ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. РОДИЛЬНЫЕ ДОМА, ЯСЛИ, ДЕТСКИЕ САДЫ

Прочувствовав масштаб задачи — как сохранить за ихтиофауной внутренних вод возможность размножения в естественных формах и размерах — задачи, для решения которой придется мобилизовать армию биологов, инженеров, географов и вложить немалые средства, читатель вправе спросить, дождемся ли мы, люди семидесятых годов XX века, тех дней, когда покупка свежей осетрины, белорыбьего балыка, зернистой икры и вяленой воблы не будет рассматриваться как ЧП или, на худой конец, как занимательный сюжет для рассказа в кругу друзей. Не располагают ли современная наука и техника какими-нибудь другими средствами, кроме переброски через плотину, чтобы восстановить и умножить запасы рыб во внутренних водоемах?

Ответим сначала на второй вопрос — он более сложен и от него во многом зависит ответ на первый.

Конфликт между многими отраслями водного хозяйства и рыбным хозяйством в наиболее показательном виде представлен на Волге — главном и традиционном поставщике рыбы для Европейской части РСФСР и экспортных продуктов, с одной стороны, и крупнейшей транспортной магистрали и весьма мощного источника гидравлической энергии — с другой. Пример Волги показателен еще и потому, что с постройкой Чебоксарского гидроузла река будет зарегулирована полностью. Условия обитания и воспроизводства рыб в условиях зарегулированного режима на крупном водотоке предстали перед ихтиологами и инженерами в достаточно определенном виде, который можно принять за типичный для проектирования рыбоводства и на других реках. Поэтому в дальнейшем мы будем говорить преимущественно о Волге.

Чтобы рыбы не только продолжали, но и умножали свой род, природа наградила их необычайной по сравнению с наземными позвоночными плодовитостью. Для процветания, скажем, слоновьего рода достаточно, чтобы слонихи рожали по одному слоненку в два-три года, для диких представителей семейства псовых — четверо-пятеро щенков в год, а для белуги — от полумиллиона до семи миллионов икринок за один нерест. Правда, слонята и буйволята, вырастая, остаются в стаде, ведомом и охраняемом старым самцом, волчата, родившиеся весной, выходят осенью на охоту вместе с родителями, гусята, утята чинно шествуют цепочкой за мамой, пока не встанут на крыло, но икра почти всех рыб сразу же после появления на свет оказывается предоставленной самой себе. Некоторая ее часть остается неоплодотворенной, много погибает от болезней, много может высохнуть при резких спадах воды, много поедают всевозможные хищники, от личинки стрекозы до сома.

По этим причинам биологическая выживаемость рыб, то есть количество взрослых особей по отношению к количеству икринок, составляет совершенно ничтожную долю — от одной десятитысячной до одной стотысячной. Заметим кстати, что рыбоводы чаще пользуются понятием «промысловый возврат» и определяют его не только от количества икры, но и от количества личинок, молоди и т. п. Величина его несколько меньше биологической выживаемости (например, промвозврат лосося, по Державину, в 1,6 раза). Своей плодовитостью рыбы как бы компенсируют и гибель икры, и урон, наносимый хищниками, и вылов молоди, и множество других причин, пресекающих жизнь рыбы в младенческом и юном возрасте. Иногда, впрочем, закон сохранения рода проявляется у рыб в иных формах.

Рыбка горчак — у нас она живет в Закавказье и Сибири — бережно откладывает икру в раковины моллюсков, обеспечивая ей, таким образом, развитие в безопасной обстановке. Самка сома аспредо после оплодотворения икры ложится на нее и, вдавив в рыхлую кожу живота, вынашивает до выклева мальков. Пинагор, хотя и весьма плодовит, к потомству на редкость внимателен. Самец этого вида сторожит икру и водит за собой стадо мальков, защищая их от покушений. Рекорд заботливости о потомстве принадлежит, несомненно, рыбам, вынашивающим икру во рту, как, например, хромис или недавно завезенная к нам тиляпия. При этом родительские рты служат и для укрытия мальков от опасности. Довольно предосудительно с человеческой точки зрения ведет себя самка трехиглой колюшки. Отложив порцию икры в построенное самцом гнездо, она переходит к другому самцу и откладывает у него другую порцию, потом к третьему и т. д., а покинутые супруги, чтобы заполнить гнездо, вынуждены завлекать других самок.

