отдельных частях океана происходит смешение разных популяций или что там, где предполагалось только одно стадо рыб, на самом деле существует несколько различных и обособленных стад. При мечении рыбы записывают ее длину, при повторном вылове длина отмечается снова, и таким образом ученые определяют темп роста рыбы. Иногда берут также несколько чешуек рыбы, чтобы потом, если она будет снова поймана, сравнить чешую разного времени. Такое сравнение позволяет проверять метод определения возраста рыбы по чешуе. Количество возвращенных меток за определенный период, конечно с учетом случайно потерянных, дает сведения о величине вылова рыбы.

Первые попытки мечения были не очень успешными, и понадобилось много времени, чтобы придумать такие метки, которые сохранялись бы на рыбе и не вредили ей. Сейчас существуют самые разнообразные метки - от простых булавок до сложных звуковых передатчиков. Типичная метка представляет собой пластмассовый диск с булавкой из нержавеющей стали, продетой наподобие запонки сквозь спинную мышечную ткань рыбы. В обширных экспериментах по мечению тунцов Тихого океана и Атлантики применяли два других типа меток. Одна из них, стреловидная метка, представляет собой пластмассовую трубку длиной 15 - 17,5 сантиметра с нейлоновым копьевидным наконечником, который вонзается в спинные мышцы рыбы. Другая, так называемая метка «спагетти»,- петля из пластмассовой трубки с номером и адресом, нанесенными на еще более тонкой трубочке, вставленной внутрь. Трубка пропускается сквозь спинные мышцы рыбы, и концы ее завязываются.

Наиболее искусно сконструированная метка, открывшая дорогу новым, невозможным прежде методам прослеживания путей миграции рыб, была создана для изучения миграций лосося. Это маленький звуковой передатчик, заключенный в пластмассовый кожух. Закрепленный на спине рыбы, он автоматически посылает во всех направлениях ультразвуковые сигналы. При дальности действия 250 метров сигналы передатчика легко проследить с лодки и нанести курс рыбы на карту, когда она поднимается вверх по рекам. Работает такая метка 100 часов.

Хотя первые результаты опытов с акустическими метками не позволили сделать каких-либо особых выводов о поведении лосося, они, несомненно, доказали возможность использования таких усовершенствованных научных методов. Сама метка с передатчиком и батарейками фактически невесома в воде, и многие рыбы на нее совсем не реагируют. Пойманные и записанные на экране осциллографа звуковые сигналы позволили проследить перемещение рыбы с большой точностью, показав, помимо всего прочего, что лососи избегают глубоких мест и стараются держаться ближе к берегу, замедляя ход или совсем останавливаясь ночью. В первом опыте был успешно прослежен путь 39 лососей из реки Колумбия и четырех стальноголовых лососей.

Для мечения всегда выбирают неповрежденных рыб и обращаются с ними очень бережно, стараясь не содрать ни одной чешуйки. Возвращают их в море как можно быстрее и осторожнее. Труднее всего иметь дело со стайными рыбами, такими, например, как сельдь или сардина, поскольку их очень легко повредить.

Исключительно оригинальный метод массового мечения тихоокеанских сардин был разработан калифорнийским Ведомством охоты и рыболовства в предвоенные годы. Рыбаки сдавали свой улов на заводы по производству рыбной муки навалом, так что обнаружить метки не было никакой возможности. Учитывая это, рыб метили маленькими нумерованными метками из металла. которые вводились в тело рыбы пинцетом через небольшой надрез или с помощью пневматического пистолета. Образовавшиеся при этом легкие ранки быстро заживали. На заводах рыба после сушки попадала в бункеры, а оттуда к дробилкам; помещенные в бункерах электромагниты собирали метки. Всего за период между 1937 и 1942 годами (эксперимент был прерван войной) было помечено около 123 500 сардин, а возвращено из них четыре процента, или несколько больше 5200 меток.

Как показала эта операция, тихоокеанская сардина со своих нерестилищ, примерно в 80 километрах от Сан-Диего, поднимается вдоль побережья на север, до острова Ванкувер, тогда как рыбы, помеченные в Канаде и штатах Вашингтон и Орегон, передвигаются к югу до Калифорнии. Крупная сардина проделывает путь от Калифорнии до Британской Колумбии почти за шесть месяцев, а более мелкая совершает такое путешествие за несколько лет.

