Некоторые конкретные примеры изменений рельефа дна и очертания береговой линии в различных участках Белого моря

Рассматривая вопрос об изменениях глубин и очертания береговой линии в Белом море, нельзя не упомянуть небольшой, но весьма интересной статьи П. И. Башмакова (1938). Сравнивая описи Белого моря, производившиеся в 1822-1831 гг. Ф. П. Литке и М. Рейнеке, с более поздними, произведенными в 1887-1912 гг., П. И. Башмаков устанавливает следующие изменения глубин и очертания береговой линии:

По мнению П. И. Башмакова, все эти расхождения в результатах первой и второй съемки не могут быть объяснены только ошибками при составлении описей; в основе их лежат поднятие дна и накопление различного осадочного материала.

В отдельных районах Белого моря характер и скорость изменений рельефа дна и очертания береговой линии могут быть различными как по направлению, так и по определяющим их причинам. Поэтому детальное рассмотрение поставленного вопроса лучше всего вести отдельно по каждому району.

Воронка, Горло и Мезенский залив

Рис. 11А. Фрагмент карты Дженкинсона (Jenkinsono, 1562). Несмотря на существенные различия представлений об очертаниях береговой линии Белого моря, в обоих случаях (А и Б) показано, что Канинская Земля отделена от материка проливом

На большинстве мореходных и просто географических карт, изданных в XVI-XVIII вв. (Jenkinsono, 1562; Ortelio, 1570; Atlas minor Gerardi, 1628; Colom, 1656; Blaev, 1612; Duncker, 1673; Carte de la Tartarie Asiatique, 1692; Keulen, 1709; Covens, Mortier, 1733; Атлас Российский, 1745; Homann, середина XVIII в.), полуостров Канин, закрывающий с востока Воронку, а с севера Мезенский залив, показан островом, отделенным от материка проливом, идущим по долине ныне существующей реки Чижи, впадающей в Мезенский залив, и нескольких более мелких рек и ручьев, впадающих в устье реки Чоши (рис. 11). Еще в конце XIX в. некоторые географы считали пролив этот действительно существующим и даже проходимым для морских судов (рис. 12).

Рис. 11. Фрагмент карты Донкера (Doncker, 1673). Несмотря на существенные различия представлений об очертаниях береговой линии Белого моря, в обоих случаях (А и Б) показано, что Канинская Земля отделена от материка проливом

Можно считать вполне достоверным, что еще в первой четверти 17 столетия русские мореходы при своих плаваниях от устья Северной Двины к устью Оби пользовались реками Чижей и Чошей. Об этом убедительно свидетельствует "отписка" тобольского воеводы царю Федору Михайловичу в 1622 г. (Житков, 1905:8), в которой сообщалось о результатах допроса пинежанина Фомы Борисова: "...а шли большим морем окияном, из Кулойского устья на Чесский волок... а река Чижа пала устьем в большое море окиян с востока на запад; а Чижа река невелика, поперек сажени три; а шли они тою рекою вверх до Чесского волоку день да ночь, а по реке Чиже по обе стороны тундра, а лес мелкий ярник, а другого леса нету... А через Чесский волок кочи их перевозила самоядь на оленях наймуючись, а волоку Чесского сажень с двадцать, место тундряное, а в большую воду тот волок поймает водой. А перешед Чесский волок, пришли на речку Чошу, а речка Чоша невелика, ходят ею прибылой водой вверх до Чесские губы версты с три"^*. К сожалению, это блестящее гидрографическое описание водного пути из Мезенского залива в Чошскую губу стало известно лишь в самом начале текущего столетия, так как в результате запрета на плавание из Белого моря к устью Оби путь этот был основательно забыт. Следствием этого явилась специальная командировка Адмиралтейской Коллегией в 1741 г. Евстихея Бестужева и Петра Михайлова с задачей "описать Канинский остров, губу, заключающуюся между ним и материком и пролив их разъединяющий" (Рейнеке,. 1850:111). Бестужев и Михайлов составили карту долины Чижи-Чонга, которая впервые была опубликована лишь через 87 лет Ф. П. Литке (1828). Карта эта оказалась не вполне удовлетворительной и вопрос о возможности свободного прохода водой из Мезенского залива в Чошскую губу оставался открытым.

^* (Допрос этот был учинен в связи с тем, что из-за боязни проникновения иностранцев е Сибирь царь Федор Михайлович под угрозой смертной казни запретил беломорцам плавания в. устьям Оби и Енисея.)

Рис. 12. Карта Белого моря, изданная в конце XIX в. Общее очертание береговой линии показано близким к действительности, но Канинская Земля отделена от материка руслом реки Чижи (Плансон, 1896)

Прекрасный знаток нашего севера, архангелогородский житель А. И. Фомин (1797:42-43), касаясь этого вопроса, писал: "Прежде сего отделялся он с южною сторону от Мезенской земли сладкими водами двух рек. Чижи, падающей в Белое море, и Чоши, в Чосскую губу, которые истекали из одного озера, и сии реки и озеро совокупно давали малым судам между Мезенскою и Канинскою землями проплыв: но ныне сие изливающее те реки озеро поросло мохом и сделалось болотом". Возможно, что результатом этого сообщения Фомина на русских картах, изданных в 1792 и в 1800 гг. было отсутствие не только пролива, но и рек Чижи и Чоши. Академик И. Лепехин, лично посетивший Канинскую землю, писал (1805), что переход на лодке по Чиже-Чоше возможен был раньше, но в настоящее время пройти здесь нельзя "по причине великой засухи".

Близкое к современным представлениям очертание береговой линии Канинского полуострова появилось на картах лишь в конце 19 столетия (рис. 13,А).

Рис. 13. Канинский полуостров (схематическая карта). А - составленная в конце XIX в. (по Якобий, 1891); Б: 1 - современное очертание береговой линии, 2 - предполагаемое очертание береговой линии в начале послеледникового времени (по В. П. Андросовой, 1938)

Берега Мезенского залива представляют собой единственный в СССР пример ваттовых побережий, распространенных на севере Германии и на востоке США. Ваттовые берега - это широкие плоские пространства морского дна, окаймляющие коренной берег и обнажающиеся во время отлива. В Мезенском заливе берега всюду абразионные и на всем их протяжении нет ни одного участка, где происходило бы нарастание берега под влиянием ли перемещения наносов или аккумуляции выносов рек (Зенкович, 1938а, 1938б, 1939, 1941, 1946). По мнению В. П. Зенковича (1941:124), история Мезенского залива представляется в следующем виде: "Долина Мезени и Кулоя открывалась в море в районе к юго-западу от Конушенного мыса в том месте, где сейчас располагается язык глубин более 25 м. По-видимому, долина эта была врезана не только в четвертичные отложения, но и в слои пермских пород. Комбинированное действие приливо-отливных течений, абразии, льда и растаивания мерзлоты приводило ко все большему и большему отступанию всей линии берега". В. П. Зенкович считает, что все дно Мезенского залива является областью подводной денудации. Громадные количества рыхлого материала, которые должны сюда поступать при разрушении побережья и из речных выносов, уносятся течениями на большие глубины Горла и Воронки Белого моря, а тонкие илистые продукты - в глубинные впадины Баренцева и Белого морей. Столь категорическое утверждение об отсутствии зон аккумуляции в самом Мезенском заливе, как это будет нами показано, представляется не совсем правильным, так как к востоку от острова Моржовца имеется растущее Абрамовское мелководье.