В годы естественного режима стока на Волге и ее притоках промысел проходных рыб носил до революции хищнический характер. Не всегда рациональным был лов и в более поздние времена. Но все же уцелевших осетров, белуг, белорыбиц хватало, чтобы засеять икрой многочисленные нерестилища и обеспечить достаточный промысловый возврат. Регулирование режима плотинами гидроузлов, начавшись сверху, шаг за шагом превращало Волгу в цепь водохранилищ и погребало нерестилища под многометровой толщей воды. Те из них, которые были расположены в верховьях водохранилищ в местах выклинивания подпора, уцелели, но доступ к ним стал возможен только через рыбопропускные сооружения. Но как бы исправно ни работали рыбоподъемники и прорези, площадь сохранившихся нерестилищ обеспечивает отложение икры лишь небольшой части производителей и очевидно, что естественному воспроизводству надо помогать каким-то дополнительным, искусственным способом.

К искусственному разведению рыб люди приступили многие сотни и даже тысячи лет назад. Китайцы, например, занимаются разведением культурного карпа около двух тысяч лет. В Европе исстари разводились в прудах радужная форель и карп. Карпом небезуспешно занимались и занимаются у нас, но разводить рыб с целью восстановления ихтиофауны крупнейшей в Европе реки мы дерзнули лишь в середине двадцатых годов текущего века.

Сейчас искусственное разведение рыб составляет весьма крупную отрасль рыбного хозяйства — рыбоводство. В нем занято около сотни рыбозаводов и двухсот пятидесяти прудовых хозяйств со штатом в несколько десятков тысяч человек и многомиллионным бюджетом и десяток научно-исследовательских институтов. Видное место занимают вопросы рыбоводства в научной и популярной периодической печати, не меньшее, пожалуй, чем животноводство; литература, им посвященная, насчитывает много сотен отечественных и переводных трудов.

И все-таки реальные результаты и высказывания самих рыбоводов, дискуссии по основным вопросам организации и техники свидетельствуют, что рыбоводство все еще не вышло из начальной стадии развития. С одной стороны, конечно, огорчительно, что дело так затянулось, но, с другой, это дает право надеяться, что, когда рыбоводство развернется на полную мощность, потребителю станет доступно отличать по вкусу и виду домашнего осетра от вольного, как отличает он теперь прудового воспитания карпа от сазана, а поимка этого осетра браконьерской снастью, явление сейчас более чем заурядное, будет расцениваться и караться наравне с кражей коровы из колхозного стада.

Рыбоводные предприятия по специализации и характеру производства делятся на рыбоводные заводы, нерестово-вырастные хозяйства и рыбопитомники. Несколько особняком стоит разведение рыб в прудах, озерах и водохранилищах.

Основная задача рыбоводного завода — производство жизнеспособной молоди ценных видов проходных рыб: различных видов лососевых, осетровых, белорыбицы и других с целью выпуска их для дальнейшего развития и нагула в тот водоток, на котором стоит завод, и для вывоза в другие реки и озера.

Производственный цикл на заводе начинается с вылова (отлова) производителей из числа идущих на нерест и выбора из них экземпляров для размножения. Чем дальше зашел процесс развития икры у самки и молок у самца, тем ценнее они с производственной точки зрения, но при всех обстоятельствах и самцов, и самок приходится доводить до полной готовности искусственными способами.

Сначала для этой цели не без успеха применялся экологический способ — выдерживание производителей в текущей воде на «привязи», в садках и огороженных участках реки. В лососеводстве он применяется и в наши дни, в особенности на чистых и быстрых горных реках. Однако и в равнинных условиях, на реке Личупе (Латвия), в садке с чистой родниковой водой рыбоводы получают от лососей жизнестойкую икру и добиваются высокой плодовитости самок. Но для осетроводства долгие сроки выдерживания, трудность наблюдения за готовностью производителей в полусвободном состоянии иногда в условиях ранней весны или поздней осени представляли большие неудобства и наряду со срочной необходимостью расширения производства требовали методики более совершенной и оснащенной технически. В 30-х годах в порядке усовершенствования этого метода академик А. Н. Державин предложил выдерживать осетров-производителей в бассейнах с круговым током воды в качестве стимулятора. В общем опыт дал положительные результаты: рыба как будто поняла, что от нее требуется, и ходила по кругу; около половины запущенных экземпляров дозревали, но в производстве способ не привился. Рыбы натирали до язв бока о шершавые стенки бассейна, некоторые виды, например севрюгу, этот «вальс» решительно не устраивал, и ко всему прочему способ требовал больших капитальных вложений и эксплуатационных затрат. И когда для повышения окислительно-восстановительных процессов в организме был применен тиреоидин — препарат гормона щитовидной железы рогатого скота, под влиянием которого срок дозревания сократился, наметился новый путь. Как известно, гормоны — биологически активные вещества, выделяемые некоторыми железами к тканями, играют важную роль в развитии и жизнедеятельности организма.