Совсем недавно сотрудники американского Управления промыслового рыболовства изменили способы мечения сельди и стали применять метки с низкой радиоактивностью, безопасные для рыб и человека. Они дают возможность создать оборудование, позволяющее отделять рыб с метками. Производится это во время переправки рыбы с рыболовецких судов на завод и не препятствует разгрузке.

Большинство рыбаков охотно возвращают метки, понимая, какие ценные сведения они могут дать. В открытом море вероятность выловить рыбу до того, как она потеряет метку или будет кем-то проглочена, не очень велика, поэтому доля возвращенных меток обычно незначительна -всего лишь два процента и только в отдельных случаях достигает тридцати. Видимо, много еще придется поработать, прежде чем мечение даст бесспорные сведения о путях великих скитальцев открытого моря.

Ученые тратят немало времени и сил для мечения разнообразных видов рыб. Чтобы привлечь к этому делу как можно больше участников, за возврат метки часто выплачивается вознаграждение. Исследования такого рода очень трудны даже при самых благоприятных условиях. Рыбаки могут пропустить метку, и она будет обнаружена лишь тогда, когда рыбу отправят для продажи далеко от порта прибытия. Но даже если метку найдут торговцы рыбой или домашняя хозяйка, для ученых она все же представляет большую ценность; поэтому надо не полениться и отправить метку по указанному на ней адресу. Иногда много времени тратится на розыски судна, доставившего рыбу, в надежде узнать, где она была поймана. Вот несколько примеров, показывающих, какую огромную работу ведут сотрудники лабораторий морского рыболовства.

В течение пяти лет, с 1956 по 1960 год, морские биологи в Вудс-Холе пометили почти 70 000 рыб, в том числе многие донные виды. Из этого количества было выловлено 17% меченой трески, 10% пикши, 8% скапа, 28% ржавой лиманды. Сотрудники Лоустофтской лаборатории промыслового рыболовства на восточном побережье Англии с 1929 по 1932 год пометили в южной части Северного моря 19000 рыб. К 1936 году около 7000 меток, то есть 37%, было возвращено. Сотрудники Научно-исследовательского института рыболовства при Вашингтонском университете в 1961 ю-ду -пометили в открытом море 78000 лососей и получили обратно около 4% меток.

МИГРАЦИИ УГРЕЙ. В возрасте от пяти до восьми лет пресноводные угри Северной Америки и Европы совершают удивительное путешествие к Саргассову морю, обширному району плавающих водорослей в Атлантическом океане, где они нерестятся и умирают. Когда из икры выведутся личинки, они отправляются в полный опасностей путь к родным рекам. Американские угри добираются до своей цели за год, превратившись к этому времени в миниатюрных взрослых угрей. Европейские лее угри дрейфуют через Атлантику целых три года и прибывают к берегам Европы на той же стадии развития, что и американские угри.

Межамериканская комиссия по тропическим тунцам со штаб-квартирой в Скрипсов-ском институте океанографии в Ла-Холле, штат Калифорния, пометила к концу 1960 года 24 755 желтоперых и 58 558 полосатых тунцов и получила обратно соответственно 5, 6 и 2, 6% меток.

Существует немало видов рыб, которые уходят на нерест из моря в пресные воды, совершая при этом более или менее дальние путешествия. Морской полосатый окунь и шэд обитают вблизи берегов и поднимаются вверх по рекам на небольшие расстояния, а вот лосось, живущий во взрослом состоянии далеко в открытом море, всегда возвращается к месту своего рождения в какую-нибудь маленькую речку.

Относительно поведения рыб нельзя с полной уверенностью делать каких-либо обобщений. Не исключено какое-нибудь отклонение. Один из самых удивительных случаев произошел совсем недавно с полосатым окунем, перевернувшим всю экономику бассейна озера Санти-Купер в Южной Каролине. Там совершенно случайно и непреднамеренно человеку удалось осуществить то, что прежде никогда не удавалось: заставить эту рыбу жить в пресных водах.

Полосатый окунь, известный в южных штатах как каменная рыба, обитает у восточного побережья Северной Америки и на нерест заходит обычно в солоноватые и пресные воды. Появившаяся молодь постепенно скатывается вниз по рекам и выходит в море. Пятьдесят лет назад полосатый окунь успешно прижился у берегов Калифорнии, но все попытки поселить эту привлекательную для рыболовов рыбу в пресных водах кончались неудачей - до тех пор пока в ноябре 1941 года не было завершено строительство гидросооружений в Южной Калифорнии.