Абразия берегов Мезенского залива действительно протекает с такой скоростью, что заметна на глаз и на этот счет имеются совершенно достоверные фактические сведения, позволяющие считать представления Зенковича об истории Мезенского залива в достаточной степени обоснованными. В этом отношении особенно убедителен пример с островом Моржовец (Башмаков, 1938). На северо-западной оконечности острова в 1837 г. на расстоянии 576 м от берегового обрыва было выбрано место для маяка, построенного в 1841 г. В 1857 г. расстояние от маяка До обрыва сократилось до 202, а в 1865 г. - до 65 м. В 1869 г. была начата постройка второго Моржовецкого маяка, на этот раз в 790 м от края берегового обрыва. В 1882 г. расстояние до берегового обрыва уменьшилось до 277 м, т. е. в течение 12 лет разрушение северо-западной части острова шло со средней скоростью 43 м в год. Столь высокой скорости размыва способствовало наличие озер, которые по мере разрушения берега стекали в море. За период с 1869 по 1926 г. отступание берега шло со средней скоростью 13 м в год, всего за это время была разрушена и унесена в море на северо-западной части острова Моржовца полоса шириной почти в 750 м. По мнению Башмакова,, через 1000 лет от острова Моржовца останется одно напоминание в виде нескольких рядов песчано-глинистых кошек. Скорость разрушения острова Моржовца может быть сравниваема лишь с широко известными примерами размыва островов Гельголанда и Колгуева, Остров Гельголанд в 800 г. н. э. имел окружность длиной в 120 миль, в 1300 г. 45, в 1649 г. 8 и в 1900 г. 3 мили (Зенкович, 1946). Интенсивно разрушается и остров Колгуев, с той лишь разницей, что одновременно с размывом преимущественно северо-западных берегов происходит аккумуляция наносов на юго-западе и на востоке, в результате изменяется форма острова и происходит его перемещение на юго-запад (Солнцев, 1937). О скорости нарастания берега на юго-западе и на юге Колгуева известны многие факты, из которых упомянем лишь два. В 30-х годах текущего столетия губа Промойная на юго-западной, оконечности острова превратилась в озеро, так как образующие ее песчаные косы сомкнулись своими концами. В 1902 г. в устье реки Васькиной на самом берегу моря располагалась группа крестов, оказавшаяся в 1921 г. на расстоянии 2.5 км от него (Башмаков, 1938).

Считается, что в юго-восточной части Баренцева моря, действительно существовали и в настоящее время исчезли под влиянием абразионной деятельности приливо-отливных течений и волнения следующие острова (Солнцев, 1949):

1. Земля Виллоуби, открытая ВиЛлоуби в 1553 г. к востоку от Кольского меридиана на 72° с. ш.
2. Остров Витсена, открытый Фламмингом в 1688 г. в 25 милях к северо-северо-востоку от острова Колгуева.
3. Остров Скобка. О существовании этого острова свидетельствует поморская лоция XVII в. Остров располагался между устьем Печоры и Новой Землей.

Весьма непостоянно очертание береговой полосы материка и ныне существующих островов. Так, например, П. И. Бурков (1929) указывает на перемещение острова Корга, расположенного в устье реки Камбальницы (северо-восточный берег Канина), и на размыв восточного берега Чошской губы. По сравнению с результатами съемки, проделанной Чернышевым в 1924 г., восточный берег губы Чошской переместился на 8 миль к востоку. М. В. Кленова (1929) считает это результатом интенсивно идущего процесса размыва под влиянием приливо-отливных течений. По ее мнению, которое вполне разделяется и целым рядом других специалистов (Панов, 1938), в то время, когда слагающие берега четвертичные морские отложения вышли на поверхность, Чошской губы не существовало вовсе и образование ее является следствием интенсивной абразионной деятельности течений и волнения. Г. Б. Горбацкий (1932) полагает, что размывание берегов идет здесь в среднем со скоростью 2 м в год. По его подсчетам при ширине южной, части Канина в 60 км и при ежегодном отступании берега на 4 м (по 2 м с каждой стороны) для соединения Мезенского залива с Чошской губой требуется всего лишь 15000 лет.

История полуострова Канина в настоящее время представляется в следующем виде (Кальянов, Андросова, 1933; Андросова и др., 1934; Андросова, 1938). На западном берегу Канина различаются два абразионных района - северный и южный. Наибольшей силы размыв достигает в южном абразионном районе около мыса Конушина. В северном абразионном районе разрушительная деятельность моря замедлена выходом коренных пород. В бывшем Кийском заливе, а теперь в устье реки Кии, су шествует застойная зона, где идет аккумуляция материалов, поступающих сюда в результате размыва в южном районе. Здесь образуется обширная лайда, рост которой продолжается и в настоящее время. Образованию застойной зоны способствует далеко вдающийся в море Шойненский Лудоватый хребет (мыс), при встрече с которым постоянное береговое течение (Мезенское) замедляется.

Вторая застойная зона образуется у места встречи Мезенского течения с Канинским хребтом - район бывшего Шойненского залива, ныне устья реки Шойны. Здесь также образуется лайда, рост которой продолжается и сейчас.

Пески, отлагаемые ровным слоем вдоль берега, обнажаются во время отлива, и морскими ветрами их сносит на берег и укладывает в гряды. По мере все большего и большего заноса и обмеления, а, следовательно и отступания линии моря, береговыми ветрами (восточными и юго-восточными), более слабыми, чем морские, сухие береговые пески начинают передвигаться в обратном направлении, к западу, в результате чего на значительном удалении от моря обнажается плавник. Примеры такого рода видны в Шойненской и Кийской лайдах, где между гряд дюн постоянно встречается древний плавник.