Анализы крови рыб в преднерестовый период показали, что в ней содержится гормон гипофиза — нижнего мозгового придатка, причем количество его было тем больше, чем ближе икра и молоки в процессе созревания подходили к последней, текучей стадии. Отсюда возникла мысль — увеличить количество этого гормона искусственно, путем принудительного введения в организм. В последовавшей затем серии опытов менялись производители, изменялась методика получения и консервации гормона, дозы и способы инъекции, но результат оказывался неизменно положительным: спустя 20 — 30 часов после введения гормона икра и молоки переходили в стадию текучести. Сейчас этот метод, основы которого были разработаны профессором Н. Л. Гербильским, освоен полностью. Сырьем для инъекцируемого препарата служат гипофизы рыб своего семейства, а еще лучше своего вида. Употребляют также сазаньи и лещевые гипофизы — они обладают счастливым свойством стимулировать созревание у многих «посторонних» семейств.

Чтобы приготовить препарат, гипофизы обрабатывают ацетоном, сушат и растирают в порошок, который перед операцией распускают в физиологическом растворе. Более чистый препарат, освобожденный от чужеродных для рыбы данного вида белковых веществ, можно получить, используя не сам гипофиз, а вытяжку из него. Так возник и укрепился в осетроводстве более быстрый способ получения зрелых половых продуктов — физиологический. Однако удачные результаты получаются лишь при сочетании обоих способов — экологического и физиологического. Этот комбинированный метод позволяет загодя заготовлять производителей и по вступлении их в нужную стадию готовности рассылать по заводам, которые по тем или иным причинам успели заготовить только самок или самцов.

Продукция Али-Байраклинскою осетрового завода на реке Куре

Готовые для оплодотворения икру и молоки или отцеживают у живых особей приемами массажа (для лососей предложен даже специальный станок), или, что проще, извлекают путем вскрытия. Затем оба продукта тщательно перемешиваются с добавкой воды и закладываются в инкубационные аппараты. У некоторых видов, например у осетров, сигов, икра содержит клейкое вещество, дающее возможность икринке прикрепиться в естественной обстановке к субстрату — среде, на которой ей предстоит развиваться: к камешкам, растениям и т. п. В заводских условиях инкубации клей удаляют, чтобы икринки свободно омывались водой, а не слеплялись в комки. На качество икры и ход процесса развития эмбриона обесклеивание, если оно произведено правильно, не влияет.

В процессе инкубации производится удаление мертвых и больных икринок, бактерицидная обработка, регулируется расход воды, ее температура, газовый режим и т. п. Заметим, что в естественных условиях большую часть ухода за икрой производит течение: не зря, значит, и осетр, и лосось так упорно стремятся отложить икру на каких-то знакомых им быстринах!

Для лососей основным методом является инкубация икры заводским способом в аппаратах Вильямсона с последующим содержанием мальков в бассейнах. В качестве вспомогательного применяется способ, близкий к естественному: высев оплодотворенной икры на усыпанное галькой сетчатое дно небольшого ящика, который затем закапывается в грунт реки.

Такой же примерно способ искусственного разведения лососевых применяют во Франции и Италии.

Вполне возможно сбор икры и спермы производить на одном заводе, а оплодотворение и инкубацию — на другом. Для этого собранные продукты перевозят, предварительно охладив, в термосах с битым льдом. При температуре хранения от 1 до 4 градусов сперма осетра сохраняет производительную способность в течение двух и больше недель.

Но вот из икринки выклюнулось живое существо — личинка с желточным мешком. По мере доедания желтка личинка растет, становится подвижной, а когда доест, уже может добывать пищу извне. И тогда для рыбовода начнется самая, пожалуй, сложная часть производственного процесса — воспитание рыбьего младенца. Для большей ясности посмотрим, как проходили все описанные процедуры в действительности.

Перед нами две учетные карточки Волгоградского осетрового рыбоводного завода — на осетриху № 14 (2864) и на осетра № 2870. Оба производителя, как записано в карточках, были выловлены у плотины, вероятно, из стада, ожидающего очереди на лифт-рыбоподъемник: он — 23 июня 1964 года, она — двумя сутками раньше. Это были зрелые, крупные экземпляры длиною от носа до кончика хвоста: она — 179 сантиметров, он - 149 сантиметров и весом 44 и 32 килограмма с икрой и молоками.

Инкубационный цех Волгоградского осетрового рыборазводного завода

Осетр сутки спустя после вылова, а осетриха в тот же день были доставлены в цех получения икры. Там их обтерли от слизи, обмыли и, уложив на операционный стол, вспрыснули в спинную мышцу по порции препарата гипофиза — ему 40 кубиков, ей 50. Через сутки после операции у самки появились в генитальном отверстии икринки — признак того, что данный производитель вступил в стадию текучести и икра для оплодотворения созрела.

