Вслед за собственным носом

Остается неразрешенным еще и такой вопрос: как лососи, пройдя морем многие сотни миль, находят поток, в котором родились. Поколение за поколением они возвращаются в одно и то же место с таким постоянством, что рыбы в притоках, разделенных расстоянием всего в несколько миль, превращаются в отдельные расы. Это объясняется тем, что благодаря различным физическим факторам среды у них вырабатываются различные наследственные свойства.

Некоторым видам лососей приходится проплывать сотни и даже тысячи километров против сильного течения. Во время такого странствия они движутся и днем, и ночью, не зная ни отдыха, ни пищи. Правда, некоторые виды рыб, как, например, стальноголовый и атлантический лососи, ловят на ходу мух.

Лососи поднимаются по реке Юкон, покрывая расстояние более 3500 километров в период между весенним таянием и осенними заморозками. Рейнский лосось может в течение целого года обходиться без пищи. Нередко "странникам" приходится пробираться через искусственные дамбы и шлюзы, стремнины и водопады. Вопреки распространенному мнению, они не перепрыгивают через водопады. Лосось делает прыжок, лишь когда вырывается из водоворота в нижней части быстрины; затем он карабкается ввысь по отвесной стене падающей воды. Если лососю не удается преодолеть водопад сразу, он будет упорно повторять свои попытки, пока не поднимется вверх или не упадет, обессиленный, в поток.

Специалисты ихтиологи рыбозавода в Прэри-Крик (Калифорния) в 1964 году имели возможность убедиться в изобретательности и решимости лососей. Двухгодовалый лосось около 40 сантиметров длиной, пройдя по рекам Редвуд и Прэри-Крик, преодолел несколько дренажных канав, поднялся по узкой вертикальной трубе с коленом в 90 градусов, вышиб проволочную сетчатую крышку, пролез сквозь узкоячейную, почти не проходимую для него сеть и устало плюхнулся в свой старый резервуар, служивший ему нерестилищем. Изумленные служащие дали лососю имя "Неустрашимый".

Каким же образом рыбы вроде "Неустрашимого" отличают одну реку от другой и отыскивают путь домой? Доктор Хэзлер полагает, что каждый приток имеет свой характерный запах и лосось нюхом находит дорогу домой, подобно ищейке, идущей по следу. Согласно его теории, запах родной реки уже "запечатлен" в памяти малька лосося, когда он впервые отправляется в море. Проведя в океане от двух до семи лет, он возвращается с помощью мореходной астрономии, затем поднимается вверх по течению, не обращая внимания на посторонние запахи, пока не обнаружит по запаху приток, где он родился.

Для проверки своей теории Хэзлер приучил некоторых молодых лососей, величиной с палец, различать воды двух Висконсинских ручьев. Рыбы всякий раз отыскивали нужный ручей до тех пор, пока у половины из них не были удалены органы обоняния. Рыбы, лишенные таких органов, не могли выбрать правильную дорогу, в то время как не подвергшиеся операции лососи по-прежнему отыскивали путь "домой". Затем экспериментаторы взяли половозрелых кижучей из двух притоков одной реки в штате Вашингтон. Этих лососей доставили вниз по течению, половине из них заткнули ноздри и выпустили ниже развилки. Те рыбы, у которых ноздри не были заткнуты, благополучно вернулись домой; из тех же, у кого они были "запечатаны", это удалось лишь очень немногим.

Опыты с угрями показывают, что они тоже используют обоняние, отыскивая родную реку. Однако вместо того, чтобы нереститься в пресной воде и проводить большую часть жизни в море, угри живут в основном в пресной или солоноватой воде, а для нереста мигрируют в океан. Ученые полагают, что место происхождения лососей - пресные воды, с которыми они так и не утратили связей. Миграция же их в море была обусловлена необходимостью все дальше и дальше удаляться от родных "пенатов" в поисках пищи. С угрями же было наоборот. Вероятно, их предки жили в море, поэтому они и возвращаются туда для нереста.

Как и тихоокеанские лососи, угри после икрометания гибнут. Их мальков уносит назад к суше силой течения, а до солоноватой и пресной воды они добираются, полагаясь на обоняние.

В лабораторных условиях молодые угри не выказывают предпочтения водопроводной воде перед морской. Но когда в бассейн впускают природную пресную воду, наполненную земными запахами - запахом прели, перегноя и экскрементов животных, - то крохотные мальки тотчас направляются к ней.

Мальки угрей, плывущие со стороны океана к пресным водоемам, чувствуют поступательную силу прилива. Они отдаются его воле и дрейфуют, пока не почуют но запаху близость суши. Для этого много не требуется: достаточно одной-двум невидимым молекулам попасть в носовые мешочки малька, как он поворачивает в сторону, противоположную морю. Стройные, прозрачные, как стекло, создания, представляющие собой миниатюрные копии своих родителей, мальки плывут изо всех сил, двигаясь с приливом; затем, когда начинается отлив, зацепляются за неровности дна, чтобы не быть смытыми назад в море. Самцы поселяются в сильно опресненных водах устьев рек, в то время как полчища самок поднимаются в верховья, добираясь до самых притоков.