Рис. 14. Устье р. Чижи по съемке Крузенштерна в 1852 г. Показаны обширные скопления наносов в самом устье и перед ним

Чиже-Чошская водная система является остатком некогда бывшего здесь морского пролива, в настоящее время нацело занесенного морскими отложениями - лайдой. Занос этого пролива лайдой, а также Шойненского и Кийского заливов происходит исключительно под влиянием динамических причин, вне всякой связи с вертикальными перемещениями суши на Канинском полуострове, так как следов современного поднятия здесь в действительности не обнаружено. Значение процессов осадкообразования в обмелении устьевых участков рек Канинского полуострова становится очевидным при первом же взгляде на Карту устья реки Чижи (рис. 14) и не требует дополнительных доказательств. После бореальной трансгрессии, когда четвертичные отложения, слагающие основную площадь Канина, выступили на поверхность, полуостров был значительно больше современного. Он занимал всю площадь прилегающих участков моря до 35-метровой изобаты, т. е. включал в себя и острова Моржовец и Колгуев. Уже после отчленения этих островов существовали два больших залива на западном берегу - Шойненский и Кийский и один на севере, в устье реки Камбальницы^*.

^* (Это, очевидно, была описанная Стефаном Бурро гавань Моржовец, известная под именем "Моржевик" и в старинных русских грамотах (Филиппов, 1904).)

Процесс выравнивания западного берега Канина в меридиональном направлении продолжается и теперь. В результате проведенного исследования В. П. Андросова (1938) дает карту Канина, на которой наносит предполагаемое очертание береговой полосы в послеледниковое время (рис. 13, Б).

Обследование устьев рек Канинского побережья показало, что изменения здесь могут протекать очень быстро (Дмитриев С. 1931). В течение 10-15 лет в устьях рек Кии, Шойны и Месны произошло размывание одних мелей и намывание других; исчезновение старых фарватеров и образование новых. Интересно, что большие и быстро происходящие изменения под влиянием выветривания имеют место очевидно и на суше: сопка Мандариха рекомендовалась лоцией 1913 г. в качестве приметного пунктах высотой до 70 фут. В 1929 г. высота этой "сопки" уже не превышала 10-12 фут.

Как уже сказано, значительное количество вымытых с берегов частиц отлагается в самом Мезенском заливе и в прилегающих к нему частях Воронки и Горла Белого моря. Это послужило причиной образования так называемого Абрамовского мелководья в Мезенском заливе (к востоку от острова Моржовца) и продолжения его к северо-западу - всего комплекса Северных кошек. В начале текущего столетия уже появились сообщения об увеличении этого мелководья. При этом сообщалось (Варнек, 1905), что опасная для мореплавания западная граница Орловских кошек должна быть перенесена на 2 1/2 мили к берегу (т. е. к западу), по сравнению с тем, как это обозначено на картах М. Рейнеке, производившего съемку в начале 19 столетия (Рейнеке, 1827-1831). Наименьшая глубина на кошках оказалась 4 фута (1.2 м), тогда как на картах М. Рейнеке здесь значилось 12 футов. Банки, ограниченные на карте в виде отдельных пятен, слились в одно обширное мелководье с глубиной менее 5 саж. и с наименьшей глубиной в 4 фута, которое тянется по направлению береговой линии на 8 миль. Автор считал, что расхождение результатов наблюдений с картой М. Рейнеке является следствием ошибки последнего.

Уже в наше время можно утверждать, что Северные кошки созданы и непрерывно увеличиваются деятельностью приливо-отливных течений. Наименьшая глубина здесь 0.4 м (т. е. уже на 0.8 м меньше по сравнению с сообщением Варнека); это мелководье тянется от острова Моржовца и служит продолжением Абрамовского мелководья, расположенного к востоку от Моржовца. На месте этого обширного мелководья располагается несколько осушных песчанистых островов.

Все сказанное еще раз убеждает нас в том, что в течение последних столетий связь Белого моря с Баренцевым стала более затрудненной и скорость водообмена между этими морями замедлилась. Процесс усиления степени изоляции Белого моря продолжается и в настоящее время, причем ведущее значение в нем приобретают перенос и накопление осадков на путях водообмена^*.

^* (Накопление осадочного материала в районе Воронки Белого моря отмечалось еще во второй половине прошлого столетия Ф. Яржияским (1873). Известно оно было и раньше.)

Несколько слов о Мезенском заливе.

В наше время очень хорошо известно, что Абрамовскре мелководье непрерывно увеличивается в своих размерах. Об этом свидетельствует, в частности, нахождение в районе этого мелководья целого ряда осушных отмелей (так называемый Южный Сибиряков Несяк), которых ранее не было.

Между Абрамовским мелководьем и банкой Северный Сибиряков Несяк, по старым данным, находился пролив с глубинами 5.5-9,0 м. Существование этого пролива сомнительно. Можно предполагать на основании действия в данном районе сильных приливо-отливных течений, что этого пролива нет и что банки Северный Сибиряков Несяк и Южный Сибиряков Несяк соединились, представляя одно целое. Вне всякого сомнения, действие приливо-отливных течений ведет за собой обмеление Абрамовского мелководья и образование осушной отмели, вытягивающейся от мыса Абрамова на северо-северо-запад параллельно восточному берегу острова Моржовца.

К тому, что уже сказано об обмелении Мезенского залива, добавим еще несколько слов об изменении рельефа дна устья реки Мезени, где расположен некогда важный порт внешней торговли нашей страны. Сравнительно недавно капитан дальнего плавания И. П. Ануфриев (1924а, 1924б, 1929) сообщал, что благодаря крайне сильным приливо-отливным течениям в устье Мезени быстро перемещаются массы грунта. Места расположения так называемых "ям", служащих якорными стоянками для крупных судов, в течение одной навигации меняются по несколько раз. Точно так же меняется и фарватер, ведущий с моря к порту. Все устье реки очень быстро мелеет, и для сохранения порта необходимо проведение больших дноуглубительных работ.

Двинский залив

На восточном берегу Двинского залива расположен небольшой залив, названный Сухим морем; с запада этот залив прикрыт островом Мудьюг. Свое название залив получил потому, что значительная часть его акватории обнажается во время отлива. Вот некоторые свидетельства об изменении глубин в Сухом море.

Лоция 1913 г. сообщает, что вход в Железные Ворота (северный пролив Сухого моря) для шлюпок и малых судов возможен на любой воде. Также был возможен проход судов и более крупных размеров, осадка которых не превышала 6-7 футов. К 1939 г. проход через Железные Ворота возможен был только на шлюпках.

Ширину осушной отмели на западном берегу острова Мудьюг лоция 1913 г. определяет в 50-300 саж. (90-550 м). В течение последующих 25 лет, а именно к 1939 г. ширина осушной зоны увеличивается до 6 кабельтов, т. е. до 1111 м.