Самку вскрыли, ястыки с икрой извлекли, взвесили, подсчитали количество икринок в одном грамме, перемножили обе величины и записали в карточку, что икры взято 546 тысяч штук весом 10,5 килограмма. Потом икру осеменили, размешав в растворе спермы — 100 кубических сантиметров на 20 литров воды, и передали в цех инкубации, где она и была заложена в аппараты. Всего на эти операции было израсходовано полтора часа. На пятые сутки после закладки, а точнее, через 103 часа 30 минут начался выклев. Он продолжался 12 часов и закончился 29 июня в 15 часов. Живых личинок получено 450000 штук, или 82% от заложенной икры; они были выпущены в вырастные бассейны. А судьба осетра № 2870 сложилась так. На следующий день после инъекции у него взяли 200 кубических сантиметров спермы, 22-го еще 160, потом он получил вторичную, 30-граммовую дозу гипофиза, 24-го из него взяли еще 150 граммов, а 25-го вечером его вскрыли, вынув молоки, измельчили их и отжали остатки спермы, после чего осетр, естественно, стал осетриной.

Рыбоводам известно, что оплодотворение проходит с большим эффектом, если самка получит сперму нескольких самцов. Поэтому 100 кубических сантиметров на оплодотворение икры самки № 14 (2864) были изъяты от четырех самцов, а сперма нашего знакомца № 2870 была распределена между несколькими самками.

Выращивают мальков в прудах на естественном корме и в бассейнах на искусственном. Каждый из этих способов и хорош, и плох по-своему. В пруду, обильном всякой живностью, малек найдет достаточное количество пищи, но и сам в свою очередь будет объектом охоты для ужей, лягушек, личинок стрекозы, а если за прудом не следят, то и мелких хищных рыб.

В бассейне он защищен от врагов, но там его надо кормить, а искусственное кормление — проблема довольно сложная, в которой соседствуют наряду с физиологией экономика и даже зоопсихология. Допустим, что мы приняли за образец тот состав пищи, на котором малек растет в свободных условиях. Тогда придется организовать цех вывода сложнейшего ассортимента беспозвоночных: ведь подобно человеку, который, начав с материнского молока и манной кашки, постепенно доходит до потребности в шашлыке и цыплятах табака, малек сначала довольствуется дафнией, циклопами и другими мелкими представителями зоопланктона, но в процессе возмужания переходит на ловлю более крупных организмов, причем из тех и других он выбирает лишь определенные виды. Так не заслонит ли при этом способе задачу выкорма молоди задача разведения живого корма?

Можно решить задачу проще: подобрать состав корма по калорийности и компонентам с конечной целью вырастить объект кормления возможно быстрее до таких размеров, при которых количество врагов не было бы столь разнообразным и многочисленным. Но если питать малька «с ложечки» по способу «за папу, за маму» вплоть до аттестата зрелости, то какие воспитательные приемы придется применять, чтобы к моменту выпуска развить инстинкт самосохранения, способность отыскивать пищу, увертливость, зоркость, быстроту реакции, все те качества, которых потребует при первых же взмахах хвоста жизнь в свободной воде? И как отзовется на экономической стороне дела выращивание на покупных кормах?

На Свирском рыбоводном заводе у Ладожского озера для бассейнового выращивания лососевой молоди до покатной стадии рацион составляют из семи компонентов, среди которых фигурируют свежая (непременно свежая, а не мороженая!) говяжья печень, говяжья же селезенка, рыбный фарш, свежемороженая тресковая икра и еще кое-что. Оглядываясь на опыт финнов, сумевших довести промвозврат «искусственников» до 25 процентов от выпущенных покатников, работники этого завода, хотя и назначили более скромную цифру в 10 процентов, надеются получить реальный экономический эффект. Надо полагать, они считают, что лосось обладает какой-то суммой врожденных инстинктов, благодаря которым он, несмотря на двухлетнее воспитание пансионного типа, быстро осваивает сложную обстановку свободного водяного мира. Они утверждают также, что при заводском производстве лососевых наиболее эффективен выпуск молоди возрастом в два года и весом до 40 граммов и что величина промыслового возврата зависит также от общего количества выпущенной в данном районе молоди, то есть что, сформировав стадо установленной опытным путем численности и возрастной структуры, можно получить устойчивую величину промыслового возврата.