В то время окунь, зашедший в свою обычную пору на нерест в реки Санти и Купер, обнаружил, что обратный путь к морю ему перекрыли две большие плотины. Позади плотин речные воды разлились в два обширных озера Марион и Моултри. Навигационный шлюз в плотине Пинополис на озере Моултри все еще позволял пробираться в нижние плесы реки Купер и далее в море, и, несомненно, одни окуни ушли через шлюз, а другие проникли через него в озеро. Однако основная масса окуней оказалась запертой в пресной воде -и, как ни странно, они там процветали. К концу 50-х годов окуней развелось столько, что ловля их на удочку в этом районе стала сверхприбыльным делом. Инстинкт проходных рыб у этих отрезанных от моря окуней перестроился в соответствии с новой обстановкой. Теперь они отправлялись на нерест не из моря в пресные воды, а подымались из озер в реки Конгари и Уотери, а возвратившиеся мальки находили в мелких водах искусственных водоемов всю необходимую им пищу. Взрослые же окуни нашли здесь северную доросому, пресноводную родственницу той сельди, какой они кормились в океане, - прекрасную замену их морской пищи.

Полосатый окунь из озера Санти-Купер - последний по времени, но не единственный пример морской рыбы, отрезанной от моря. По обе стороны американского континента есть лососи, которые живут в пресной воде и никогда не уходят в море; но обычно лососи совершают дальние путешествия. Чавыча из реки Салмон, штат Айдахо, доходит до Алеутских островов и проделывает обратный путь в 4000 километров, поднимаясь по рекам Колумбия и Снейк к своим родным нерестилищам. Нерка из озер Британской Колумбии проходит по океану половину пути до берегов Азии, а кета из юго-восточной Аляски совершает в поисках корма круговое путешествие в 5500 километров к центральным Алеутским островам. Лососи с азиатской стороны тоже проплывают огромные расстояния, не менее 1600 километров, достигая на востоке Алеутских островов.

МЕТАМОРФОЗ АМЕРИКАНСКОГО УГРЯ. Ученые не могут определить достаточно точно, где и как мечут икру угри, зато они хорошо изучили их развитие после выклева, вылавливая и исследуя личинок на всем их пути. Появляющиеся на свет зимой или ранней весной шестимиллиметровые, тонкие как листик и сравнительно широкие личинки известны под названием лептоцефалов (А, Б, В). Через 12 месяцев они превращаются в круглых змеек длиной около 8 сантиметров, и в этой стадии их называют стеклянными угрями (Г). Хотя по величине они ненамного превосходят личинок, вид у них почти такой же, как у взрослых угрей, которые могут достигать более метра в длину (Д).

На европейской стороне Атлантического океана лососей вылавливают в самых различных местах. Рыбы, меченные в Шотландии, попадаются в сети близ Норвегии, Гренландии и Исландии. Они тоже совершают дальние морские странствия и, по одной из гипотез, пересекают континентальный шельф, следуя по древним руслам рек, например по руслу Рейна, которое продолжается под водами Северного моря, обрываясь у глубоководья между Оркнейскими островами и Норвегией.

Специальная литература по рыболовству заполнена сведениями и рассуждениями о том, как лососи находят путь из открытого моря обратно в реки. Предполагалось, что они следуют за течениями, ориентируются по солнцу, используя поляризованный свет, как пчелы, и даже по звездам или хорошо запоминают направление. Ни одно из этих предположений нельзя назвать абсурдным, хотя некоторые из них слишком легковесны. Исследования по изучению ориентации лососей очень трудны и могут растянуться на многие годы. Недавно один из сотрудников университета Род-Айленда предложил новую интересную гипотезу, применив для своих вычислений электронную машину. По его мнению, лососи чувством направления, каким их всегда наделяли, обладают лишь в минимальной степени и, возвращаясь, плывут наугад, но рыб так много, что хотя бы часть из них всегда достигает родной реки, где завершается их путешествие.

Быть может, самое грандиозное предложение определить способы ориентации лососей, плывущих из открытого моря в пресные воды, принадлежит английскому ученому Ф. Р. Хардену Джонсу, сотруднику Лоустофтской лаборатории промыслового рыболовства. Он предложил объединить усилия ученых всего мира, чтобы установить пути возвращения нерки из Тихого океана к ее родному нерестилищу в реке Адаме, Британская Колумбия.