Лоция 1913 г. сообщает, что на восточном берегу острова Мудьюг резко выделяется мыс Заячий. В течение этого же периода мыс Заячий значительно увеличивается в размерах и разделяет сухое море на две части: Северную и Южную. Каждая из этих частей сообщается с Двинским заливом, но между ними свободного сообщения, вероятно, уже нет.

Все это свидетельствует о несомненном накоплении осадочных материалов в Сухом море и на острове Мудьюге, следствием чего служит уменьшение размеров самого залива, увеличение осушной зоны и рост мыса Заячьего, разделяющего Сухое море на две части. Уменьшается и глубина пролива, соединяющего Сухое море с Двинским заливом с севера. Минимальная глубина на баре здесь была в 1913 г. 1.9-2.5; в 1924 г. 1.8-2.4 и в 1939 г. 0.2-2.0 м.

Вопрос о движении наносов в Сухом море был подвергнут специальному изучению В. Е. Ляхницким (1916), установившим, что за период с 1832 по 1915 г. здесь произошли следующие изменения:

1. В южной части Сухого Моря положение трехсаженной изобаты, осталось без изменения, но двухсаженная, проникавшая ранее внутрь Сухого моря на расстояние до 2.5 верст к северу от широты южной оконечности острова Мудьюг, теперь не идет далее этой широты. Односаженная изобата, заходившая ранее на 5.5 версты к северу, теперь отступила на 1 версту к югу. Таким образом, обмеление коснулось в данном случае лишь глубин не более 2 саж.; в более глубоких местах накопления наносов не произошло.
2. В самом узком месте Сухого моря, около мыса Заячьего, обнаружено увеличение глубины: здесь образовалось русло глубиной в 1 саж., это, по мнению автора, обусловлено размывом Никольской косы и образованием в ней второго прохода, названного местными жителями Промоем.
3. В юго-восточном углу Сухого моря и у восточного Межгорского берега полусаженная изобата за рассматриваемое время отодвинулась на 100 и более сажен от берега, т. е. здесь произошло уменьшение глубины. В отличие от этого, у восточного берега этой части Сухого моря произошло увеличение глубины, в результате чего такая же изобата переместилась на 100 саж. к берегу.
4. Живое сечение южного входа на створе знака острова Лебедин и Черной Башни с 1832 г. сократилось на 7%, а за ближайший отрезок времени, с 1881 по 1915 г. - на 4.5%. За это же время заметно изменилось и положение фарватера, который в общем переместился с юга на север, т. е. от острова Лебедина к острову Мудьюг. У острова Лебедин осушная полоса увеличилась, а у острова Мудьюг уменьшилась. Наибольшая глубина фарватера осталась неизменной и составляла 4.25 саж.
5. К югу от Сухого моря фарватер, пролегавший в 1882 г. в 400 саж. от острова Лебедин, увеличил свою глубину с 4 до 7 саж. За это время произошло обмеление участка протяжением около 4-х верст к западу от этого фарватера. Только что рассмотренный пример убедительно показывает, что весьма серьезные изменения в очертании береговой полосы и рельефе дна прибрежной зоны Белого моря в некоторых случаях могут протекать с очень большой скоростью и становятся заметными на глаз или легко определяющимися при помощи весьма несложных инструментов.

Имеются указания, что неизбежным следствием тектонического поднятия суши служит повышение уклона речных устьев, усиленный расход воды и обмеление северных рек и речек (Журавский, 1915). В этой связи можно напомнить, что специальная комиссия из представителей министерств Государственных имуществ и Внутренних дел, созданная во второй половине прошлого столетия для рассмотрения отчетного доклада Н. Я. Данилевского о состоянии северного рыболовства, пришла к выводу, что важнейшей причиной разорения и обеднения нашего Севера является упадок уровня воды в Северной Двине (Сидоров, 1870)^*.

^* (В данном случае для нас важен конечно только сам факт, а вовсе не то, какое значение ему придавалось.)

Изменение глубин и рельефа дна в дельте и в устьевой части Северной Двины можно проследить за достаточно большой промежуток времени. Прежде всего в связи с этим весьма интересным, представляется сообщение Александра Гванинуса (1581), который в своем описании "Двинской провинции" указывал на местонахождение крепости Пинеги (Усть-Пинеги) в самом устье Северной Двины. Заметим, что сейчас этот населенный пункт расположен в 230 км к востоку от Архангельска, т. е. от современного устья этой реки. В XVIII в. В. В. Крестинин (1790:6) писал: "Мурманские лодьи, нагруженные соленой рыбой треской и. палтусом, приходили с моря к городу Холмогорам даже до окончания XVII века... В нынешнем же веке сделался сей путь непроходимым морским лодьям, по причине мелководья реки от наносных песков в окрестностях Холмогор". Некоторые цифровые данные об изменениях рельефа устья Северной Двины содержатся в известной работе М. Рейнеке (1850) по гидрографическому описанию Белого моря. Вопрос о глубинах на подходах к Архангельскому порту и в самом порту был подвергнут им специальному исследованию. В результате было установлено, что в большинстве участков идет накопление осадочного материала, в некоторых же, напротив, идет размывание. Например, за период с 1752 по 1848 г. в устье Северной Двины на Старом баре глубина уменьшилась с 15 до 9.5 фут.; на Березовом баре, изменяясь в отдельные годы, глубина в конечном итоге осталась такой же, как была; на баре Мурманского рукава глубина уменьшилась с 10.8 до 9 фут., а на баре Никольского устья с 8.0 до 2.5 фут.; одновременно с этим в самом Никольском устье у монастыря глубина увеличилась с 17.0 до 30.0 фут. Изменялась и ширина реки: за период с 1752 по 1832 г. ширина Северной Двины на участке от монастыря до острова Глуховского уменьшилась с 770 до 500 саж.; пролив от юго-западного угла острова Мосеева до Адмиралтейства уменьшился со 150 до 60 саж.; ширина же Березового рукава от правого южного плеча реки Маймаксы до северного края острова Хабарки, наоборот, увеличилась с 250 до 500 саж. Длина острова Мосеева за период с 1752 по 1832 г. увеличилась с 250 до 400 саж., тогда как длина острова Большой Сяск уменьшилась с 375 до 20 саж.; вместо этого в 1752 г. около речки Неро-Курьей не было острова, в 1763 г. здесь образовалась кошка, которая к 1832 г. превратилась в остров длиной в 400 саж. Уже в начале текущего столетия И. Лукьянский (1924) определил, что средняя годовая потребность ремонтного землечерпания для Архангельского порта составляет 940 000 м³ в главном судовом проходе по Березовому руслу и 850000 м³ у реки Маймаксы, всего, следовательно, только в этих двух пунктах ежегодно отлагается около 1.8 млн. м³ наносов.