Лет двадцать назад в рыбоводческой практике установилось и кое-кем поддерживается и сейчас убеждение, что промвозврат связан чуть ли не линейной зависимостью с весом покатника, или, по формулировке А. Н. Державина, что каждый грамм веса выпускаемой молоди повышает промысловый возврат на один процент. В отношении осетра практика и эксперименты рыбоводных заводов Азербайджана привели рыбовода Р. А. Маиля-на к несколько иным выводам. Он считает, что, чем крупнее молодь, тем дольше она задерживается в реке, а следовательно, и больше подвержена истреблению хищниками. Поэтому на этих заводах период выдерживания в пруду ограничен двумя-тремя неделями, а вес выпускаемого осетренка — одним граммом. Этот прием позволяет сократить расходы на корм, уплотнить юное население вырастного пруда и несколько раз за сезон сменить выращиваемый контингент. Опыты подтвердили, что к этому возрасту условный пищевой рефлекс уже образуется.

Сорокаграммовый двухлеток-лосось длиной 15 — 20 сантиметров и однограммовая малявка осетра возрастом меньше месяца — эти два показателя готовности к выпуску как нельзя яснее иллюстрируют, сколь широк диапазон жизненного многообразия и как трудно это многообразие втиснуть в рамки определенной методики.

Всесоюзное совещание по осетроводству в 1963 году рекомендовало при проектировании новых заводов исходить из комбинированного способа выращивания, при котором младенческий, личиночный, период рыба проводит в бассейне, так сказать, в яслях, а детский — в пруду, где она и приобретает необходимые навыки. Однако почти все осетровые заводы на Волге работают прудовым методом, и сторонники его с цифрами в руках отстаивают в печати его преимущества. На Куре же и Дону предпочитают комбинированный способ.

Переброска мигрантов через плотины гидроузлов механическими средствами и заводское выведение в практике восстановления и развития запасов проходных рыб занимают господствующее, почти монопольное положение. Рыбовод, организуя свою работу, отправляется от бесспорной истины, что главное условие воспроизводства проходных — это сохранение нерестовых миграций, поскольку благодаря им в эпоху свободно текущей воды в красной рыбе недостатка не ощущалось. И, ставя своей задачей обеспечить рыбе возможность путешествовать до нерестилища и обратно в условиях зарегулированных режимов стока, он или перетаскивает ее «за ручку», или переносит «на ручках» через препятствие, или же взамен анадромной, то есть восходящей до нерестилищ, ветви путешествия со всеми неизбежными злоключениями предлагает родильный дом, ясли и детский сад. Но когда малек, вильнув хвостом, устремится за мизидой, олигохетой или другим куском живой пищи в свободной воде, рыбовод сочтет свою задачу выполненной и человеческая забота о рыбе примет чисто административные формы в виде борьбы с браконьерством, регламентации орудий и сезонов лова и т. п. Непосредственный же рабочий контакт с рыбой будет возобновлен, когда уцелевшие в житейских передрягах, не попавшие в число промыслового возврата, избежавшие замора, эпизоотии и прочих бед контингенты мигрантов-производителей начнут скапливаться перед плотиной, построенной, быть может, за те годы, когда состав этих контингентов подрастал и нагуливался в море.

Форелевое хозяйство колхоза имени Эд. Вильре Эстонской ССР

Но есть и другие способы производства и умножения запасов рыб, которым свойственно более радикальное вмешательство в экологию и биологию и большая степень освобождения от необходимости считаться с врожденными инстинктами. И если организация миграционных путей-дорог требует создания сложных и дорогих сооружений, устройств, процессов, то не проще ли сделать так, чтобы проходная рыба сама отказалась от трудностей брачного путешествия? С примерами того, как лосось переходит от бродячей жизни на оседлую по своей инициативе, мы ознакомились в первой главе и могли бы их умножить, но есть и другие способы, в которых руководящая роль остается за рыбоводом. Один из них — гибридизация, способ, известный также под общим названием мичуринского учения, уже много лет служит предметом пропаганды не только в специальных и научно-популярных изданиях, но и в периодике общего типа и даже в произведениях художественной литературы. Со школьной скамьи известно, что в результате гибридизации — скрещивания различных пород, видов, родов животных или растений — возникают новые разновидности. Их отличает от родителей особое свойство — гетерозис, то есть повышенная жизнеспособность, большая продолжительность жизни, усиленный рост, ускоренное развитие. Гибридизация в соединении с селекцией дает возможность отобрать и внедрить в хозяйство экземпляры, в которых сосредоточены все желательные свойства исходных пород в большем количестве и лучшем качестве и подавлены нежелательные.

В рыбоводстве был получен карпо-карась, унаследовавший от карпа быстрый рост и мясистость, а от карася — жирность, неприхотливость, невосприимчивость к инфекциям. Так же от скрещивания культурного карпа с диким сазаном произведена быстро растущая разновидность с низкой спиной специально для односезонного выращивания до товарных размеров, а попутно и для подавления сорной растительности на мелководьях рисовых полей.