В течение двух тысячелетий европейцы употребляли в пищу угрей, считая их деликатесом, в то время как американцы смотрели на фортеля, которые они выкидывают в затонах, с чувством удивления и отвращения. Но никто никогда не видел ни взрослых угрей, ни их икры, ни того, как они размножаются. Поэтому люди некогда считали, что мальки угрей возникают из ила, из конских волос или же появляются на свет, когда взрослые рыбы трутся о камни, теряя частицы кожи. С весенними дождями, до краев наполнявшими русла потоков и рек, можно было наблюдать взрослых самок, спускавшихся вниз по течению, чтобы встретиться с самцами. После этого они безвозвратно исчезали в море. Следующей весной вместо них со стороны моря появлялись полчища прозрачных мальков короче человеческого пальца.

Обнаружив нескольких молодых угрей в море у Фарерских островов, датский биолог Иохаппес Шмидт был заинтересован тайной угрей и решил обшарить океан в поисках места, где они родятся. С 1904 по 1922 год он опускал и поднимал сети от Ла-Манша до Чесапикского залива и от Гренландии до Пуэрто-Рико. По мере передвижения Шмидта на запад и юг и удаления его от европейских рек мальки угря, которых он вылавливал, уменьшались в размерах и становились все меньше похожими на взрослых угрей. Наконец, приблизительно в 2800 километрах восточнее Флориды и в 1100 километрах к юго-востоку от Бермудских островов, Шмидт на большом удалении от поверхности моря нашел целые тучи только что вылупившихся мальков. Тела их, бесцветные, как капля воды, сливались с океаном, что делало их незаметными для хищников. Они напоминали крохотные ивовые листочки с черными точками вместо глаз и были совершенно непохожи на взрослых угрей; немудрено, что люди раньше считали их совсем иной разновидностью рыб.

Все угри, плавающие, извиваясь, в притоках рек Северной Америки и Европы, рождаются здесь, в темных водах Атлантики, на глубине около 400 метров. Именно тут оканчивается странствование взрослых угрей. После нереста, отметав икру и молоки в теплую воду, они навсегда исчезают во мраке глубин. Из оплодотворенной икры в конце зимы или ранней весной выклевываются мальки, которые всплывают и уносятся течением Гольфстрим.

Согласно классическому образцу передвижений морских организмов слабые мальки плывут по течению (Взрослые, более приспособленные для активного движения рыбы, для нереста вынуждены подниматься вверх по реке или двигаться против морского течения). Шмидт выдвинул гипотезу, что американские и европейские угри мигрируют вместе, но растут в разном темпе. Приблизительно к концу года, оказавшись у побережья Соединенных Штатов, американские угри (Anguilla rostrata) достигают величины, в два раза большей, чем их европейские сородичи (A. anguilla). Первые испытывают непреодолимый зов суши и направляются в верховья рек от Мэриленда до Мэна. "Европейцы" же продолжают дрейфовать. Лишь почти два года спустя они приобретут цилиндрическую форму, какую имеют взрослые особи. К этому времени течениями их отнесет к устьям европейских рек и заливов.

Отыскивает ли эта молодь те же самые реки, где селились их родители?

Профессор Алистер Харди полагает, что вряд ли. Молодь угрей мигрирует, покрывая расстояния в тысячи миль, поэтому он считает, что "расселение их наверняка должно зависеть от прихоти случая". Было бы неразумно предположить, что личинки, выклюнувшиеся из икринок, скажем, испанских или мэрилендских угрей, по воле океанских течений окажутся в устьях тех же самых рек на побережье Испании или Мэриленда.

Было обнаружено, что европейские угри нерестятся на акватории, находящейся восточнее "владений" американских угрей и в известной мере перекрывающей последние. Этот факт свидетельствует в пользу гипотезы Шмидта: угри из западной части нерестилища, дрейфуя в северо-западном направлении, могут попасть к американскому побережью, остальные же, двигаясь на северо-восток, вполне могут очутиться в Европе. Тем более что длительность личиночной жизни угрей соответствует продолжительности дрейфа личинок в водах Гольфстрима.

Но незначительная группа ученых считает, что европейские угри не могут добраться до нерестилищ. Доктор Д. У. Таккер полагает, что эти угри слишком слабы в самом начале своего путешествия, чтобы доплыть до кромки Саргассова моря. Он предполагает, что лишь американским угрям удается добраться до нерестилищ. Угри же, попавшие по воле течений в европейские воды, - не более, чем потомки американских угрей, обреченные на безбрачие. Однако последние исследования сыворотки крови двух этих видов показывают, что они коренным образом отличаются друг от друга, и подтверждают скорее теорию Шмидта, чем гипотезу Таккера.

Но, как бы то ни было, из устья сотен, а возможно, и тысяч разных рек все угри попадают в один и тот же участок, расположенный в глубинах Атлантики. Каких маршрутов они придерживаются, как они ориентируются - до сих пор остается тайной. Плывут ли взрослые угри близ поверхности, ориентируясь по солнцу и звездам, подобно черепахам и лососям? Или же они держатся вблизи дна и следуют вдоль подводных долин и горных пиков, или же плывут в глубине, используя какие-то неизвестные нам способы ориентации?