Приведенные материалы показывают, что в устье Северной Двины и в прилегающем к ней районе Двинского залива происходит накопление значительных количеств осадочного материала, что приводит к быстрому обмелению отдельных участков прибрежной зоны.

В Двинском заливе располагается еще и губа Унская, в которую впадают две небольшие реки Уна и Луда. Здесь также можно наблюдать изменения глубин за счет образования, наносов. Например, глубина на баре западного стрежа в проливе Унской губы 1913 г. составляла 5.6-13.0, в 1924 г. 5.4-12.8 и в 1939 г. 5.0-10.5 м; уменьшение глубины составляет: минимальной 0.6 м и максимальной 2.5 м. На якорном месте в ковше за мысом Заячьим глубина соответственно была 11-13, 11-12 и 8-10 м, уменьшение глубины составляет здесь 3 м. На якорном месте в проливе против пристани глубины в это же время были приблизительно 8.3, 6.4 и 5.5 м, уменьшение глубины в этом случае составляет 2.8 м.

Онежский залив

Большое количество наблюдений произведено здесь на Соловецком острове. Прежде всего заслуживает быть отмеченным, что весь этот остров моренного происхождения, выхода на поверхность коренных кристаллических пород в нем нигде нет. Следовательно, в недалеком прошлом (возможно в межледниковое время) Онежский залив имел совершенно открытое сообщение с Бассейном Белого моря. Одновременно с изучением геологического строения Соловецкого острова А. А. Иностранцев (1872) обратил внимание и на обмеление прибрежной зоны, которое им было объяснено исключительно поднятием суши. А. А. Иностранцев привел следующие, весьма убедительные, факты, свидетельствующие об интенсивно идущем обмелении. В 1652 г. митрополит московский Никон и боярин Хованский вывезли с Соловецкого острова через так называемую Филипповскую гавань мощи Филиппа. Вывоз сопровождался церемонией и большим скоплением народа. Судно, на которое были погружены мощи, должно было иметь достаточные размеры для обеспечения безопасности плавания в Онегу, а следовательно и глубина в Филипповской гавани должна была позволять стоянку такого судна. Во время посещения острова А. А. Иностранцевым (1869) глубина в Филипповской гавани не превышала 6 фут. в полную воду, в малую воду глубина здесь не более фута. К этому можно добавить, что в настоящее время значительная часть бывшей Филипповской гавани превратилась в сушу, а остальная ее часть обнажается во время отлива. Филипповская часовня, стоявшая в свое время на самом берегу гавани, сейчас находится на значительном расстоянии от воды даже в полную воду.

В середине XVI в. при входе в гавань Благополучия были выложены две кучи камней и в них укреплены кресты. В 1869 г. на этом старом входе в гавань глубина в полную воду не превышала 3-4 фут. Соловецкие старожилы утверждали, что еще на их памяти через эти ворота могли входить крупные суда с богомольцами, а в 1909 г. глубина здесь была 1 фут.

На Заяцких островах при игумене Филиппе (1548-1566 гг.) было сооружено каменное становище, куда в то время заходили крупные суда. В 1869 г. сюда могли заходить лишь маленькие лодки.

А. А. Иностранцев приводит устные свидетельства старожилов о том, что "море сохнет". Например, около 40 лет тому назад, т. е. в первой четверти XIX в., в Троицкую губу на Анзерском острове в полную воду могли свободно заходить суда грузоподъемностью в 1000 пудов, а в 1869 г. сюда с трудом заходили карбаса с грузом не более 100 пудов. Из-за обмеления Соловецкому монастырю пришлось удлинить пристани, служащие для сообщения между Соловецким и Анзереким островами.

Изучая отметки на гранитной набережной в гавани Благополучия, Иностранцев определил скорость поднятия Соловецкого острова около 1 м в столетие.

Кроме этого, он обратил так же внимание и на то, что все большие села и посады расположены в Онежском заливе в 4-7 верстах от моря. По его мнению, эти села и погосты строились в большинстве своем при Марфе Посаднице (Борецкой) или Иване Грозном на берегу моря, но благодаря поднятию суши оказались далеко от него.

Против представления о столь быстром поднятии суши выступил В. Фаусек (1891), который утверждал, что обмеление многих губ обусловлено "работой самого моря". Выступив в полемическом тоне, что было вызвано весьма неудачными статьями Н. Кудрявцева (1882, 1884)^*, В. Фаусек утверждал, что причиной обмеления служит накопление на дне губ и заливов "растительных отбросов", перемешанных с песком и гравием. Кроме этого, он приводил примеры соединения отдельных островов в единый массив путем накопления наносов в разделяющих их проливах. И, наконец, Фаусек, подобно Иностранцеву, напоминает свидетельства об "усыхании моря" жителей наиболее древних русских поселений, на Белом море. Соединение отдельных островов друг с другом и с материком и роль в этом процессе приливо-отливных перемещений плавающих льдов были показаны также нашими наблюдениями в западной части Кандалакшского залива (Кузнецов, 1947, 1949).

^* (Стараясь найти наиболее убедительные факты, доказывающие высокую скорость тектонического поднятия суши, Н. Кудрявцев приводил следующий, совершенно фантастический "пример": на мысе Пурнаволок домики современных балянусов имеются на скале на высоте 4 м над уровнем моря. Этот и подобные ему "факты" и вызвали резко отрицательную реакцию В. Фаусека. Мыс Пурнаволок мне удалось посетить в 1947 и 1948 гг., и, конечно, ничего подобного тому, о чем писал Н. Кудрявцев, здесь не оказалось. Северная оконечность его представляет собой сплошной скалистый массив, который соединен с сушей довольно высокой каменистой грядой. С восточной стороны между материком и скалистым массивом, образовалась небольшая бухта, где замечается довольно интенсивно идущий процесс накопления осадков.)

Рис. 15А. Карта Соловецкой бухты (схематизированы). А - по съемке в 1829 г.

Вскоре после А. А. Иностранцева на Соловецком острове в течение нескольких лет работал Н. Вагнер (1885:18-19), который по интересующему нас здесь вопросу писал: "Я постараюсь определить то, что была эта бухта несколько десятков и сотен лет назад. В это, сравнительно короткое, время очертания ее берегов и островов изменились весьма значительно. Во-первых, не существовало тех плоских мысков, состоящих из песку и щебню, которые находятся в настоящее время. Область суши была значительно сужена, а самая бухта была несравненно глубже и шире. Все прибрежные отмели, камни и пески были под водой. Все полуострова, отделенные теперь от материка перешейками, были крохотными островками или просто коргами, а корги Александровской не существовало. Точно так же не существовало корги около Ершова Носа. Бабьи Луды представляли собой целую группу из трех островов, все их низменности, луговины и смычки были под водой". Сравнение приводимых в работе Вагнера карт Соловецкой бухты по съемкам 1829 и 1882 гг. показывает, кроме сказанного, и заметное уменьшение глубин (рис. 15). Например, между мысом Ершов Нос и северо-восточным краем острова Бабьи Луды в 1829 г. глубина доходила до 30 фут., а в 1882 г. 3.5 саж., т. е. 21 фут.; в Монастырской бухте в 1829 г. глубина была 20 фут., а в 1882 г. 3 саж., т. е. 18 фут.; между Вороньей лудой и Германовскими островами в 1829 г. глубина достигала 7 саж., а в 1882 г.- не более 5 саж.