По расчетам Джонса, эта нерка, появившаяся на свет в 1962 году, отправится из реки Адаме к морю в 1964 году и численность ее к тому времени будет составлять от 100 до 200 миллионов рыб. Чтобы опознать этих рыб на обратном пути в 1966 году, их надо как-то пометить: либо ввести в цепь питания радиоактивный элемент, либо пропустить их сквозь раствор какого-нибудь химического вещества, например уксуснокислого свинца, который придаст характерный темный цвет их чешуе и плавниковым лучам. Помеченные таким образом рыбы уйдут в море, а когда будут возвращаться, их встретит целая армия исследователей на воде и в воздухе. Быстроходные корабли военного флота, вертолеты, научно-исследовательские и рыболовецкие суда должны действовать сообща, чтобы перехватить лососей по фронту от 150 до 500 километров и с определенными интервалами отмечать их путь с мая по август. В то же время надо производить тщательные измерения физических и химических свойств воды и точно определять, в какой мере воздействуют на плывущих к своему нерестилищу лососей температура, соленость воды, морские течения и другие факторы.

Позволила бы такая ударная программа найти объяснение способности лососей отыскивать путь в открытом море, никто не знает, так как проект не был осуществлен. Твердый ответ на вопрос, что составляет биологическую основу «инстинкта нахождения обратного пути» у лосося, еще не получен. Однако при международном сотрудничестве ученых был решен более практический вопрос -о ежегодном местонахождении рыбы. Коллективы ученых Японии, Канады и Соединенных Штатов Америки совместными усилиями изучают пути ее миграций и дают сведения, которыми руководствуется промысловое рыболовство в открытом море.

После того как лосось нашел обратный путь к прибрежным водам, дальнейшее его путешествие объяснить легче. Все реки и их притоки имеют, по-видимому, свой особый запах, который рыба узнает, как бы слаб он ни был. В одном опыте поймали поднявшихся по рекам лососей и снова выпустили в воду ниже впадения в реку их родного притока. Рыбы, которым заткнули ноздри, не сумели найти путь к дому, тогда как «контрольные» лососи, с открытыми ноздрями, нашли его.

Если лосось обнаружит, что путь в его родную реку закрыт, он может войти в соседнюю и освоить новое нерестилище. Многие реки теперь перекрыты плотинами и слишком загрязнены для нереста лосося. Однако его не так-то легко остановить на пути к нерестилищу. Говорят, что лосось поднимается вверх по реке со скоростью десять километров в час, хорошо известны эффектные прыжки лососей и форелей через водопады. Они прыгают на высоту двух-трех метров и, если с первого раза не достигнут цели, будут прыгать до тех пор, пока не одолеют препятствия или не погибнут от истощения.

Плывущие на нерест лососи не принимают пищи и постепенно худеют и слабеют. Королевский лосось, или чинук, как называют в Америке чавычу, поднимаясь на тысячи километров по Юкону, иногда не доплывает до своего нерестилища и погибает в пути от истощения. Тем не менее каждому рыболову известно, что атлантический лосось, поднимаясь по реке, хватает искусственных мушек. Вполне возможно, что это всего лишь проявления пищевого рефлекса: мушки могут напоминать ему ракообразных, которыми он питается в море.

Что побуждает лосося плыть вверх по реке, прыгать через водопады, подвергать себя стольким опасностям и все для того, чтобы умереть потом после нереста? Обычно предполагают, что лососи возвращаются к нерестилищам своих предков и что первоначально они обитали только в пресных водах, а их миграции в море вторичны и связаны с поисками корма.

Метать икру в реки заходит немало рыб. Родственные лососю голец и сиг - типично анадромные рыбы и оба имеют сородичей в пресных водах. Различные представители семейства сельдевых, например шэд и Pomolobus pseudoharengus, нерестятся во многих реках восточного побережья Соединенных Штатов Америки. Морская минога тоже мечет икру в пресных водах. Этот вид хорошо приспособился к жизни в пресной воде Великих озер, где миноги стали настоящим бедствием, так как истребляют озерных рыб.

В противоположность лососям, помо-лобам и миногам катадромные рыбы проводят свою молодость в пресных водах, а на нерест уходят в море. Таких рыб гораздо меньше, чем анадромных,и самый известный среди них угорь. В Южном полушарии несколько видов мелких рыб (Речь идет о рыбах из семейства галаксиевых.), которых на Фолклендских островах называют «корюшками», а в Новой Зеландии «снетками», спускаются вниз по рекам и стаями мечут икру в волнах прибоя.