Ввиду того что главную причину сокращения осетрового стада составляет перекрытие плотинами нерестовых путей, возникла задача вывести новую разновидность того же семейства, которая нагуливалась бы и размножалась, не чувствуя потребности выходить за пределы какого-то водоема и при этом обладала бы не меньшими темпами роста и не меньшими размерами во взрослом состоянии, чем, скажем, осетр, и хорошо выраженным гетерозисом. Возможность перехода на оседлое существование и быстрого созревания могла бы дать стерлядь — единственный из осетровых европейских вод пресноводный туводный вид, к тому же известный с самой лучшей стороны по своим вкусовым качествам. Питается она личинками насекомых, самцы способны производить потомство на четвертом, пятом году жизни, а не на десятом или тринадцатом, как их ближайший проходной родственник осетр. Партнерами к стерляди, самому мелкому представителю осетровых, были выбраны для опытного скрещивания самый крупный род того же семейства - белуга и несколько меньший по размерам осетр. Эти браки дали потомство, экземпляры которого за два года выращивания в пруду достигали веса в полкилограмма. Особенно благоприятно в смысле роста действовала помесь с белугой - чрезвычайно прожорливым и поэтому быстро растущим хищником. Благодаря своему росту и весу белуга в некоторые годы господствовала в уловах осетровых рыб. В 1913 году на Каспии ее 6ыло добыто 155 тысяч центнеров - больше чем по полкилограмма на человека всего городского населения России тех времен. Сейчас 6елуга отрезана плотинами почти от всех нерестилищ, возможности ее размножения резко сузились, и поэтому гибрид, способный дорасти хотя бы до половины размеров родительницы, но перешедший на оседлый образ жизни в пресной воде должен стать одним из действенных средств умножений осетровых рыб.

На путях миграции проходных рыб живут, нагуливаются и производят потомство многие семейства, роды и виды полупроходных туводных рыб. Их экология, то есть взаимосвязь со средой обитания, зависимость условий жизни, питания, размножения, поведения, формирования от характера и, позволительно сказать, «поведения» среды диктуют режим стока состояний реки. Весеннее половодье заливает полои - травянистые площади приустьевых пойм - неглубоким слоем воды, на полоях осаждается обильный пищей ил, здесь затевают брачные игры и пасутся, пока не сойдет вода, стада лещей, сазанов и других рыб, здесь же в прогретой солнцем, почти стоячей воде развивается отложенная ими икра, выклевывается потомство, а повар-природа готовит для него живой растительный корм. Сойдет вода, и рыбы разойдутся - кто в солоноватые воды предустьевых пространств, кто в речные омуты, кто в эаросли водной растительности. Но год на год не приходится, за малоснежной зимой может наступить сухая, холодная весна, полые воды лишь на короткое время задержатся на полях, а то и вовсе пройдут транзитом с ледоходом - год окажется на рыбу неурожайным.

Еще резче сказывается на рыбьих судьбах зарегулированный режим реки. В его условиях весенние воды уже не проходят по всей реке транзитом, а накапливаются в водохранилищах, образуя запас, который будет израсходован в течение всего года на нужды ирригации, водоснабжения городов и промышленности, энергетики и водного транспорта.

Запас этот достигает весьма больших размеров. Волга, например, задерживает в своих водохранилищах от 45 до 60 кубических километров весеннего стока, гораздо больше, чем проходит за весь год по Неману и Западной Двине. В годы с водообильной весной практикуют параллельно с процессом накопления также и холостой слив воды в низовья. Он может продолжаться и после того, как уровни воды в водохранилищах достигнут проектных отметок. В такой год для естественного воспроизводства полупроходных и проходных рыб образуются нормальные условия: вовремя покроются водой полой, получит достаточное количество воды и сложная система дельтовых водотоков. Однако в годы средние по водности, а в особенности в маловодные существенное уменьшение весеннего стока может практически лишить рыб всех их нерестилищ.

Поэтому для обеспечения воспроизводства потомства на помощь естественным процессам приходят искусственные.

Промышленным разведением проходных рыб занимаются рыбозаводы, а полупроходные составляют специальность нерестово-вырастных хозяйств. В условиях любого режима реки они должны организовать нерест, обеспечить благоприятную обстановку для развития икры и молоди и, если нужно, сохранить производителей до следующего сезона. Производственное решение этой задачи может быть различным в зависимости от природных условий, требований рынка и других многочисленных, но тем не менее существенных обстоятельств. В настоящее время нерестово-вырастные хозяйства разводят главным образом леща, сазана, судака, тарань. Выращивать можно лишь каждый вид по отдельности или два-три вида вместе. Отдельно, или, как говорят, монокультурно, приходится разводить судака — единственного хищника из перечисленного ассортимента. Преобладающая часть хозяйств работает по принципу поликультуры, то есть с несколькими видами.