Рис. 15Б. Карта Соловецкой бухты (схематизированы). Б - по съемке Н. Вагнера в 1852 г.

Все перечисленные изменения в очертании береговой линии и в рельефе дна Соловецкого залива имеют своей причиной, конечно, не только накопление осадков, но и тектоническое поднятие, доказательством последнего служит то, что на всех Соловецких островах (Соловецком, Айзерском, Муксалме и др.) имеются ясно выраженные террасы (Хеладзе, 1926).

Большие изменения глубины за историческое время произошли, по-видимому, и в губе Глубокой, расположенной в восточной части острова Соловецкого. Макарий (1825:7) так описывает эту губу: "Внутрь острова вливаются две большие губы: сосновая и глубокая. Первая в северную, а последняя влилась в восточную сторону от острова Муксалмы; в ней насчитывают до 70 саж. глубины, и ею едва не пересекается остров на две части". В конце 19 столетия Н. М. Книпович (1893, 1906а) и в начале текущего столетия Н. Ливанов (1911) и К. Чуднов (1926) не находили здесь глубин более 10-12 саж.

К западу от Соловецкого острова, примерно на полпути между ним и Кемью, расположена небольшая группа островов под названием Кузова. В свое время эти острова, занимая стратегическое положение при входе в Онежский залив, играли важную историческую роль. Вот что можно узнать о них из старинных источников (Филиппов, 1901:341). Голландский купец Симон ван Салинген, проживший на Белом море с 1566 по 1588 г., впоследствии писал: "Рассказывали мне, что -когда они (т. е. русские, - В. К.) завоевали Карелию, короли Швеции и Норвегии еще раз приходили с 300 парусными судами, большими и малыми, яхтами и кораблями, и стали в Немецком становище на острове Кузове, на котором находился еще в ту пору старый замок, ими построенный...". Следовательно, в 16 столетии около Кузовов должна была существовать достаточно обширная и глубоководная гавань, вмещающая в себя до 300 парусных и гребных военных судов. В более позднее время здесь действительно имелась весьма удобная якорная стоянка, но размеры её не позволяли разместить такого количества судов. Геологическая история этой группы островов представляется сейчас в следующем виде (Егоров и Недригайлов, 1930). В конце ледникового периода весь архипелаг находился под водой до его современной абсолютной отметки 75 м над уровнем моря. Следовательно, отдельные кристаллические холмы, составляющие остров Русский Кузов, были в то время группой мелких обособленных островков, а многие из них были попросту лудами. Соединение этих отдельных островков в одно целое произошло отнюдь не в результате деятельности ледника: наносы, соединяющие в одно целое отдельные кристаллические массивы, образованы местными породами и, следовательно, являются продуктами их выветривания. В заключение авторы заявляют, что... "современная форма Кузовов в главнейших чертах обязана деятельности моря и в деталях разнообразится результатами выветривания коренных пород". Можно еще дополнить, что в настоящее время замечено нарастание обширной илисто-песчанистой осушки на южном берегу острова Русский Кузов и накопление песчанистых отложений в проливе между островами Русский и Немецкий Кузов.

Губа Пушлахта (на Лямицком берегу) в средней своей части, по данным Рейнеке (1827-1831), имеет глубину 3.5 саж. (6.4 м). По съемке 1851 г. глубина здесь оказалась не более 3 саж.; по лоции 1913 г. 2.5 саж. (4.6 м), в 1950 г. здесь было не более 3 м. Уменьшение глубины в течение 125 лет составляет в этом случае около 3.4 м.

За историческое время произошли, по-видимому, значительные изменения глубин и рельефа дна также в южной части Онежского залива.

Поморский берег

Поморский берег в 10-12 столетиях и позднее служил районом наиболее интенсивной заморской торговли Новгородской республики. Сотни и тысячи больших и малых судов ежегодно помещали расположенные здесь порты Суми, Нюхча, Кемь и др. До этого, в течение многих столетий район Поморского берега в мореходном отношении был хорошо освоен скандинавами. В более позднее время плавание здесь было сильно затруднено и сократилось из-за многочисленных мелководий и трудности подхода к берегам, а часто и невозможности подхода к становищам. Рассмотрим некоторые примеры.

В 1702 г. Петр Первый на 13 военных кораблях прибыл в губу Нюхчу. В "Церковном памятнике села Нюхчи" по этому поводу записано: "В 1702 году приходил Петр с сыном Алексием и сингклитом в Нюхчу с моря. Свиты его, кроме начальников, ближайших бояр, духовных особ и чиновных людей, было 4000 человек. Царь пристал из Архангельска через пролив океана на 13 кораблях под горой Рислуды, а на малых судах пристал к Вардегоре" (Максимов, 1864:313). Размещение такой массы людей на 13 кораблях свидетельствует о достаточно крупных размерах этих кораблей, осадка которых не могла быть менее 10 фут., так как известно, что даже беломорские лодьи имели тогда осадку до 9 фут. Этот исторический эпизод может служить основанием, чтобы считать наличие в то время в губе Нюхче достаточных глубин не только для захода, но и для совершенно необходимого маневрирования парусного флота.

По Атласу М. Рейнеке (1850) осушной полосы около луды Рис почти нет, и глубина здесь достигает 6.5 м. Далее к югу, у мыса Вардегорского осушка отсутствует вовсе, а глубина в прилегающей части губы на значительной площади составляет 4.7 м. Эта глубина постепенно увеличивается по направлению к морю.

Насколько нам известно, на современной карте, изготовленной по съемке 1896-1911 гг., у западного берега луды Рис глубина уже не превышает 2.5-3.0 м; восточный же берег этой луды совершенно мелководный и окружен осушкой. Отсюда легко сделать вывод, что уже в 1940 г. петровские корабли не смогли бы швартоваться к пристани у луды Рис. У мыса Вардегорского на этой же карте обозначена небольшая осушка (ее не было на карте Рейнеке), а глубина в прилегающем участке губы нигде не превышает 3.3 м, причем эта глубина отделена от моря более мелководным баром с глубинами немногим более 2 м. Следовательно, при таком положении едва ли и более мелкие петровские корабли рискнули подходить к мысу Вардегорскому (Вардегоре) и тем более швартоваться к нему. Все это может служить достаточным основанием для того, чтобы считать, что в самом начале 18 столетия глубины здесь были большие, чем даже это показано на карте М. Рейнеке.