Розыски нерестилищ пресноводного угря - настоящая сага морской биологии, и она не перестает удивлять, сколько бы ее ни пересказывали. До конца XVIII века никто не видел речных угрей с развитыми половыми железами, поэтому с древнейших времен считали, что угри самозарождаются в иле. В XVII веке итальянцы заметили, что взрослые угри уходят в море, а молодые появляются оттуда и плывут в реки. В 1856 году один немецкий ученый описал плоское прозрачное животное, выловленное им в Мессинском проливе. Не подозревая, что оно имеет какое-нибудь отношение к угрям, он назвал его Leptoccphalu.s brevirostris (короткорылый узкоглан). В 1896 году два итальянских ученых обнаружили, что это личинка угря. Свои наблю-дения они проводили тоже в Мессинском проливе, где приливные волны выорасыва-ют на берег массу планктона, и, исследовав сотни выброшенных лептоцефалов, с несомненностью установили их анатомическую связь со взрослым угрем.

В начале нашего столетия датское научно-исследовательское судно, разыскивая в Северной Атлантике молодую треску и ее икру, обнаружило сотни лептоцефалов в открытом море. Тогда усиленными поисками их на разных глубинах по всей Северной Атлантике занялся молодой датский ученый Иоганнес Шмидт. Он просмотрел сотни уловов и сумел составить карту, показавшую, что лептоцефалы становятся все мельче и мельче по мере приближения к Саргассову морю, где были обнаружены самые мелкие личинки.

Из этого Шмидт сделал вывод, что европейский и американский угри мечут икру в Саргассовом море на глубине около 400 метров. Дальнейшие исследования показали, что американский угорь нерестится несколько западнее европейского, ближе к американскому побережью.

Лептоцефалы появляются на свет весной и с водами Гольфстрима плывут на север. У американских угрей личиночный период короче, чем у европейских, на следующую зиму они уже прибывают к восточному побережью Соединенных Штатов Америки. Европейские угри плывут с Гольфстримом дальше, и личиночный период у них гораздо продолжительнее. Он длится ровно столько времени, сколько нужно для того, чтобы Гольфстрим принес их к берегам Европы, -от двух с половиной до трех лет. Весной на обоих побережьях (на европейском на два года позднее, чем на американском) лептоцефалы теряют свою плоскую, листовидную форму и становятся круглыми «стеклянными» угрями около восьми сантиметров длиной. Затем они поднимаются по рекам (иногда огромными стаями) и доходят до отдаленных прудов и речушек. В Англии на реке Северн эти скопления называют «поездами угрей»; вылавливают там угрей в огромном количестве.

В конце лета или начале осени взрослые угри покидают пруды и реки и отправляются к морю. Из оливково-желтых они становятся серебристыми и осенью начинают свой долгий путь к Саргассову морю.

К этому времени кишечник рыбы дегенерирует, и угорь, подобно лососю и миноге, не может принимать пищу в течение всего трудного пути к далекому нерестилищу.

Некоторые ученые подвергают сомнению миграции европейского угря к Саргассову морю, полагая, что только американские угри действительно добираются до него и что личинки, появившиеся в западной части Саргассова моря, плывут с течениями на северо-запад и становятся американскими угрями, а появившиеся в водах к востоку дрейфуют на северо-восток и становятся европейскими угрями. Основная разница между европейскими и американскими угрями - неодинаковое количество позвонков: европейский угорь имеет в среднем 115 позвонков, американский - 107. Причиной большего числа позвонков может быть разница в температуре воды, при которой развивались икринки. Так что Европа, возможно, получает своих угрей из Америки.

Как бы заманчива ни была эта гипотеза, ее еще надо доказать. Недавние серологические исследования, проведенные в университете Рутгерса в Нью-Джерси, свидетельствуют о заметном различии этих двух популяций.

Помимо Саргассова моря, есть и другие места нереста угрей. В северо-западной части Тихого океана нерестится японский угорь, и личинки его уносятся течениями к берегам Китая и Японии. В юго-западной части Тихого океана расположено третье нерестилище, откуда австралийский угорь попадает к юго-восточной Австралии, Тасмании и Новой Зеландии, а в Индийском океане - четвертый район нереста угрей. Других нерестилищ нигде в мире больше нет, и пресноводные угри живут только там, где побережья материков омываются морскими течениями, идущими от мест их нереста. Пресноводных угрей нет на западе Соединенных Штатов и Канады, нет их в Южной Америке, а также в Африке, исключая ее северное побережье.