Выпуск молоди из нерестово-вырастного хозяйства

При строительстве современных нерестово-вырастных хозяйств стремятся к разделению процессов и многоцикличности работы. Поэтому они представляют систему нескольких водоемов, расположенных поблизости от реки и соединенных с ней каналами и не особенно сложными сооружениями для приема и сброса воды. Заполнение бассейнов в основном происходит весной. И если площадка под нерестово-вырастное хозяйство будет выбрана на уровне горизонта полых вод или ниже, вода будет поступать в водоемы самотеком. В противном случае потребуется принудительная подача насосами.

Осенью хозяйства заготавливают на промысловых тонях производителей судака и запускают их в зимний маточный пруд — небольшой проточный водоем глубиной 1,5 — 2 метра. Зимняя спячка судаку не свойственна, и его приходится понемногу подкармливать мелкой рыбешкой до весны. Сразу после ледохода чистят и заливают всю систему водоемов. К этому же времени прибывают партии перезимовавших на воле лещей и сазанов. Их запускают или в нерестовые, или в нерестово-вырастные пруды, где они нерестятся и где также выводится и растет потомство. Отнерестившись, производители переходят в разряд товарной рыбы и передаются для продажи. Когда подрастет молодь — сазан до 2,5 грамма, лещ до полуграмма, — ее выпускают на волю, пропустив через весовой счетчик.

Местные вольные хищники еще до выпуска начинают шнырять у спускного лотка в ожидании легкой добычи, и практическая невозможность защитить от них молодь может существенно снизить результат проделанной работы. Можно было бы, загрузив молодь из лотка в живорыбную прорезь, доставить ее непосредственно в район нагула, но пока еще этот прием не отработан, и рыбоводы ограничиваются тем, что принимают весьма невысокий процент выживаемости — 8 процентов, который и служит основой для расчета количества производителей и вырастной площади. Если часть молоди оставить в прудах на откорм, то к осени следующего года она достигнет веса и размеров товарной рыбы.

Но чаще нерестово-вырастные пруды спускают и в оставшееся летнее время готовят к следующему сезону — пашут, боронуют, засевают травой дно, выкашивают жесткую водную растительность, ремонтируют сооружения и т. п.

Жизнь судака складывается иначе. Более высокая его по сравнению с лещом и сазаном товарная ценность требует монокультурного способа разведения. Поэтому, как только вскроются пруды, лучшие экземпляры перезимовавших производителей судака поселяют в летнем маточном водоеме или в садках, самцов отдельно от самок. Когда температура воды поднимется до 8 — 9 градусов, будущим родителям и родительницам вспрыскивают гипофиз. Затем их высаживают в «родильный дом» — просторный, проточный, глубокий нерестовый пруд, оборудованный гнездами.

Гнездо — это сетка из толстой капроновой нити на прутяной или проволочной рамке, покрытая мочальным или капроновым мохнатым ковриком. На каждую самку полагается персональное гнездо, а место гнезда отмечается буйком. Для большего спокойствия «матерей» иногда отделяют гнезда одно от другого мелкоячейной сеткой. В естественных условиях судак выбирает место для икрометания вблизи берега с твердым грунтом, у деревьев, под корнями, и, если дно водоема не будет очищено, рыбы отложат икру не в гнездах, а в этих крайне неудобных для рыбоводного процесса местах. По окончании нереста икру на сетках переносят в инкубатор — моросильную камеру, и здесь она во влажной атмосфере под мелким дождичком зреет до тех пор, пока эмбрион, будущая личинка, не зашевелится в своей клетке, или, говоря научным языком, не вступит в стадию вращающегося эмбриона. А это значит, что наступило время переставить сетки в вырастные бассейны, где и произойдет выклев. Описанная технология представляет последнее слово в биотехнике разведения судака. Выведенный по этим правилам малек кончает свой курс выращивания примерно за полтора месяца. Вместе с ним можно воспитывать мальков сазана и карпа: хотя судачонок хищничает с самого раннего детства, но, будучи от природы узкоротым, на широкого карпа и толстого сазана, растущих гораздо быстрее его, покушаться не будет.

Теперь попытаемся разобраться в вопросе — когда в обозримом будущем продавщица магазина какой-то области средней полосы РСФСР скажет своему директору: «Навезли парных судаков полон холодильник, а покупатель требует осетрины, и с базы звонят, чтобы брали. Куда ж мне ее складывать?»

В ответ можно было бы, взяв лист миллиметровки, поставить в поле координат две точки — одну на величине выпуска молоди рыбоводными заводами в прошлом году, другую в каком-то предбудущем, соединить их сплошной линией и экстраполировать пунктиром до края листа, а обозначившиеся результаты множить на узаконенный коэффициент промвозврата. Эта простейшая зависимость вполне устраивала плановиков минувшей эпохи всеобщего дефицита, но сейчас она признана непригодной: в ней отсутствует такой важный аргумент, как рост потребности в данном продукте — вещь, для определения весьма сложная и математически не всегда точно предугадываемая.