Далее, как известно, две петровских яхты (имевшие осадку, конечно, не менее 8-9 фут.) вошли тогда в русло реки Нюхчи и были перетащены в Онежское озеро, а затем принимали участие во взятии города и крепости Шлиссельбург, В этой связи можно сообщить, что, по М. Рейнеке, около луды Нюхос, где начинается осушное устье реки Нюхчи, указана глубина 2.8 м, далее по руслу она постепенно уменьшается, но до самого материка не бывает менее 1.8 м.

Измерения последующих лет показывают, что глубина около луды Июхос уменьшается до 1.5 м, в средней части осушного русла она составляет 2.4 м и в самом устье 1.2 м.

На современной же карте около луды Нюхос обозначена глубина уже 1.2 м, в средней части осушного русла глубина составляет 2.1 м и далее, почти за две мили до устья, она уменьшается до 0.3 м.

Дополним сказанное об обмелении губы Нюхчи еще некоторыми сведениями о губе Вахруйке, представляющей собой небольшой залив на западном берегу губы Нюхчи; южным плечом губы Вахруйки служит мыс Вардеторский. В настоящее же время вся губа Вахруйка лежит в пределах осушной зоны.

Между тем у Рейнеке (1850) через всю губу Вахруйку, от материка и до конца осушной зоны, проходит русло речки Руичаны с глубиной около 0.9 м (0.5 саж.).

Таким образом, можно констатировать факт, что в течение последних 250 лет шло довольно быстрое обмеление губы Нюхчи, причем это обмеление оказалось неодинаковым для всех ее участков.

Ярким свидетельством быстро идущего процесса обмеления губ Поморского берега служит сообщение "Архангельских губернских ведомостей" за 1845 г., касающееся Сумской губы. В этом сообщении говорится, что "прежде" через Сумской Посад ходили транспорты из Петербурга в Архангельск, но в настоящее время, т. е. в 1845 г., из-за обмеления не ходят. Пристань из Сумского Посада перенесена на 12 верст в море и называется Юраковской. Подход к Посаду возможен был в 1845 г. только на плоскодонных судах, но с трудом, особенно в отлив.

Подобная же картина может, очевидно, наблюдаться и в ряде других губ Поморского берега и в частности в губе Сорокской. В пределах мелководной части фарватера этой губы, накопления осадков почти нет (Вихман, 1917), но накопление их вне фарватера, а также в глубоких частях фарватера, хорошо известно и об этом можно не говорить. Следует лишь напомнить, что в 16 столетии, по-видимому, возможен был с моря заход в реку Выг. Так, англичане Соутли и Спарк сообщали, что они в 1556 г. на гребных лодках поднимались по реке Выгу на 4 мили от села Сороки до водопада (Английские путешественники о Московском государстве, 1938). Если эта так, то невозможность такого захода в реку Выг в настоящее время служит результатом тектонического поднятия берега^*.

^* (Ближе к центру тектонического поднятия обмеление рек выражено более резко. В этом отношении интересно, например, сообщение Досифея (1836). В 1590 г. шведы, спустившись на своих судах по реке Туломе, напали на город Колу. Потерпев поражение от русских и потеряв 60 человек убитыми и 30 человек пленными, шведы отступили по той же дороге. Подобное нападение было совершено и в западной части Кандалакшского залива на город Кандалакшу - в этом случае суда прошли, по-видимому, по одной из рек, ныне вовсе не судоходных.)

Кандалакшский залив

Если почти во всех предшествующих случаях обмеление обусловливалось главным образом накоплением песчанистых или илисто-песчанистых наносов, то на мелководьях Кандалакшского залива нередко решающее значение получает накопление каменистых и даже валунных фракций, с образованием гряд, кос и перемычек.

Рассмотрим несколько наиболее убедительных примеров.

Рис. 16А. Очертание береговой линии и глубины губы Порьей (схематизировано). А - по Голенищеву-Кутузову

Достаточно беглого взгляда на карты губы Порьей (рис. 16), приложенные к атласу И. Л. Голенищева-Кутузова (1798-1801) и М. Рейнеке (1827-1831), чтобы заметить между ними существенную разницу. В целом эта разница состоит в том, что на карте М. Рейнеке отдельные части губы уменьшились в размерах, а очертание их береговой полосы стало несколько более сложным. Например, в юго-западном углу губы Порьей располагается губа Педуниха, которая на карте Голенищева-Кутузова представлена в виде довольно широкого и "чистого" залива, имеющего в устьевой части глубину 20-25 саж. (36.6-45.8 м), а около острова Седловатого даже 29 саж. (53.1 м).

Рис. 16Б. Очертание береговой линии и глубины губы Порьей (схематизировано). Б - по Рейнеке

Совсем иначе выглядит губа Педуниха на карте Рейнеке. Теперь она уже изображается в виде узкого и извилистого залива с почти полностью отчлененной кутовой частью. В устьевой части губы глубина, по Рейнеке, не превышает 15 саж. (27.4 м), и в течение почти сотни лет эти данные остаются неизменными. Промеры же 1939 г. указывают, что в устье губы Педунихи глубина 25-37 м. Таким образом, если допустить, что глубина в устьевой части губы Педунихи у Рейнеке преуменьшена против действительной, то и в таком случае фактическое уменьшение - глубины за 130-140 лет составляет 8.8-11.6 м.

На Кандалакшском берегу, вблизи мыса Турьего расположены губы Большая и Малая Пирью (рис. 17). По съемке 1830-1831 гг. в устьевой части губы Малой Пирью глубина была 17-18 саж. (31.1-32.9 м). Лоция 1913 г. увеличивает эту глубину до 20 саж. (36.6 м), а к 1939 г. глубина уменьшается до 30 м. По сведениям П. П. Воронкова и Г. В. Кречман (1939), глубина здесь стала 23-31 м и, кроме этого, перед устьем Имеется барьер с глубинами не более 15 м. Следовательно, с начала прошлого столетия глубина в устье губы Малой Пирью уменьшилась не менее чем на 1.9 м, если полагать, что пятнадцатиметровый барьер Рейнеке просто не заметил, в противном случае уменьшение глубины составит уже 17.9 м.

Рис. 17. Губы Малая и Большая Пирью по съемке в 1830-1831 гг. (схематизировано). Якорное место показано в проливе, соединяющем эти губы, на глубине 2-3 саж. (3.7-5.5 м)

На приведенной здесь карте, заимствованной из атласа М. Рейнеке, якорное место в губе Малой Пирью указано в проливе, соединяющем эту губу с Большой Пирью на глубине 2-3 саж. Заметим, что на старых голландских картах губы Малая и Большая Пирью носят название Круглого залива (Umbay), а остров, разделяющий их, был значительно меньших размеров, чем в настоящее время. Это позволяет предполагать, что в то время по этому проливу могли беспрепятственно проходить морские суда. Уже на карте Рейнеке пролив этот в самом узком месте становится осушным, а промеры более позднего времени указывают; что глубина в нем не превышает 1.8 м. Таким образом, уменьшение глубины в этом случае составило очевидно около 3.7 м в течение столетия. В действительности же указанное обмеление произошло в более короткие сроки, так как глубина 1.8 м была уже к 1913 г. В последующие годы этот пролив был засыпан. Якорное место, в связи с обмелением пролива, уже в лоции 1913 г. показано в средней части губы на глубине 9.1-11 м, там, где у М. Рейнеке обозначена глубина 12.8-16.5 м. Как видно, и здесь глубина уменьшилась по крайней мере на 3.7-4.5 м.

В непосредственной близости от мыса Турьего расположен скалистый остров Вольостров, отделенный от материка узким проливом - Вольостровской салмой. По съемке 1830-1831 гг. глубина в этой салме составляет 3-4 саж. (5.5-7.3 м); лоция 1913 г. свидетельствует о некотором уменьшении глубины: "не менее" 16 фут. (4.9 м), а к 1939 г. глубина уменьшается до 2.6 м. Общее уменьшение глубины в течение столетия составят здесь, как это видно, 2.9 м.

В заключение укажем, что скорость накопления осадков в прибрежной зоне иногда может быть установлена и чисто биологическими наблюдениями. Во многих участках Поморского и Карельского берегов в верхнем отделе сублиторали можно видеть еще прижизненное погружение фукоидов (Fucus vesiculosas) в грунт. Точка прикрепления этих растений к субстрату находится на некоторой глубине от поверхности грунта и погруженная часть растения долгое время сохраняется будучи совершенно безжизненной и черной от обилия сероводорода в грунте. Та часть растения, которая находится над грунтом, имеет обычную окраску, очень интенсивно растет и нередко плодоносит. Умея определять возраст растения^* и зная глубину погружения в грунт точки его прикрепления, легко узнать и скорость накопления осадков в том участке, где находится это растение. Наши материалы показывают, что в таких случаях ежегодно отлагается слой осадка до 4-8 см толщиной. На этом мы заканчиваем рассмотрение некоторых конкретных примеров изменений рельефа дна и очертания береговой линии в Белом море.

^* (Об этом говорится в главе V.)

Рис. 18. Очертание береговой линии Белого моря. 1 - современное, 2 - предполагаемое, А - в позднеледниковое время, Б - в послеледниковое время

Приведенный фактический материал позволяет считать бесспорным положение, что в результате действия таких факторов, как тектоническое поднятие суши (и неравномерность этого поднятия), приливо-отливные течения, характер ледового режима, обширный материковый стоки ветровые волны, в Белом море может происходить и фактически происходит быстрое изменение рельефа дна и очертания береговой линии. В самое последнее время опубликована обширная сводка С. А. Яковлева (1956) по геологии четвертичных отложений Русской равнины и весьма интересные статьи Н. Апухтина (1956) и И. Авилова (1956). Пользуясь сведениями из этих работ, а также упомянутыми выше материалами многих других авторов, геологическая история Белого моря в течение последних 10-13 тыс. лет может быть представлена в следующем виде. В позднеледниковое время Белое море было довольно обширным водоемом, западное побережье которого располагалось примерно на 100-120 км к западу от современной береговой линии (рис. 18, А). С Баренцевым морем оно в это время сообщалось двумя проливами: мелководным, идущим по долине реки Нивы, озера Имандры и реки Колы, и глубоководным, современным остатком которого является Горло. Между материком и Канинской Землей располагался еще один пролив, проходящий по долинам ныне существующих рек Чижи и Чоши. Мезенского залива не существовало вовсе, а Кандалакшский залив простирался далеко на запад и сообщался с Ботническим заливом Балтийского моря. Онежский залив имел непосредственное сообщение с Двинским заливом через пролив, проходящий в направлении от губы Ухты в Онежском заливе до Унской губы в Двинском заливе. К югу от Сорокской губы простирался обширный мелководный пролив, посредством которого Онежский залив Белого моря соединялся с Финским заливом Балтийского моря. Таким образом, в это, сравнительно недавнее время, почти вся территория современной Финляндии, Кольский, Канинский и Онежский полуострова были островами, а сама акватория Белого моря занимала значительно более обширное пространство.

Рис. 19. Колебания уровня моря в Онежском заливе со времени Валдайского оледенения. О - современный уровень моря (по Авилову, 1956)

Регрессия Белого моря, непрерывно продолжавшаяся в течение нескольких тысячелетий послеледникового времени, около 6 тыс. лет назад достигла своего максимума: уровень моря тогда оказался на 20 м ниже современного. Вслед за этим наступила бурная трансгрессия, и в течение одного тысячелетия уровень моря снова повысился на 15 м выше современного (рис. 18, Б). В течение последних 5 тыс. лет почти повсеместно наблюдается регрессия, и скорость падения уровня моря в среднем составляет 3 м за тысячелетие (рис. 19, табл. 2).

Таким образом, вся современная история Белого моря насчитывает всего лишь 6 тыс. лет, а если начинать эту историю с момента начала последней регрессии, то и еще меньше. Иными словами, образование и все развитие флоры, фауны, гидрологического режима и многих физико-географических особенностей этого водоема протекало на глазах человечества.

Рассмотренный выше материал, кроме уже сказанного, свидетельствует о том, что во многих случаях решающее значение в изменении физико-географического облика Белого моря имело не столько тектоническое поднятие, сколько сочетание аккумулятивно-абразионных явлений, протекающих под действием приливо-отливных течений, зимних льдов, волнения и других факторов. В связи с этим совершенно необходимо отметить два прочно установленных факта:

1. Интенсивно идущий процесс разрушения берегов Мезенского залива, части Канинского полуострова и острова Моржовца; отложение огромной массы вымытых с суши частиц в Мезенском заливе, в Воронке и в северной части Горла Белого моря. В результате этого водообмен между Баренцевым и Белым морями непрерывно ухудшается.
2. Накопление различного рода осадочных образований (терригенных или морского происхождения) в губах и заливах Белого моря, некогда служивших местами богатого сельдяного промысла (Поморский, Карельский и Кандалакшский берега).