Попробуем рассмотреть интересующий нас вопрос в историко-географическом аспекте. Когда-то рыботовары довольно отчетливо подразделялись на дешевые, для людей простого звания, и дорогие, деликатесные. Потребление тех и других зависело, во-первых, от кармана потребителя, во-вторых, от географических условий. Соленая треска, например, была обычной пищей жителя Архангельской губернии, довольно популярна в Петербурге, но почти неизвестна в Москве. Одесситы, попав в среднерусские области, с тоской вспоминают какой-то особенный, только ими отличимый вкус черноморских рыб — скумбрии, камбалы и даже бычка — и лишь по необходимости едят кушанья из этих же рыб не черноморского, а океанского происхождения. Тихоокеанские лососи — кета, горбуша — и их икра исстари составляли главный вид животной пищи жителей нашего Приморья, но приобретали гастрономическую ценность тем большую, чем дальше на запад их вывозили.

В последние годы почти повсеместно в торговле преобладают продукты морского лова. Треска и ее родичи хек, пикша, сайда, мерлуза; камбала, палтус, морской окунь, тихоокеанская, атлантическая сельдь и многие другие жители океанских вод в мороженом, жареном, копченом, соленом виде составляют ныне обычный ассортимент рыбной торговли, почти единый от финских хладных скал до пламенной Колхиды, а сазан, карп, щука — приятное исключение. Оно и не удивительно: в 1965 году из 48 миллионов центнеров всей добытой рыбы 39 миллионов, то есть 81 процент, было взято средствами океанского лова, а остальные 9 миллионов, выловленных во внутренних водах, были больше чем наполовину представлены килькой, хамсой, тюлькой, бычком, и только 394 тысячи центнеров, то есть 4,5 процента улова внутренних вод и меньше одного процента общей добычи, весили проходные осетровые и лососевые. То же соотношение сохраняется и до настоящих дней.

Если условно, с изрядной долей приближения, принять, что рыбопродажа обслуживает главным образом городского жителя, и разделить величину годового улова на количество городского населения, то мы получим, что в 1913 году на одного горожанина приходилось рыбы и морского зверя 37 килограммов, а в 1965 году только рыбы 39,5, но осетровых в том числе 1,37 и 0,11 килограмма.

Цифры эти подтверждают ту картину, которую мы видим на выставках не только городских, но и сельских магазинов. Несмотря на то что число горожан за пятьдесят два года, с 1913 по 1965, возросло больше чем вчетверо, что покупательная способность населения резко возросла, количество рыботоваров на одну душу городского населения увеличилось даже по сравнению с 1913 годом. Но ни хек, ни мерлуза, ни даже неведомые доселе мероу и макрурус не могут изгнать из сердца потребителя былую приверженность к осетрине и судаку. И именно поэтому выпускают десятки миллионов мальков существующие заводы и число их умножается; именно для удовлетворения возросшей потребности не просто в пище, а во вкусной рыбной пище изобретаются и строятся рыбоподъемники, рыбоспуски, рыботранспорт; именно по этой причине рыбопромышленники жестоко конфликтуют с энергетиками, ирригаторами и водно-транспортниками и сотни ученых, вооруженных всякими чудесами науки, стремятся познать тайны судачьих и опять же осетровых душ и намерений. Так что же они нам обещают?

Кормовая база одного только Каспия при полном ее использовании способна выкормить и ежегодно выдавать на прилавок до 500 тысяч центнеров осетровых рыб, то есть в полтора раза больше уловов начала столетия. Однако со средствами производства этой массы дело обстоит сложнее. Пишут, что промысловый возврат мальков, выведенных на заводах, начнет сказываться на уловах не раньше 1975 года. С точностью до тысячи центнеров называют конечный результат искусственного и естественного рыбопроизводства в Каспийском бассейне — 2529000 центнеров на 1980 год без кильки, которая тем не менее по-прежнему будет занимать господствующее место. Уловы осетровых составят в 1980 году примерно 170 тысяч центнеров.

В ближайшие годы естественное воспроизводство на зарегулированных водотоках вместе с заводским способом выращивания проходных и полупроходных рыб, а также с помощью гибридизации осетровых, акклиматизации, расселения эндемичных видов, расширения прудового рыбоводства, максимального использования озер и водохранилищ, вселения растительноядных рыб, борьбы с браконьерством, упорядочения юридической и нормативной сторон промышленного лова должны существенно улучшить снабжение рыбой население нашей страны.